Страница 51 из 78
Чаще всего за месяц только две-три семьи приводили своих детей наблюдать и учиться. В последнее время, после того как император "отстранился от дел", ситуация изменилась, хотя и не по веской причине.
В этот день присутствовали семьи, прибывшие из восточных прибрежных провинций. Они теснились на полу, растянувшись вплоть до самых стен, оставив подданным победнее узенькую дорожку к помосту. И все присутствующие привели с собой дочерей, племянниц и сестер надлежащего возраста… для замужества.
Отчасти это могло быть объяснено празднованием дня рождения императора, которое состоится через три дня, хотя никто и не рассчитывает на присутствие Каналама. Но празднество должно состояться, и оно окажется на руку знати, ищущей союза с императором: союза, который свяжет их узами брака, и с рождением первенца — кровью.
Принц насчитал не менее девяти таких женщин — таких жертв, таких приманок — благородно опустившихся на колени рядом со своими хорошо одетыми отцами или матерями или и с теми и другими. Какая прекрасная картина для глаз несведущих: отображающая повышенный интерес ко дню "народного суда". А ближе всех, не более чем в десяти шагах, стояла на коленях самая поразительная молодая особа.
По мнению многих, Дюра считалась наиболее подходящей кандидаткой.
Ее семья является одной из богатейших в империи. Ее родословную можно проследить почти до самого появления императорской линии. Высокая и хорошо сложенная, с копной темных вьющихся волос, она была копией своей матери и телом, и духом. Умом она больше походила на своего гнусного отца.
Дюра украдкой переводила взгляд, чтобы встретиться с ним, словно знала всякий раз, что он смотрит на нее. Едва заметная улыбка расползлась по ее мрачным толстым губам, прежде чем та застенчиво отвернулась, хотя он заметил в ее глазах сладкую радость победы.
Холодная, тщеславная и жестокая, Дюра больше всего подходила для такого императорского двора.
Он обвел взглядом других молодых особ, стоящих на коленях рядом с членами их семей, словно готовых добровольно отдать себя в жертву. Он надеялся, что не увидит одного лица… но увидел.
Она стояла на коленях рядом со своим отцом, Эмиром, опустив голову и уставившись в мозаичный пол, выглядывающий из-за края ее циновки. Ее прямые волосы спадали так низко, что касались пола при легком поклоне. Она была очаровательна, в своей длинной бледно-желтой тунике поверх белой шелковой юбки и патынках в тон, но несмотря на это, Оуньял'ам быстро отвел глаза.
Меньше всего ему хотелось привлекать к ней внимание, ведь другие семьи никогда не перестанут наблюдать. Они способны на что-угодно, стоит только возникнуть опасениям, что их собственная претендентка может не добиться успеха. Он прекрасно знал, что, когда у него, наконец, не останется выбора, кроме как выбрать жену, — первую и последнюю — он должен выбрать Дюру. Он не обречет никого, кто ему дорог, на такую жизнь.
Нет, только не Аишу.
По кивку Оуньял'ама, два императорских стражника потянули за округлые золотые ручки дальних дверей, изготовленных из настоящей слоновой кости. Как только проход расширился, под пристальным взглядом гвардии вошли просители. И, как всегда, впереди с охапкой свитков шел Советник А'Ямин.
Контроль за исполнением власти в отношении просителей уже давно вошел в обязанности советника. По правде говоря, Оуньял'ам считал, что А'Ямина мало интересует простой народ и их нужды. Советник просто добивался того, чтобы быть в центре всего, что происходит в приемном зале императора. Ему нравилось хвастаться своим положением и властью, и особенно в отсутствие императора.
— Мой принц, представляю вам просьбы народа, — объявил А'Ямин, отвесив театральный поклон и вручив первый свиток.
Оуньял'ам взял его и слушания начались.
Большей частью проблемы были само собой разумеющимися, такими как: недовольство чрезмерно завышенной ценой на товары или домашний скот, где пострадавшая сторона просила торговца вернуть деньги. В подобных вопросах принц внимательно и беспристрастно выслушивал все стороны.
