Спасения не будет

БегГар Шампус придавил Валтора свинцовым взглядом.

— Что не так?

— Змеи. Со дня кончины пресветлой, они заполонили дворец.

«Королева умерла», — в мыслях повторил Валтор. Что ж, этого следовало ожидать.

После свадебного обряда судьба новоиспеченной королевы предопределена. С прикосновением короля, его зловещая черная магия проникает в светлый храм ее души и вбирает в себя весь солнечный свет. Когда черная магия впервые пробивает ауру королевы, энергия ее внутреннего универсума устраняет негативное воздействие, аура очищается, восполняется запас жизненных сил. С каждым последующим проникновением восстановление проходит все сложней. Борьба идет до тех пор, пока отравленный организм королевы не переполнится черной магией. Иными словами, девушка, тронутая черной магией, словно источник, на дно которого бросают гниющие останки. И чем больше БегГар Шампус будет пить из такого источника, тем отвратнее становится его вкус. Наступает момент, когда «пить» королеву становится настолько неприятно, что БегГар Шампус обрывает ее жизнь. Это логично. А вот змеи во дворце — уже не логично! В этом мире может произойти всякое, но только не это! На протяжении многих сотен лет на территории дворца и в его окрестностях не было замечено ни одного ползучего гада. А тут вдруг появились!

— Есть пострадавшие? — спросил Валтор, пытаясь хоть немного разобраться в происходящем.

— Воин света. Заслонил собой монахиню.

— Монахиню? — голос Валтора дрогнул.

— Сегодня на рассвете в ее покоях была найдена еще одна змея.

— Но кому и зачем понадобилось убивать монахиню?

— С этим нам еще предстоит разобраться. А так же с крайне непростой ситуацией, сложившейся во дворце. Валтор, мы истребляем ползучих гадов, но пока мы не раскроем причину, они так и будут угрожать нашему спокойствию…

Каждый задумался о своем. На мгновение в комнате повисло молчание и слышался лишь грозный шум водяных потоков.

— Не разлеживайся здесь долго. Ты нужен мне в строю, — с этими словами король поднялся и направился к выходу. Взгляд его упал на карту, практически полностью уничтоженную временем. И все же сквозь века она донесла главное: королевскую обитель, скрытую от терний крылом «Черного дракона» и миф о загадочном озере, в водах которого плещется кровь бесчисленных жертв Аспида.

— Что ты знаешь про Змеерогого? — не оборачиваясь, спросил Шампус.

Секретарь собирался было ответить, но его схватил удушающий кашель. Он сплюнул кровь и уставился на монарха снизу вверх:

— Немного. Лишь то, что клятву, данную в стенах его храма нельзя не исполнить. Магию Змеерогого невозможно отследить, а его жизнь невозможно оборвать. И все же я не помню случая, когда Змеерогий вмешался в судьбу смертного. Зачем ему вмешиваться сейчас? Все это весьма странно…

«Более чем… Вот только повелевать сердцем змеи может лишь Змеерогий, посылать сигналы и вынудить гада двигаться по указанному пути может лишь Змеерогий, а также заставить его излить свой яд в тело меченого мага, может лишь Змеероий. И на это должна быть причина, которую им тоже предстоит выяснить, а пока… монахиня будет жить.

Глава 20

На несколько дней все во дворце точно вымерли. Никто не зажигал света, не разговаривал и не покидал своих комнат. Все ждали окончания третьего и последнего дня тишины.

Претерпел изменения и сам дворец. Магические шары исчезли из рук каменных дев, а сами статуи занавесили тканью — такой невесомой, что она раздувалась даже от малейшего ветерка, и тогда казалось, будто каменная дева заперта внутри огромного кокона. Всюду жглись благовония, и поток ароматов туманом стелился по двору. Высокие своды залов мерцали дрожащим светом алмазных струн. Полусонно покачиваясь в воздухе, они напевали мистически нежную, невероятно печальную песнь потери, роняя свои алмазные «слезы» и незримо истончаясь. С последней упавшей на рассвете «слезой» прощальная песнь стихла и жители дворца, облачившись в кипенно-белые одеяния, собрались во внутреннем дворе к началу обряда погребения.

