Страница 2 из 8
Прошагав через привокзальную площадь и отмахнувшись от навязчивых таксистов с их дорогостоящими услугами, Полина вышла на автобусную остановку, дождалась своей маршрутки, запрыгнула в неё и поехала домой. Печальные мысли о поездке сменились не более радостными мыслями о том, что её сейчас ожидает дома. Утром, решив поехать на похороны подруги, Полина отпросилась с работы, написала родителям СМСку о том, куда направляется и получила ответ от мамы, что не стоит этого делать. Сейчас придётся дома выдержать настоящий бой из-за того, что она ослушалась и поступила по-своему. На минутку закралась робкая мысль ни во что родителей не посвящать и ни о чём им не рассказывать. Обдумывая такой вариант поведения, Полина решила, что действительно, лучше родителей не беспокоить. Просто промолчать о похоронах. Сделать вид, что она послушалась маму, весь день пробыла на работе, устала. Пожаловаться на то, что сильно болит голова. Отказаться от ужина и уйти в свою комнату. Полежать спокойно и подумать. Чем больше Полина размышляла, тем больше убеждалась, что это правильный выход из положения. Она не будет врать и выкручиваться. Она просто промолчит.
Задумавшись, Полина чуть не проехала свою остановку. Выскочив в последний момент и расталкивая по пути входящих в маршрутку пассажиров, она автоматически двинулась к своему дому, продолжая обдумывать предстоящее поведение. Голова совсем не контролировала передвижение, продолжая гонять грустные мысли по замкнутому кругу. К своему теперешнему месту жительства Полина долго не могла привыкнуть после переезда из райцентра. Стоявшая боком к улице девятиэтажка казалась чем-то чужеродным, непривычным и даже, отчасти, нелепым. Лифта Полина немного побаивалась, как и любого замкнутого пространства. Она и теперь не любила поездок в лифте, и если случалось возвращаться домой налегке и в одиночестве, то предпочитала подниматься на свой шестой этаж по лестнице. Конечно, сделанный недавно ремонт в подъезде и оборудованная домофоном дверь позволили избавиться от раскрашенных бестолковыми надписями стен и неприятных запахов, но всё равно многоэтажка не вызывала у Полины ощущения родного дома. Глубоко задумавшись, она механически переставляла ноги со ступеньку на ступеньку и чуть не прошла мимо своего этажа и своей квартиры. Вздохнув, девушка повернулась к металлической двери цвета красного дерева со знакомым номером, нашарила в кармашке сумочки ключи. Клацнул открывшийся замок. Квартира встретила её знакомыми запахами и звуками. Слегка прикрыв глаза от яркого света в прихожей, Полина негромко произнесла:
– Я пришла.
Из гостиной раздавался бодрый голос телевизионной ведущей. Видимо, папа отдыхает за просмотром новостей, случившихся в стране и мире за сегодняшний день. Справа, из кухни, выглянула энергичная мама, держащая ложку в правой руке и полотенце в левой.
– Явилась? – недовольно проговорила она, подходя поближе и привычно подставляя дочери щёку для поцелуя. – Чего так долго? После работы задержалась?
– Да, нет, долго добиралась, автобуса не было, – устало вздохнула Полина.
– Полтора часа не было автобуса? – деланно удивилась мама, принюхиваясь к запаху, шедшему изо рта дочери. – А чем это от тебя пахнет, позволь спросить?
«Не позволю! Какое тебе дело!?» – возмущённые слова не сорвались с Полининых губ, как всегда застряв где-то глубоко в горле, отчего пришлось закашляться и помотать головой.
– Не тряси головой, а отвечай! – мама строго заглянула в глаза дочери. – Ты что, пьяная?!
На пороге гостиной, услышав возмущённый голос, жены появился папа и немедленно включился в разговор.
– Полина, ты где была? Мы тебя ждём, ужинать не садимся, а тебя всё нет и нет!
– Саш, наша дочь спивается у нас на глазах, – мама подняла руки к вискам и демонстративно начала их тереть, как будто у неё раскалывается голова от боли. – Она уже позволяет себе приходить домой пьяной!
– Ты где и с кем была? – в голосе папы отчётливо проявились грозовые раскаты, так хорошо знакомые Полине с детства.
