Страница 9 из 73
— Котенок, — говорит он глубоким голосом, окутывая чертово слово нежностью, заставляя меня легче переносить это прозвище. Черт, думаю, он мог бы читать мне телефонный справочник, и я бы возбудилась. — Я видел, как ты смотрела на меня ранее, — продолжает он. — Я серьезно сомневаюсь, что ты сделала бы что-то, что могло бы не понравиться моим яйцам.
Я замираю, когда моя рука застревает внутри кармана его потертых, слишком обтягивающих джинсов, так что мой рот непроизвольно раскрывается от произошедшего провала.
Он специально сказал мне это.
Деклан усмехается, держа всю эту кучу дерьма в руках, и когда мое лицо становится пунцовым, подмигивает мне.
У меня появляется внезапное желание ударить по его мальчикам, только чтобы насолить ему.
— Ты может быть и красавчик, но ты – такая задница, – при этом дарю ему ядовитую улыбку, когда мои пальцы касаются холодного металла его ключей.
— Все так говорят, — его ямочки становятся больше, когда он улыбается мне. Похоже, ему нравится быть предельно честным при общении со мной.
Я не знаю, что делать и как реагировать, так что игнорирую его и вытаскиваю ключи.
— Какой из них? — спрашиваю, рассматривая связку сплетенного металла.
— Черный.
Я с легкостью нахожу черный ключ и, прежде чем поднести его к замочной скважине, мельком замечаю на нем рисунок в виде белого черепа и скрещенных наверху костей.
Свет из коридора проникает в темную гостиную. Этого достаточно, чтобы увидеть гигантский плоский экран, висящий на стене, и напротив него большую темную комнату. Квартира со свободной планировкой, поэтому гостиная плавно совмещена с кухней слева от меня. Везде приборы из нержавеющей стали и блестящие столешницы.
Бьюсь об заклад, что это гранит. Пластмасса так свет не отражает.
Эта шикарная, очевидно, недавно переделанная квартира вовсе не такая, какой представляется берлога красивого татуированного засранца — потенциального серийного убийцы.
Деклан несет мои вещи по коридору и входит в темную комнату слева. Бросая его сумку на диван, пячусь назад, вытягивая шею, чтобы увидеть, куда он пошел. Я не собираюсь идти в неосвещенную комнату с почти двухметровым незнакомцем, который выглядит так, что способен уложить пятерых таких, как я. Меня не волнует его привлекательность или какие грязные идеи нашептывает мне мое влагалище. Некоторые вещи, как, например, включение светильника, заботят меня гораздо больше.
Комната заполняется светом, когда Деклан щелкает переключателем.
— Ты можешь остаться в моей комнате.
Я заглядываю в комнату и вижу огромную, королевских размеров кровать. Он положил мои вещи в глубине, и я неторопливо пробираюсь к ним, придерживаясь стены. Наклонившись, украдкой опускаю руку в кошелек, осторожно пытаясь вытащить газовый баллончик на всякий случай.
Он собирает простыню и бросает ее в корзину грязного белья, затем открывает дверь чулана и исчезает. Через секунду парень возвращается с новой стопкой белья.
— Ты можешь спрятать свои когти, Котенок. Я не собираюсь причинять тебе боль.
Я выпрямляю спину.
— Не понимаю, о чем ты.
— Прибереги его, — говорит он, раскладывая простыню на матрасе. — Я видел газовый баллончик в твоем кошельке и знаю, что ты его вытащила. — Он тянет ткань за угол и смотрит на меня. — Ты не настолько незаметна, как тебе кажется. Теперь иди сюда и поправь края.
Неохотно ставлю баллончик на тумбочку и расправляю простыню по углам матраса.
— Знаешь, я ведь могу быть убийцей.
Его ямочки вновь появляются на щеках.
— Думаю, я могу справиться с тебе подобными.
Черт, вероятно, он может справиться и с самим гризли.
— Ну, я могу украсть что-нибудь. Ты проснешься утром и обнаружишь, что все твое барахло исчезло.
Он смотрит на меня милым, слегка хмурым взглядом и с полуулыбкой говорит:
— Ты же не сделаешь этого?
Я кусаю губу, пытаясь подавить улыбку, но безуспешно.
— Ну что ж, ладно. Но только потому, что ты так любезно спросил. В противном случае, я бы обчистила тебя.
