Страница 2 из 21
– Челленджворс, а ну-ка прекратите, – лишь чуть приоткрыв глаза и сложив руки на груди, лениво заговорил мистер Грейтгрин. – Я вас знаю как облупленного. Бьюсь об заклад, вы уже всё там прокрутили, – Грейтгрин чванно изобразил ручкой в воздухе круг, – и продумали на несколько шагов вперед. Будь я неладен, если вы уже не посчитали всю прибыль от этого чудо-лекарства.
Мистер Челленджворс поднял брови.
– Да-да, Челленджворс, уж меня-то не проведешь. Сами поди забыли, как рассказывали о своих наполеоновских планах. Думаете, я так просто всё забываю? Я хоть и сплю на работе, по-вашему, как последний… сурок, – мистер Челленджворс не сдержал улыбку и в смущении опустил голову, – но еще кой-чего соображаю, – Грейтгрин с усилием встал и открыл маленький шкафчик со стеклянной дверцей. – Значит так. Слушайте меня внимательно, Челленджворс. Я даю деньги. Да-да, я даю вам немало денег, неугомонный вы тщеславец. Но только на ваше обучение, учтите! Да прекратите вы смотреть на меня как на помешанного – я так хочу! Только будет условие, друг мой. Мы будем продавать это лекарство, которое вы там сделаете… изобретете… так вот: мы будем его продавать только в нашей аптеке. Слышите меня, Челленджворс? Никаких побегов налево и дезертирства, поняли вы меня?
И не дождавшись ответа, внезапно проявивший недюжинную для своего темперамента оживленность, мистер Грейтгрин щегольски развернулся, а затем флегматично махнул подчинённому рукой, намекая таким образом, что ему пора возвращаться к своим делам.
И вот прошёл год, и неожиданно приближался день долгожданного опыта мистера Челленджворса!
Но мы надолго оставили его одного в хмуром расположении духа. Вернёмся теперь к его привычному каждодневному маршруту. С прискорбием отметим, что бескомпромиссно приближающиеся машины угрожали окатить джентльмена потоком грязи, пока тот самозабвенно подсчитывал прибыль от продажи лекарств. Пусть доход был и не его, слабость к деньгам мистера Челленджворса была настолько сильна, что он просто не мог устоять перед таким искушением.
– Чёрт возьми! Непостижимо! – Челленджворс с ожесточением принялся лупить себя по фалдам кристально чистого бежевого пальто. – Надо всё-таки что-то с этим делать!
Размышляя о текущих делах, мужчина даже не заметил, как случайно свернул с привычного маршрута и оказался в северном квартале города, куда заходил очень редко. Здесь росли маленькие вечнозеленые деревья, их часто украшали гирляндами на Новый год и Рождество. Чуть поодаль виднелся высокий серебристый шпиль самой высокой в городе колокольни. Проклиная свою рассеянность, аптекарь машинально свернул за угол и, как загипнотизированный, сбежал под прикрытие первого попавшегося магазина. Он знал, что такое старинные дубовые массивные двери: чтобы открыть, приходится навалиться на них всей тяжестью своего тела. Но на этот раз всё получилось по-другому – дверь удивительно легко поддалась напору.
Всё еще отмахиваясь и театрально отплёвываясь, мистер Челленджворс понял, что находится в неизвестном ему помещении. Опомнившись, он робко поставил портфель на пол и глазами растерянного ребёнка посмотрел в сторону прилавка. Сначала он подумал, что попал в детский магазин: никакого порядка в расставленных предметах не наблюдалось, но с первого взгляда глаз сразу различал обилие кукол, разноцветных, богато расшитых камнями и бусинками масок и загадочных механизмов – то ли это были цельные экзотические игрушки, то ли завалявшиеся части сломанных устройств. Так сразу и не поймешь. Куклы, куклы! Пестрота лиц, глаз, улыбок! И все на разный манер. Были здесь и маленькие неваляшки с неестественными улыбками – иной впечатлительный посетитель нашёл бы их даже устрашающими. Средние экземпляры поражали разнообразием костюмов: тут были и перья, и кружева, и даже экзотические цветы, пришитые к подолу. Самым удивительным для Челленджворса оказалось то, что лица больше походили на грубые слепки и как-то совсем терялись на фоне богатых аксессуаров. Были даже животные – в основном коты и лошади – разряженные почему-то как люди. Вот их «лица» выглядели, пожалуй, даже слишком правдоподобно. Смотреть на них долго нежданному посетителю было просто не по силам. От громадных кукол в человеческий рост мистер Челленджворс и вовсе в ужасе отшатнулся, приняв поначалу за живых людей.