В это время я по просьбе Мели спешила в покои Ликерии.

Уже на подходе, сквозь неплотно закрытые двери я услышала снисходительно-сдержанный голос Мэдока.

— …это мероприятие обязательно к посещению.

— Какой зануда! — буркнула Лика и поинтересовалась с присущей ей «деликатностью»:

— Мэдок, вам так не терпится услужить королю, что вы ошибочно считаете, будто вправе указывать, что мне делать! Вам не кажется, что жестоко заставлять меня присутствовать на погребении?

— Все жители дворца, от господ до прислуги обязаны явиться на погребение и проводить пресветлую в последний путь.

— Не плохо бы и вам всем последовать за ней.

Я рывком открыла дверь.

— Какой убогий вид, — обласкала меня Ликерия. Облаченная лишь в ночную рубаху, она сидела в кресле и лениво поглаживала острие своего меча, выкованного из метеоритного железа.

Я ответила на приветствие законоведа, подошла к прислужницам и, схватив аккуратно приготовленный наряд, с суровым выражением лица швырнула его будущей королеве:

— Одевайся.

— И ты туда же, — с раздражением сказала Лика.

— Лика, ты поступаешь крайне неосмотрительно, — спокойно сказала я и позволила себе напомнить зарвавшейся девчонке, что расплачиваться за эту выходку она будет своей энергией.

— Все еще хочешь подарить королю свой поцелуй?

— Ненавижу, — заворчала Лика и, сверкнув черными глазищами, задергала левой ногой.

— Оденьте ее, — скомандовала я прислужницам. — И побыстрее.

Я заколола алый бутон в красиво уложенные волосы, накинула ей на плечи белоснежное меховое манто, и легко коснувшись ее руки, шепнула:

— Будь благоразумна. Нам ведь не нужны проблемы?

Ликерия склонила голову, показывая, что все поняла.

— Не стоит заставлять монарха ждать, — сказала я, пропуская госпожу вперед.

Среди кипенно-белых нарядов, лишь я и БегГар Шампус остались верны темному цвету. И если мне отступить от вековой традиции без риска для себя позволила религия, то на стороне короля были могущество и власть. Двойственные чувства овладели мной: с одной стороны я понимала, что именно черный цвет вероломно выдергивал меня из белой массы и ставил на одну ступень с БегГаром Шампусом, с другой он словно наделял меня тайной властью, ставшей отражением греха и мистической ночи.

Озадаченная своими мыслями, я присела в реверансе гораздо позже остальных. Тиски многочисленных взглядов сомкнулись на мне. Что ж, я и не надеялась избежать повышенного внимания, но чтобы так… И я продолжила стоять, втянув голову в плечи и не отрывая глаз от пола.

— Вы слишком истощены, — сказал БегГар Шампус, и я подняла голову, встречая металлический взгляд короля. — Сегодня вечером я жду вас у себя.

Не дожидаясь ответа, монарх отвернулся и дал команду выдвигаться.

Возглавили процессию крепкие мужчины, в числе которых был и кузнец, который пожаловал меч Ликерии. Я едва его узнала в белой рубахе, гладко выбритого и с чистым лицом. Мужчины вынесли прозрачный гроб. Напевая молитвы, молодые женщины, лица которых были скрыты под строгими масками, а запястья обмотаны белыми, как туман лентами, легко и величаво несли широкие чаши, бросая под ноги идущей процессии белые лепестки роз и красные специи. За ними следовал монарх вместе с кровными родственниками почившей королевы. Далее мы с Ликерией, а за нами все остальные. Завершали процессию королевские кони в сопровождении слуг. Мы миновали главные ворота, чинным шагом прошли мост и ступили на чернеющий камень горного хребта. Несколько часов я переставляла деревянные ноги, мечтая свалиться прямо тут на тропе, закрыть глаза и тихо умереть. Спины господ в дорогих одеяниях сменились спинами слуг и лошадиными задницами. Фыркнув, одна из кобыл махнула хвостом прямо перед моим носом. Я пошатнулась, и вдруг, словно из воздуха нарисовалась передо мной Мелитина, успевшая подхватить меня под руку. Когда мы входили в мрачную и жутко холодную пещеру, я еле держалась на ногах.