Улыбаясь, он качает головой.
— Тебя слишком много. Что же я буду делать с таким фейерверком, как ты?
Жар приливает к щекам, когда я смотрю вниз на простыню. Я не знаю, как реагировать на это. Смех заставляет мой живот напрячься и делает мои колени неустойчивыми. Я привыкла к менее тактичным парням, которые называют меня «детка» и обещают положить весь мир к моим ногам. Мы знаем, что эти обещания так же глубоки, как рюмка водки: нелепые и пустые, и я знаю, как вести себя с ними, поэтому они безвредны. А поведение Деклана — это обещание того, что что-то несомненно произойдет, и у меня нет сомнений, что он добьется своего.
Я провожу пальцем по вышитым узорам на простыне. Различные оттенки серого превосходно сочетаются с черной кожаной спинкой кровати.
— Тебе не следует отдавать мне свою кровать, — бормочу я. — Мне будет хорошо и на диване.
Простыня взлетает, когда Деклан подбрасывает ее, расстилая над кроватью.
— Я не позволю тебе спать на диване. Я – не полная задница.
Его глаза ненадолго встречаются с моими прежде, чем он хватает сложенное серое одеяло у подножия кровати.
Это одно из тех плисовых, супермягких одеял из микрофибры, при виде которого я едва могу сдержать свой восторг, когда Деклан расстилает его. Я кусаю губу, глядя с нетерпением на гигантскую кровать и одеяло, когда чувство вины охватывает меня из-за переезда Деклана из своей постели на диван.
— Тебе, действительно, нет необходимости делать это. Честно, диван очень даже подойдет.
— Я – твой босс, и ты должна делать то, что я говорю, а я говорю тебе, что ты спишь здесь. Так что выполняй это.
Мой рот дергается в улыбке, соответствуя той, что носит он. Откуда взялся этот капризный и задумчивый парень?
— Спасибо… Будет здорово растянуться на настоящей постели.
Его быстро появившаяся улыбка исчезает, пока он сердито смотрит на меня по другую сторону кровати.
— Я все еще не могу поверить, что ты спала в машине. Ты хоть понимаешь, насколько это опасно? Не говоря уже о безрассудстве и глупости.
Внутри меня, как торнадо, проносится возмущение, поднимая на своем пути боль и унижение, которые разрушают все внутри меня, не находя выхода наружу. Что ж, я позволю им выбраться.
— Это должно быть прекрасно никогда не беспокоиться о поиске безопасного места на ночь, где шансы быть изнасилованной или убитой не равны нулю, просто немного менее вероятны. И это должно быть превосходно никогда не выбирать между едой и стиркой белья, потому что ты не можешь позволить себе оба варианта.
Деклан бледнеет, но я продолжаю, практически выплевывая яд, когда добавляю:
— Вещи, которые ты принимаешь как само собой разумеющиеся это то, ради чего я могла бы убить, так что не смей стоять там и судить меня, когда ты ничего не знаешь обо мне или о выборе, что мне приходится делать.
Деклан выглядит больным.
-Ты права. Ты абсолютно права. Саванна… Мне очень жаль.
Жалость. Боже, я ненавижу этот взгляд. Деклан может взять свое сочувствие и засунуть себе в задницу. Я не нуждаюсь в ней и не хочу ее.
— Я смогла выжить и без этого, так что пошел ты куда подальше.
Мои гневные слова повисают в пространстве между нами пока текут секунды. Его молчание делает их еще более резкими.
Я оборачиваю руки вокруг себя, потому что нуждаюсь в физическом барьере. Понимаю, что сказала слишком много и, внезапно, хочу взять свои слова назад. Эмоциональные вспышки, как эти, ранее были не свойственны мне. Я хороша в том, что могу все контролировать и подавлять внутри себя, и понятия не имею, какого черта сейчас было, откуда это взялось.
— Не надо, — я смотрю на него, сжимая челюсть и смущаясь от непрошеных слез, которые начинают резать мне глаза. Я ненавижу эту природную склонность моего тела начинать плакать, когда я выхожу из себя. Почему так происходит, если слезы все равно ничего не решают? — Не смотри на меня, как на сломанную маленькую куклу, которую нужно починить. Я ненавижу этот взгляд.