– Добрый день, сэр. Чем могу быть вам любезен?
Мистер Челленджворс встрепенулся всем телом, несмотря на обычно образцовые стальные нервы. За прилавком стоял опрятный сухопарый господин с крючковатым большим носом и седыми бакенбардами. Продавец протирал синей сатиновой тряпочкой один из «экспонатов музея». Рядом с ним лежало тяжелое старинное зеркальце с красивой зелёной ручкой. Крючковатый нос, казалось, был полностью поглощён своим занятием и не прервал уборку даже в момент приветствия, что очень обрадовало нашего героя, так как его немедленным желанием было улизнуть из этого мрачноватого заведения как можно незаметнее. Несмотря на этот первый сильный импульс, через секунду он как будто врос в пол и уперся застывшим взглядом на фигуру за прилавком.
– Я… Э… У вас тут новый магазин, к-хм… Я…мм, раньше вас не видел.
– Любезный сэр, новое – это необязательно то, что вы не видели раньше. Прошу вас, располагайтесь! Если угодно, повесьте пальто на вешалку, чтобы оно не мешало вам выбрать подарок по душе.
Первая сентенция таинственного субъекта не на шутку разозлила мистера Челленджворса. К тому же этот приторный вкрадчивый тон сильно действовал на нервы. Он вызывал далекие, покрытые пылью воспоминания о родном дядюшке Муриусе, учителе мировой художественной культуры, который в свободное от работы время обожал преподать племяннику пару-тройку уроков. А так как после восьмидесятипятилетнего юбилея такого времени у дядюшки Муриуса выдалось немало, от одного воспоминания о вдохновляющих встречах с родственником и его сходства с продавцом магазина кукол у мистера Челленджворса беспощадно задёргалось веко.
– Э-м-м… Ничего особенного я не хотел, извините. Я попал сюда случайно. Я, пожалуй, пойду. Всего доброго, – поспешно отрапортовал аптекарь, неуклюже приглаживая рукой волосы на голове.
– Постойте, пожалуйста, сэр. Уверен, что мы сможем вас заинтересовать. Вот увидите, у вас останутся самые необычные воспоминания. Не торопитесь, не торопитесь…
Такая навязчивость продавца уже посягала на свободу и не могла не разозлить педантичного Челленджворса, но он всё равно почему-то не торопился хлопнуть дверью, несмотря на всю свою обычную бескомпромиссность. Аптекарь впервые обратил внимание на то, что кукловод не так уж был поглощен вычищением невидимых пятен с поверхности своих механизмов. Опущенные веки продавца скрывали глаза, но фармацевт инстинктивно почувствовал, что взгляд старика точно не сулил ничего хорошего. Он был почти уверен, что старьевщик уже изучил клиента с ног до головы, как если бы обладал третьим магическим глазом, при этом загадочный человек продолжал заниматься своим делом, в упор не замечая пронизывающего испытывающего взгляда мистера Челленджворса. Это почти полное внешнее безразличие удивляло и раздражало. Тот, кто хотя бы раз видел прежнего мистера Челленджворса, поразился бы его титаническому спокойствию, ведь обычно малейший намёк на невежество выводил господина из себя, и он никогда не отказывал себе в удовольствии прилюдно отчитать виновника. Молчаливый аптекарь не спешил уходить и продолжал смущенно оглядываться по сторонам. Только сейчас он заметил, что, кроме него, в помещении не было ни души. Комната озарилась приятным полумраком: по её периметру располагались старинные ажурные светильники, каждый с индивидуальным узором. Продавец не предпринимал никаких дополнительных попыток удержать клиента, что очень удивляло после высказанной торговцем уверенности, что мистер Челленджворс непременно найдет у него некий желанный товар. Но наш герой и без зазывающих фраз нашел себя поглощенным разнообразными предметами. Он продолжал не спеша расхаживать по просторному залу. Вдруг ему на глаза попалась старинная пишущая машинка.