Удары жизни

Крохотная искра надежды зажглась в груди, но погасла, когда я отметила его нахмуренные брови и напряженный вид. Он выглядел встревоженным. Почему он выглядит озабоченным?

— Эй, — произнес он, останавливаясь возле меня. — Нам нужно поговорить.

О, Боже, он собирается это сделать, да? Он попросит меня съехать.

Я бросила взгляд на Блейка, но его выражение лица было нечитаемым. Лед пробрался мне под кожу и стало трудно сдвинуться с места. Меня будто заморозило.

С ужасающей ясностью я поняла, вот оно. Вот как все закончится.

Удивительно, но я совершенно не готова.

Я посмотрела вниз на руки Деклана, на длинные рукава, обтягивающие предплечья. Я скучаю по этим рукам. И этому лицу. И улыбке. Ямочкам на щеках…

— Хорошо, — я ответила, медленно кивнув. Мне потребовались все силы, чтобы произнести маленькое слово.

Я повернулась к Мейси, но она была слишком занята изучением Блейка с плохо скрываемым вожделением.

— Ничего, если я оставлю тебя на чуть-чуть?

Она кивнула и махнула в мою сторону, даже не посмотрев.

— Все хорошо. Иди.

Губы Блейка сложились в ухмылку.

— Не волнуйся, Котенок. Я развлеку твою девочку, пока тебя не будет.

Деклан нахмурился, как только Блейк произнес мое прозвище. Он ударил его в грудь и повернулся к нам спиной, понижая голос, чтобы что-то сказать. Похожее на что-то типа: «Не развлекай ее слишком сильно».

Я поставила наши стаканы на столик и последовала за Декланом сквозь переполненную гостиную в извилистый коридор, вниз к нескольким дверям. Он остановился возле первой и попробовал ручку. Когда дверь открылась, он окинул комнату беглым взглядом прежде, чем впустить меня.

Это оказалась приличных размеров гостевая комната с собственной ванной. Шторы были раскрыты, и огни города отбрасывали слабые отблески в темное помещение. Посреди комнаты стояла кровать королевских размеров, аккуратная, сплошь состоящая из гладких линий, как и остальная современная мебель пентхауса.

Дверь закрылась за Декланом, звук защёлкнувшего замка заставил меня повернуться. Пора уже и покончить с этим.

— Я знаю, что ты собираешься сказать, и полностью согласна. Мне нужно уехать.

Я постаралась сохранять спокойствие и отстраненность, когда говорила, как будто это могло как-то облегчить ситуацию. Совсем не вышло, но как уж получилось. Слишком больно оставаться, и я не смогу вынести его просьбу покинуть квартиру. Поэтому я сама инициирую разрыв и постараюсь сделать его как можно легче.

— Я съеду к концу выходных.

Я ожидала, что он станет выглядеть удовлетворенным и счастливым. Вместо этого, я с удивлением обнаружила, что он… шокирован.

Он смотрел на меня так, будто я в него выстрелила.

Издав рваный вздох, его брови сдвинулись.

— Что? Почему?

— Почему? — На меня нахлынула злость, когда я повторила его вопрос.

Деклан расплылся в моих глазах от навернувшихся слез, и я сжала челюсти, пытаясь сдержать их.

— А почему я не должна? Деклан, мы впервые сегодня вечером сказали друг другу больше пяти слов за две недели! Почему я должна оставаться еще дольше с таким плохим отношением?

Он вздрогнул, но не уверена, от моих ли слов или от того горя, которым они были пропитаны. Деклан сжал руки вместе, касаясь кончиками пальцев губ. Его глаза обожгли меня, когда он сказал.

— Ты так считаешь? Что я плохо отношусь к тебе?

Он сделал шаг вперед.

— Саванна, я не ненавижу тебя, мне больно. Ты согласилась на этот бой, даже не рассказав мне. И нет, ты не должна спрашивать разрешение, — добавил он, поднимая руку и предупреждая мои возражения. — Но обсудить было бы неплохо. Это важное решение, и ты даже не подумала поговорить со мной. Я второстепенен для тебя и это, черт возьми, разбивает мне сердце! — он покачал головой, а губы сжались. — Я часто дерусь в своей жизни, но никто не смог так ранить меня, как ты. Никто не может ударить меня, как ты, и бросить бездыханным и растерзанным.