Один человек, недавно пострадавший от недуга, попросил отсрочить уплату налога на свою свечную лавку. Оуньял'ам немедленно исполнил эту просьбу. И день медленно полз вперед.
Один за другим подданные представали перед ним, низко кланялись — слишком низко для его совести — описывали свои проблемные ситуации и затем ждали императорского решения. Под конец осталось еще несколько интересных случаев.
Пришедший молодой человек был помолвлен и собирался жениться. За семь дней до свадьбы отец невесты выплатил ее приданное звонкой монетой, согласно традиции. Несостоявшийся жених потратил большую часть денег на улучшение своего дома, чтобы подготовить его для будущей семьи. За день до свадьбы отец невесты разорвал помолвку и потребовал вернуть приданое. Молодой человек узнал, что отец устроил дочери брак с более состоятельным торговцем чая. Мнимая невеста согласилась, предположительно по собственной воле.
— Я не могу вернуть приданое, — объяснял молодой человек. — Я потратил большую часть денег на то, чтобы построить достойный дом.
— Да, но свадьба не состоится, — упорствовал отец невесты. — Приданое должно быть возвращено!
Оуньял'ам ненадолго задумался. Верно, свадьба не состоится, но вряд ли в этом виноват бывший жених.
— Сколько осталось от приданного? — спросил Оуньял'ам у молодого человека.
— Почти треть, мой принц.
— Поскольку не вы разорвали помолвку, но вы потратили монеты на улучшение нового дома для вашей будущей невесты, вы вернете треть первоначальной денежной суммы, а оставшаяся небольшая сумма останется при вас.
Молодой человек с облегчением склонил голову.
— Да, мой принц.
Однако отец невесты, советник А'Ямин и Эмир Мансур выглядели потрясенными и, судя по виду, одобрения не выражали. В подобного рода случаях обычаи предписывают полностью вернуть приданное. Такой подход позволял любому отцу без опаски оставлять за собой свободу выбора.
А'Ямин шагнул к помосту.
— Мой принц…
Оуньял'ам оборвал его холодным взглядом. На глазах у всех присутствующих, он ждал, пока советник потупит свой не особо почтительный взор. Унижать императорского советника было неразумно, но Оуньял'ама пробирала злоба.
— Вижу, осталось последнее прошение, — продолжил принц и протянул руку.
Советник ссутулился, сотрясаясь от ярости, но все же протянул последний свернутый лист
Оуньял'ам взял его, развернул и внимательно прочел. Последний случай оказался сложнее.
Две сестры недавно лишились отца, который владел одной из крупнейших козьих ферм, прилегавших к городу. Он был постоянным поставщиком молока и сыра. Вместо того, чтобы придерживаться обычаев и оставить все старшей из дочерей, он разделил наследство. Половину домашнего скота он оставил младшей.
Большая часть фермерского инвентаря осталась в распоряжении старшей дочери, но она должна была позволить рабочим выбирать какой из сестер они будут служить. Почти все выбрали младшую, и ни одна из сестер не получала прибыли. Старшая хотела отстоять свое законное — традиционное — право на полное наследство.
— Разве вы не можете нанять новых рабочих? — спросил Оуньял'ам старшую, а затем обратился к младшей — Разве вы не можете купить необходимый инвентарь?
— Я пыталась, — ответила старшая. — но те рабочие служили нашей семье всю нашу жизнь. Они знали наши порядки и наших коз. С приходом новых рабочих у коз пропало молоко. От этого страдаю не только я, но и другие городские торговцы, которые много лет полагались на мою семью.
— А у меня нет лишних денег, чтобы купить инвентарь, — заговорила младшая. — Не хватает ведер и урн, и нет фургонов, чтобы отвезти их на рынок. Я все разрушаю, Ваше Высочество… подвожу моего покойного отца.
Оуньял'аму пришла в голову мысль, которую ему стоило бы отбросить. Но как только она возникла, он не смог удержаться. Он оглядел вельмож, отдельно сидящих со своими дочерями.