На стороне добра

Где бы ни обреталась наша природа, ее полагают постоянной и незыблемой. Я называю это убеждение «психологическим фиксизмом» – по аналогии с тем, как геологи считали континенты фиксированными. Фиксизм дает ощущение надежности. Точно известно, что представляют собой окружающие и мы сами. Но это загоняет нас в рамки: мошенники всегда будут мошенничать, а лгуны всегда будут лгать.

Согласно френологии, псевдонауке XIX века, каждая умственная способность заключена в отдельной квартире нейронной недвижимости. Кронциркулями френологи измеряли выпуклости и впадины черепа и определяли степень добросердечия и совестливости. Такого рода фиксизм был на руку поборникам господствовавшей социальной иерархии[44]. Френолог Чарльз Колдуэлл колесил по югу Америки, провозглашая, что мозг выходцев из Африки создан быть угнетенным. Всякие прочие оперировали мнимыми биологическими истинами, пытаясь доказать, что женщины неспособны к образованию, бедные сами виноваты, а преступники неисправимы. Как наука френология была несостоятельна, но как идеология очень удобна.

К началу XX века нейронауки изжили френологию, но представление о неизменности нашей природы осталось. Исследователи знали, что человеческий мозг развивается скачками на протяжении всего детства, причем не просто растет, а образует завораживающе запутанную структуру. А потом вроде бы прекращает меняться. С доступными тогда инструментами нейробиологи не нашли изменений после взросления. Это согласовалось с общепринятым мнением о человеческой природе и стало догмой. Ученые пришли к убеждению, что хотя порезы заживают, нейроны, утраченные после сотрясения мозга, в результате старения или на мальчишниках, не восстанавливаются.

Основоположник современной нейробиологии Сантьяго Рамон-и-Кахаль описал это так: «В мозге взрослых нейронные пути фиксированные, конечные и неизменные. Они могут умереть, но не могут возродиться. Суровый закон исправит только наука будущего»[45].

Менять закон науке не пришлось, оказалось достаточно осознать его ошибочность. Одно из первых в череде открытий сделали примерно тридцать лет назад во время изучения певчих птиц. Каждую весну самцы вьюрков и канареек сочиняли новые мелодии для соблазнения потенциальных супруг. Ученые обнаружили, что, заучивая репертуар, птицы отращивали тысячи новых клеток мозга в день[46]. В последующие годы новые нейроны находили у взрослых крыс, землероек и обезьян.

Скептики все еще сомневаются в том, что мозг продолжает развиваться у взрослых. Главный прорыв неожиданно принесла холодная война. В первые годы противоборствующие страны регулярно тестировали ядерное оружие, вплоть до договора 1963 года о запрете испытаний. Уровни радиоактивного углерода (углерода-14) – изотопа, который образуется при ядерной детонации, – подскочили, а потом так же быстро упали. Радиоактивный углерод проникает в растения и животных, которых мы едим, а через пищу в клетки нашего организма. Нейробиологи, в том числе Кирсти Спольдинг, этим воспользовались. По примеру археологов Спольдинг датировала клетки мозга по уровню углерода-14, отмечая год их рождения. И неожиданно обнаружила, что новые нейроны образуются на протяжении всей жизни[47].

Иными словами, мозг никак не запрограммирован. Он меняется, и преобразования в нем не случайны. Исследования с МРТ систематически подтверждают, что мозг формируют наши переживания, решения и привычки. В результате обучения игре на струнных инструментах или жонглированию увеличиваются части мозга, контролирующие движения рук. Из-за хронического стресса или депрессии атрофируются части мозга, связанные с памятью и эмоциями[48].

За много лет корабль фиксизма дал еще не одну течь. Чем пристальнее ученые высматривали признаки неизменности «человеческой природы», тем меньше их находили.

Вернемся к интеллекту. Фрэнсис Гальтон утверждал, что он врожденный и постоянный.

Но сто лет спустя, в 1987 году, психолог Джеймс Флинн заметил непонятную тенденцию: за предыдущие сорок лет IQ среднестатистического американца поднялся на четырнадцать баллов[49]. В последующие годы ученые других стран тоже зафиксировали подобные явления. Что особенно важно, интеллект менялся в разных поколениях одной семьи. Эти сдвиги определенно не генетического происхождения, они отражали новые решения и привычки – например, в питании или образовании.

Это предположение подтверждается тем, что IQ бедных детей после усыновления благополучными семьями поднимается минимум на десять баллов. А в ходе недавнего анализа IQ более шестисот тысяч человек психологи установили, что за каждый год обучения IQ увеличивается на один балл и не снижается на протяжении жизни[50].

Наша личность меняется значительнее, чем кажется[51]. После ухода из родительского дома молодые люди становятся более нервозными. Вслед за вступлением в брак повышается интроверсия, а на первой работе развивается добросовестность.

Конечно, меняться можно и сознательно. Психотерапия помогает бороться с нервозностью, стать экстравертивнее, добросовестнее, чем раньше, и новые черты сохранятся по крайней мере год после терапии. Личность не загоняет нас в определенную колею, она отражает каждый наш выбор.

Науке о человеческой природе пора последовать примеру геологии и отречься от фиксизма. Мы не статичные и не косные, наш мозг и разум трансформируются на протяжении жизни. Пусть медленно и незаметно, но мы меняемся.

Как дань Вегенеру назовем эту идею «психологической подвижностью». Быть подвижным не значит, что в ваших силах стать кем угодно. Как бы я ни старался, я не смогу двигать предметы силой разума и не получу Нобелевскую премию по физике. Насколько мы умны, невротичны и добры, несомненно, определяют гены, а они как раз даются от рождения. Человеческая природа отчасти наследуется, а отчасти формируется опытом; вопрос лишь в том, какая часть играет более значимую роль.

