Страница 8 из 27
МЗВ. Точно. Черт бы его побрал!
– В чем смысл выживания, если я позволю своей семье умереть? – И, поймав на себе многозначительный взгляд Криса, я неохотно добавила: – Если они еще не мертвы, конечно.
– Если и впрямь нет, – прошептал он, – то ты всегда успеешь к ним вернуться. Либо они спят, либо обратились в банши. И Мэл до сих пор не осмотрела твою руку, – он кивком указал на мою неуклюже замотанную ладонь, и я тут же спрятала ее за спиной. – У тебя травма, нет оружия и нет никаких сил, включая моральные. Побудь с нами хотя бы неделю, а дальше решишь, заметано?
Я должна была признать, что в речах Криса таился некий соблазн. Почему-то он очень хотел, чтобы я осталась, и от этого остаться хотелось и мне. Полные губы, обаятельная улыбка… Я чувствовала, что вот-вот сломаюсь и дам слабину. Заметив это, Крис ловким движением стянул кевларовую перчатку и протянул мне правую руку в знак доверия. Кожа у него оказалась чуть шероховатой, а пальцы горячими – я почувствовала все это тогда, когда все же пожала ее в ответ, приняв решение, желанное сердцу, но отвратное рассудку.
– Заметано.
5. Изумрудный город
Я не помню, как Тото – непричесанный молчаливый брюнет, который вечно бегает за Крисом, как собачонка (не потому ли его прозвали Тотошкой?) – проводил меня до корпуса с душем. Вода приятно окатывала тело, отвыкшее от хороших условий и чистоты. В первые минуты она без конца окрашивалась подо мной в грязно-коричневый цвет с алыми проблесками – остатками запекшейся крови Верити и немного моей собственной. Тугая повязка с терпкой мазью на руке, которую я все-таки позволила наложить Мэл, мешала мыться, но душистое лимонное мыло меня раздобрило. Божественный запах!
Чем светлее становилась моя кожа под воздействием мочалки и пены, тем больше прояснялся мой разум. Вместе с грязью я будто избавлялась от ненужных мыслей.
«Ни о чем не беспокойся. Наслаждайся цивилизацией, пока можешь. Ты найдешь семью. А сейчас просто расслабься».
Сложно было сказать, когда я принимала нормальный душ в последний раз, не считая ванны, набранной из дистиллированных бутылок. Сейчас вода тоже шла с перебоями, – прохладная с совсем холодной, холодная с кипятком, – но все-таки это был настоящий душ. С тем самым цитрусовым мылом, шампунем и махровым полотенцем, в которое я завернулась после того, как окончилось мое получасовое омовение.
Переодевшись в чистую одежду, я в счастливом беспамятстве дошла до палаток. К тому моменту стояла уже глубокая ночь, и я добиралась на ощупь. Упав без разбора на первую же кровать, я обняла подушку и молниеносно уснула.
Еще никогда я не спала так крепко, особенно в окружении незнакомых мне людей. Все испортила лишь вспышка боли, от которой я проснулась. Лоб, от висков до самого затылка, горел огнем.
– Ой! – вскрикнула я, тут же распахнув глаза. На моем животе лежал кулек с печеньем, ананасовым соком и крекерами, прилетевший мне прямо в голову.
– С добрым утром, – хмыкнула Барби, стоящая в центре палатки со скрещенными на груди руками. – Это моя постель.
Я сонно сощурилась и, приняв сидячее положение, проследила за взглядом Барби. Она смотрела аккурат на ту постель, что я заняла ночью в полуобморочном состоянии.
– И поэтому надо швыряться в меня завтраком? – буркнула я, растирая ноющий лоб. – Извини. Я не знала. К сожалению, экскурсия не входила в мой вчерашний урок по правилам постапокалиптического мира.
Барби поморщилась и проигнорировала замечание. Я встала, смяв под собой одеяло, и невольно засмотрелась на него. Розовое с вышитыми ромашками. Переносицу наполнил цветочный аромат. Блондинка с именем Барби и розовым одеялом…
– Уже девять утра, – нарушила она ход моих мыслей. – Грейс ждет тебя снаружи. У тебя есть пятнадцать минут на завтрак. Поторопись!
Сверкнув на меня сапфировыми глазами, Барби направилась к выходу из палатки. Прямой хвостик на затылке, в которой были затянуты ее волосы, вилял из стороны в сторону на каждом шаге. Прежде я не приглядывалась к ее лицу вблизи, но теперь же заметила: ни грамма косметики, но и без того чистая кожа, броские черты. Виски с обеих сторон выбриты, а перегородку заостренного носа украшало маленькое колечко.