Его голос повышался с каждым страстным словом, а я стояла безмолвно, уставившись в пол.

— Почему ты этого не видишь? — продолжил он. — Почему не видишь, как сильно я беспокоюсь? Почему не замечаешь, что я сделаю все для тебя!

— Я не просила ничего делать для меня! — Я не могла не начать защищаться, особенно теперь, когда осознала, что пропасть между нами только моя ошибка. Я все время злилась на него и обвиняла его, тогда как именно я привела нас к концу.

— Не просила! — закричал он. — Я хочу сделать что-то для тебя. Я хочу заботиться о тебе, Котенок…

— Я просила не называть меня так. — Я почувствовала, как слеза покатилась по губе, и отбросила его руку, когда он потянулся ко мне. Все еще больно слышать это прозвище, хоть и глупо так близко принимать все к сердцу. — Я больше не твой Котенок.

Его челюсти сжались.

— Да, мой, — прозвучало тяжело и уверенно. Его глаза, наполненные такими глубокими чувствами, совершенно уничтожили меня, когда в них тоже заблестели слезы.

Горло обожгло в попытке сдержаться. Все, что я могла сделать, это отрицательно покачать головой.

Деклан нарушил дистанцию между нами, взял мой подбородок и заставил поднять взгляд.

— Да. Пока я живу и дышу, ты будешь моим Котенком. Не важно, сколько миль будет между нами и как много времени пройдет. Я никогда не буду думать о тебе иначе, как о моей.

Его пальцы спустились по моим рукам, когда он судорожно вздохнул.

— Эти руки, — он поднял мои ладони к лицу и поцеловал каждую. — Эти пальцы, — произнес он, целуя их кончики. — Мои. Все. — Он посмотрел вниз и погладил основание моего безымянного пальца левой руки, слеза покатилась по его щеке. — Неважно, даже если кто-то другой оденет на него кольцо однажды. — Он улыбнулся мне самой печальной улыбкой. — Он все равно останется моим.

Мои глаза запекло от неизвестного чувства, забившегося внутри меня. Это лишало дыхания. Причиняло боль.

— А это? — он накрыл ладонью мое сердце, и я посмотрела вниз на татуировку якоря на тыльной стороне его руки, куда угодно, лишь бы не на измученное выражение его лица. — Оно бьется быстрее, когда я прикасаюсь к тебе, так ведь?

Мое предательское сердце подскочило в ответ, и уголок его рта дернулся вверх. Когда сердце заколотилось под его рукой, Деклан погладил маленький участок кожи над воротником платья.

— Потому что оно мое, — сказал он. — Ты можешь притвориться, что это не то, что тебе нужно, но сердце не врет.

Гребаная мышца пропустила удар, когда в животе отдалось то, что было написано на его костяшках под якорем.

Он взял свободной рукой мою и положил ее на свое сердце.

— Ты чувствуешь? Эти сумасшедшие толчки? Ты это делаешь со мной, — произнес он, прижимая мою ладонь к груди так, чтобы я могла чувствовать каждый дикий удар.

Я покачала головой, чувствуя, как капли по щекам текут ручьем.

— Прекрати. — Я заплакала и попыталась отнять руку.

Но он не отпустил. Положил свою сверху на нее, прижимая к груди.

— Я не могу прекратить, Саванна. Ты еще не поняла этого? Я люблю тебя. Люблю так сильно, что это чертовски больно, так сильно, что не могу, на хрен, дышать, и твое безразличие каждый гребаный день разбивает мне сердце.

Мои глаза метнулись к нему, когда воздух вышибло из легких. Он только что сказал, что любит меня? Он не может меня любить. Это просто…

Волнение перехватило горло, перекрывая дыхание, когда разум вышел из-под контроля.

— Ты не можешь любить меня. Не можешь. Я…

Что я натворила? Как я допустила, чтобы все зашло так далеко? Настоящие чувства не должны были возникнуть, и тем более они не должны никого ранить. О Господи, это слишком!

Ничего из этого не должно было произойти.

Грудь Деклана быстро вздымалась и опускалась.

— Могу. Мое сердце принадлежит тебе. Оно не функционирует без тебя. Если ты уйдешь, то лучше забери его с собой. Я не хочу его чувствовать, если тебя не будет рядом. Я буду мертв или сломлен, поэтому избавь меня от страданий сейчас и просто забери его, пожалуйста.