Страница 20 из 41
Шли дни; март подходил к концу, и яркое весеннее солнце неуклонно уменьшало белое покрывало снегов. Но в глубоких тенистых ложбинах и оврагах снег и не думал поддаваться; там все еще царила зима. Они миновали несколько сожженных и разграбленных деревень, и хоббит поймал себя на мысли, что это зрелище, когда-то заставлявшее судорожно сжиматься горло, уже не трогает его. Теперь это было лишь неизбежным знаком войны, которая началась в этих краях, - и они шли затем, чтобы она здесь же и закончилась. Холмы постепенно исчезали, все шире и гуще становились расстилающиеся по сторонам рощи и перелески; ни одного живого существа не встречалось им, только несколько мелких пичуг. По-прежнему хорошо был виден на осевшем, но еще достаточно толстом снегу след Олмера, время от времени встречались и места больших привалов его воинства. Друзья не жалели пони и себя, и расстояние постепенно сокращалось.
Второго апреля по календарю хоббита они вступили в предлесные области. Степи уступали место густым дубравам; судя по всему, недалеко было и до границ Торговой Области, если Герет ничего не напутал в рассказах.
Дорога сбегала по длинному пологому спуску в неглубокую широкую впадину, густо заросшую островерхими елями. Торин внезапно натянул поводья - дорогу перегораживало здоровенное поваленное дерево. Шагах в тридцати от преграды друзья спешились.
- Что-то это мне не нравится, - обронил Фолко, вытащив лук.
Его вновь охватило знакомое чувство близкой опасности. Встав спиной к спине и выставив клинки, друзья шаг за шагом стали приближаться к преграде. Ни у кого не возникло и мысли свернуть в сторону - без дороги они пропадут через несколько дней... Нужно было прорываться.
- Там кто-то есть, - шепнул Фолко Торину.
Тот угрюмо кивнул и опустил на лицо забрало глухого шлема. Надвинул на глаза начищенную сталь и хоббит. Прирученные пони смирно трусили вслед за ними.
Тихо-тихо было в ложбине, но чуткое ухо Фолко все же уловило неясный звук, донесшийся из зеленого сумрака под елями, - кто-то неосторожно переступил с ноги на ногу. В тот же миг прозвенела тетива. Стрела вонзилась в ствол, и одновременно Торин воскликнул, потрясая топором:
- Эй, кто тут есть?! Выходи и говори, что нужно!
Ни звука. Лишь чуть вздрогнули лапы у ближайшей ели.
- Теперь бей по-настоящему, Фолко, - одними губами сказал гном.
Малыш поудобнее перехватил меч и, словно ему надоело ждать, решительно зашагал к поваленному дереву. Черная петля аркана взвилась, будто дождавшаяся добычи змея бросилась наконец из своего убежища. Но еще быстрее оказалась стрела Фолко. Чье-то тяжелое тело, ломая сучья, с треском проломило ветви лежащего на дороге дерева и упало в снег. И тотчас раздалось слитное пение доброго десятка тетив, и стрелы невидимых врагов стегнули по шлему и доспеху хоббита. Малыш тем временем быстро разрезал упавшую ему на плечи петлю.
Тишина. В снегу вокруг друзей валялись стрелы, бессильно отскочившие от мифрильных бахтерцов. Они стояли спина к спине, закрывая собой своих пони, испуганно пятящихся к подъему из ложбины.
- Нужно прорубиться через эту елку, - нагнувшись, шепнул хоббиту Торин. - Иначе они нам всех пони перестреляют...
Но враги ничем не обнаруживали себя, и друзья - лук и топор наготове шаг за шагом двинулись вперед, туда, где стоял, выставив перед собой клинки и хищно озираясь, Маленький Гном. Зеленые разлапистые ветви загородившей им путь ели медленно приближались. Там, за укрытием, был враг, и он тоже затаился, считая и соизмеряя шаги подходящих. Злая воля, противостоящая им, напряглась, воздух, казалось, застыл, и жуткая тишина окружила их.
Арканы вновь взвились, бесшумно и одновременно, хотя никто из друзей не услышал ни команды, ни иного сигнала; две веревочные петли захлестнули плечи Торина; одна упала на Фолко и одна - вновь на Малыша.
- Режь! - отчаянно выкрикнул Торин.
В тот же миг рухнули плетенные из ветвей маскировочные щиты по обеим сторонам дороги; десятка два странно одетых вооруженных людей выскочило на дорогу; сильный рывок почти свалил Фолко с ног, чтобы разрезать потащившую его веревку, пришлось на миг выпустить из руки лук, и тут же на него прыгнули сверху, стараясь спутать ему руки той же веревкой. Хоббит успел выдернуть из ножен свой короткий меч, его правую руку скрыли снег и еловые лапы поваленного дерева, и враг увидел опасность слишком поздно. Короткий взблеск стали, хруст входящего в плоть клинка, стон - и Фолко ужом вывернулся из-под сразу обмякшего тела, срывая с себя последние остатки аркана.
Он успел подхватить лук за миг до того, как на него вновь набросили петлю. Веревка натянулась, среди ветвей поднялся здоровенный мужик, потянувший хоббита к себе. Лишь краткое мгновение хоббит видел его круглое красное лицо под низкими кожаными складками странного подобия боевого подшлемника; искривленный в беззвучном крике рот, выкаченные глаза... Стрела, выпущенная в упор, пронзила незащищенное горло врага, и Фолко вновь избежал гибельного аркана. Поспешно отскочив в сторону и торопливо накладывая новую стрелу, он попытался осмотреться.
Гномы уже вовсю рубились, стоя спина к спине, и один из нападавших уже валялся на покрасневшем снегу. А еще трое волочили к лесу их пони со всей поклажей. Туда-то, не обращая внимания на устремившихся к нему врагов, и рванулся Фолко.
С пробитой головой рухнул один из противников, двое других бросили добычу и повернулись к хоббиту; один выхватил короткий меч, другой поспешно сорвал с пояса аркан. Сзади тоже набегали враги, и хоббит взялся за меч.
Против него оказалось сразу двое - второй подоспел сзади - и, если бы не уроки Малыша, ему пришлось бы плохо. Но нападавшие, как ни странно, оказались не слишком умелыми мечниками; их удары были сильны, но не быстры и очевидны - хоббит легко угадывал их направление. Раз, другой, третий его клинок отбивал обрушивающиеся с двух сторон удары; в первый миг он краем сознания удивился, почему ему никто не угрожает со спины, а потом, улучив момент, понял, что его сумели прикрыть гномы, и теперь они стояли вместе в большом кругу, в самой середине которого оказались выскользнувшие на время из внимания хоббита их лошадки.