– Обычно она милая, честное слово!
От неожиданности я едва не пролила на себя пакетик с соком. У третьей кровати в палатке стояла миниатюрная златовласая девушка с огромными глазами карего цвета и круглым лицом, похожим на персик.
– Меня зовут Флейта, – застенчиво улыбнулась она. – И да, отвечу сразу: я играю на флейте. Я бы и тебе как-нибудь сыграла, но в прошлый раз Барби чуть не бросила мой инструмент в костер…
– Флейта, – эхом повторила я, позабавленная. – И после этого ты говоришь, что Барби милая?
Флейта засмеялась в ответ и пожала плечами.
– Ну, по крайней мере, она старается… Если не спать на ее постели.
– Это была случайность, – смущенно оправдалась я и, распаковывая пакетик с крекерами, пересела на другую постель, уже точно свою. – Слишком устала и не посмотрела, куда ложусь. Все очень плохо, да?
– Думаю, да, – Флейта села рядом. – Но так как нас тут и без того мало, а тебя притащил сюда сам Роуз, она вряд ли будет долго ерничать.
В животе урчало. Стоило на язык упасть первому крекеру, как мой желудок взвыл еще громче. Я принялась есть и спросила Флейту с набитым ртом:
– Почему?
– Барби влюблена в Криса, – поделилась Флейта с такой непринужденностью, словно эта новость была у них на повестке дня. Я поперхнулась. – А так как Крис у нас очень заботливый, Барби это разделит и будет заботиться о тебе тоже. Скоро она станет плюшевой, как мишка из сувенирного магазина, вот увидишь.
– Ладно, – озадаченно сказала я. – А… Напомни, зачем Грейс меня ждет?
– Чтобы пристроить тебя куда-нибудь. – Флейта принялась заплетать длинные русые волосы в шелковистую косу. От зависти я едва не задохнулась: как, черт побери, в таких условиях ей удалось сохранить их такими красивыми?! – Я, например, готовлю еду по нечетным дням и мою посуду.
«Прекрасное занятие после конца света», – саркастично подумала я, но промолчала, дожевывая крошки со дна упаковки.
– И давно ты здесь?
– Почти с самого начала.
– Одна?
Лицо Флейты резко помрачнело, и я пожалела, что спросила это. Оставив косу наполовину распущенной, она встала и начала заправлять свою постель, лишь бы не смотреть на меня.
– Да. У меня нет родителей. Только старший брат, но он живет в Айдахо. Точнее, жил.
Отставив допитый пакетик сока на тумбу, я поднялась и поправила на себе одежду. Прежде чем выйти из палатки, я все-таки сказала:
– Я тоже.
– Что «тоже»?
– Я тоже одна.
Флейта отвлеклась от сворачивания одеял и грустно улыбнулась уголком губ.
Во славу закона подлости, из всех шестидесяти человек, живущих в лагере, протестировать меня отправили именно того, кому я действовала на нервы. Грейс ждал меня возле медицинского фургона и выглядел, мягко говоря, недовольно.
– А вот и подружка банши! – воскликнул он сразу, как завидел меня. – И часа не прошло.
– Я завтракала.
– Поздравляю, а я вот нет. Поэтому давай поскорее определим тебя куда-нибудь и разойдемся, лады?
Грейс развернулся на каблуках военных ботинок, которые выглядели так, словно были велики ему как минимум на пару размеров, и быстро засеменил вглубь лагеря. Растерявшись от его прыти, я поспешила следом.
– Я тебе не нравлюсь? – прямо спросила я, пока Грейс пялился в свою книжку, старательно делая вид, что меня не существует.
– Мне никто не нравится, – ответил он и, оторвавшись от чтения, вдруг загляделся на что-то. Этим «чем-то» был зад Барби, что делала разминку посреди поля. Да, она выглядела великолепно. Безупречно стройная и подтянутая, она, кажется, могла бы даже сделать двойное сальто в воздухе, если бы только кто-то попросил. К ее очевидному сожалению, никто этого не делал. Платиновые волосы вились, еще влажные после душа. Будь я семнадцатилетним подростком, каким был Грейс, я бы тоже утонула в слюнях. К счастью, я была девятнадцатилетней девушкой, поэтому только закатила глаза.