Рассмотрим интеллект. Генетически человек может быть предрасположен хуже или лучше соображать. Назовем это его «заданной величиной». Но у каждого человека есть еще диапазон. Его интеллект будет выше или ниже в зависимости от воспитания, продолжительности обучения и даже от характеристик целого поколения. Фиксисты только по заданной величине оценивают, насколько человек умен. А мобилистов интересует диапазон, то есть насколько умным человек может быть. И то и другое важно, но фиксизм получал больше внимания, чем заслуживает, а в результате мы привыкли недооценивать, насколько сами влияем на то, кем становимся.

Согласно гипотезе Родденберри, эмпатия – это черта изолированная и невосприимчивая к воздействию. Здравый смысл это подтверждает. Естественно, что одни люди добрее других, поэтому есть святые и психопаты. Но в чем эта разница?

Представьте двух человек, назовем их Сол и Пол. Пол не очень эмпатичный и склонен к эгоизму. Фиксист сказал бы, что таким он и останется, потому что мало кто уходит от заданной величины. На иллюстрации у обоих относительно узкий диапазон. Максимальная эмпатия бедняги Пола едва дотягивает до минимальной у Сола.

Источник: Jamil Zaki.

В этой позиции есть доля истины. По крайней мере отчасти эмпатия заложена генетически, что подтверждается исследованиями близнецов. В одних исследованиях они определяли эмоции по фотографиям глаз, в других родители отчитывались, как часто каждый делится игрушками с другими детьми.

44

Помимо френологии, расистские, гендерные и классовые заблуждения защищались и другими видами биологического детерминизма. Обзор см. Stephen Jay Gould, The Mismeasure of Man (New York: W. W. Norton, 1996).

45

Santiago Ramоn y Cajal, Estudios Sobre la Degeneraciоn y Regeneraciоn del Sistema Nervioso (Madrid: Moya, 1913).

46

Arturo Alvarez-Buylla et al., “Birth of Projection Neurons in the Higher Vocal Center of the Canary Forebrain Before, During, and After Song Learning,” Proceedings of the National Academy of Sciences 85, no. 22 (1988): 8722–26. Обзор нейронной пластичности у нечеловекоподобных животных см. Charles Gross, “Neurogenesis in the Adult Brain: Death of a Dogma,” Nature Reviews Neuroscience 1, no. 1 (2000): 67–73.

47

См. Kirsty L. Spalding et al., “Dynamics of Hippocampal Neurogenesis in Adult Humans,” Cell 153, no. 6 (2013): 1219–27. Данные о количестве новых клеток, образующихся в мозге взрослого человека, противоречивы. В апреле 2018 года одна группа сообщила о ничтожном росте новых клеток в гиппокампе у взрослых, а всего месяц спустя в другом исследовании обнаружили, что рост клеток в этой области продолжается вплоть до старости. Shawn F. Sorrells et al., “Human Hippocampal Neurogenesis Drops Sharply in Children to Undetectable Levels in Adults,” Nature 555 (2018): 377–81; and Maura Boldrini et al., “Human Hippocampal Neurogenesis Persists Throughout Aging,” Cell Stem Cell 22, no. 4 (2018): 589–99. Но все же перевес в пользу того, что новые клетки у взрослых, сколько бы их ни было, образуются.

48

Струнные инструменты: Thomas Elbert et al., “Increased Cortical Representation of the Fingers of the Left Hand in String Players,” Science 270, no. 5234 (1995): 305–7. Жонглирование: Bogdan Draganski et al., “Neuroplasticity: Changes in Grey Matter Induced by Training,” Nature 427, no. 6972 (2004): 311–12. Стресс: Robert M. Sapolsky, “Glucocorticoids and Hippocampal Atrophy in Neuropsychiatric Disorders,” Archives of General Psychiatry 57, no. 10 (2000): 925–35. В подобных исследованиях обычно измеряют объем серого вещества, и важно отметить, что нарастание объема не всегда подразумевает прирост новых клеток. Объем увеличивается, например, в результате увеличения числа межклеточных связей. Подробнее о «поведенческо-зависимой пластичности» см. Alvaro Pascual-Leone et al., “The Plastic Human Brain Cortex,” A

49

James R. Fly

50

О влиянии среды на интеллект, в том числе усыновленных детей, см. E. Nisbett et al., “Intelligence: New Findings and Theoretical Developments,” American Psychologist 67, no. 2 (2012): 130–59. О влиянии образования см. Stuart J. Ritchie and Elliot M. Tucker-Drob, “How Much Does Education Improve Intelligence? A Meta-Analysis,” Psychological Science 29, no. 8 (2018): 1358–69. Возможно, не образование делает людей умнее, а наоборот, изначально более умные тяготеют к новым знаниям. Ричи и Такер-Дроб остроумно разрешили этот вопрос, изучая обязательное школьное обучение.

51

Daniel A. Briley and Elliot M. Tucker-Drob, “Genetic and Environmental Continuity in Personality Development: A Meta-Analysis,” Psychological Bulletin 140, no. 5 (2014): 1303–31; Jule Specht et al., “Stability and Change of Personality Across the Life Course: The Impact of Age and Major Life Events on Mean-Level and Rank-Order Stability of the Big Five,” Journal of Personality and Social Psychology 101, no. 4 (2011): 862–82; and Brent W. Roberts et al., “A Systematic Review of Personality Trait Change Through Intervention,” Psychological Bulletin 143, no. 2 (2017): 117–41.