– Мам, – стараясь говорить спокойно, произнесла Полина, всё ещё надеясь на сочувствие и понимание, – я была на похоронах Ники. Я же тебе писала. На поминках пришлось выпить стопку водки. Так полагается. Да я и замёрзла очень на кладбище, ветер сегодня пронизывающий и сыро.
– Я же тебе запретила! – возмущённо повысила голос Татьяна, оглядываясь за поддержкой на мужа. – А ты всё равно попёрлась хоронить эту наркоманку, которая чуть жизнь тебе не испортила?!
Родители, перебивая друг друга, начали объяснять, в чём провинилась Полина, как она неправильно себя ведёт, в чём в очередной раз виновата перед ними. Полина медленно сняла пальто, размотала шарф, поставила сумочку на тумбочку, стараясь не особо вслушиваться в возмущённые родительские голоса.
– Мам, там у тебя котлеты на плите сгорят, – неожиданно для самой себя спокойно произнесла Полина, почувствовав запах пригорающих котлет.
Родители одновременно застыли с открытыми ртами, как будто кто-то наложил на них заклятие безмолвия. Первой отмерла мама.
– Она ещё и оговаривается, – растерянно произнесла она. Такая спокойная реакции дочери была неожиданной. Родители привыкли, что Полина адекватно реагирует на замечания, то есть опускает голову, начинает оправдываться, просить прощения, плакать. Это было правильно. Ребёнок должен осознать свою вину и раскаяться в ней. – Мы ей про то, что она неправа, а она…
– Про котлеты! – возмущённо закончил фразу отец.
Обойдя замершие в недоумении фигуры родителей стороной, Полина прошла на кухню, взяла в руки деревянную лопаточку и начала переворачивать шкворчащие на сковороде котлеты, по опыту зная, что в сгоревшей пище немедленно будет обвинена опять же она. А как же! Ведь это она своим появлением в нетрезвом виде отвлекла мать от приготовления ужина!
Через несколько секунд мама с поджатыми губами вернулась на кухню, молча отобрала у дочери лопаточку, с обиженным видом закончила переворачивать котлеты и начала сливать воду из кипящей на соседней конфорке кастрюли с картошкой.
– Я думаю, что ты сыта. Тебя должны были покормить там, где напоили, – сквозь сжатые губы проговорила Татьяна.
– Да, мам, спасибо. Я устала, пойду, прилягу. Сил нет. Ника же была моей ровесницей. Тяжёлое зрелище, – накопившаяся усталость и печальные переживания, действительно, отбили у Полины аппетит. Она почти не обратила внимания на слова матери, на тон, которым они были произнесены.
Погружённая в себя Полина вышла из кухни, прошла мимо что-то говорившего отца в свою комнату, закрыла за собой дверь. Не раздеваясь опустилась на кровать. Немного посидела, уставившись бессмысленным взглядом в стену напротив, затем завалилась на бок, подтянула ноги к груди, натянула пушистый плед, которым была застелена кровать, на плечи, чтобы согреться и унять внезапно возникшую внутреннюю дрожь. Прокручивая в голове невольно подслушанный разговор в автобусе, Полина незаметно уснула.
Посреди ночи девушка проснулась, как от удара электрическим током. Широко открыв глаза и вглядываясь в темноту, она пыталась понять, что же её разбудило. От внезапного яркого озарения Полину подбросило в кровати. Ребёнок! У Ники должен был родиться ребёнок! Вот что её беспокоило всё это время! Где-то живёт маленькое существо, которое сегодня лишилось мамы…
2 глава. Ника. Семь лет назад.
Ника стояла на ступеньках небольшого старого особнячка, в котором располагался Оздоровительно-лечебный центр, и с наслаждением подставляла лицо яркому осеннему солнышку, брызнувшему сегодня последними тёплыми лучами на серый хмурый город в надежде подбодрить его перед длительной депрессивной зимой. Здесь она провела последние четыре месяца. Отец оплатил лечение и реабилитацию в хорошем Центре после очередного передоза, который привёл её в психушку. Она была в крайне плохом состоянии: накатывали внезапные панические атаки, кругом виделись монстры и чудовища с деформированными головами. От страха хотелось выть и биться головой о стены. Выкручивало жуткой болью суставы. Болели даже волосы на голове, от чего она становилась тяжёлой, налитой свинцом и отказывалась производить любые мысли. Даже о том, где взять очередную дозу.