Страница 1 из 4
"Знаете ли, Вы что, такое абсолютная темнота? Одно точно, в темноте ты, всегда наедине со своими страхами и, не только с ними..."
Вера отложила рукопись, не в состоянии бороться с усталостью. "Прочту завтра, - решила она, - и сразу отдам корректору. Запятые стоят как попало..."
Идти домой не хотелось. Да, собственно, Вере и жить-то не очень хотелось. Любимая еще год назад работа вымотала ее, редактора небольшого издательства, до предела. Ее без конца умоляли, уговаривали, трясли перед носом какими-то дипломами и удостоверениями, заставляли читать восторженные отзывы на каких-то форумах в Интернете, угрожали немилостью влиятельных пап, сулили вознаграждение, доказывали гениальность очередной безграмотной чепухи... Некий ушлый красавчик даже попытался за ней приударить. А другой обещал повеситься, если она не подпишет его книгу в печать... Гонорары в Верином издательстве были ничтожны, и весь этот мрак объяснялся только тщеславием визитеров.
А дома ее ждали сын-инвалид и отец, занятый только наукой. Вера в шутку называла его "Песочным человеком" - Иван Петрович специализировался на оптике. Темой его нынешней монографии было влияние абсолютной темноты на психику людей. "Надо будет его с этим писателем, как его - Сырых? - познакомить, - подумалось Вере. - Или писательницей. Вот бы это была бодрая старушенция, чтобы охмурила его и немного привела в чувство!"
Увлеченный своими исследованиями, Иван Петрович забывал и сам пообедать и принять свои лекарства, и, что было гораздо хуже, накормить и дать лекарство внуку. Приходилось договариваться с соседями.
В подъезде на нее нахлынула тьма. Вера содрогнулась. Она боялась много чего: нападения грабителей, соседской собачищи бойцовой породы, падения на скользких ступенях, промахнуться этажом - то-то конфуз будет, если она начнет ломиться к соседям снизу, но больше всего она боялась самой темноты. Боялась и ненавидела. Еще в детстве ей казалось, что темнота не просто существует, - она собирается в сгусток, этот сгусток быстро обзаводится мыслями и чувствами, глубоко враждебными всему живому, и особенно ей, Вере... Отец смеялся и доказывал, что темнота - всего лишь отсутствие света.
Вера верила.
Но подсознание упорно говорило ей: нет, темнота - это особая сущность...
На ощупь Вера нашла свою дверь, открыла замок...
- Мама, ты? - послышался голос Игоря.
- Да, сынок. Это во всем доме света нет?
- Ага. Дедушка радуется и говорит, что будет изучать поведенческие реакции в поле. Пошел по всему дому опрос делать. А мне одному страшно, так страшно. Тут как будто что-то живое. Мне кажется, что темнота меня обнюхала...
Вера закончила снимать пальто и сапоги, отбросила сумку и подбежала к Игорю. Конечно, пребольно ударилась ногой о его инвалидную коляску, зато обняла сына, погладила по голове, шепнула "не волнуйся, я с тобой! Ты хоть что-нибудь сегодня ел?", выслушала ответ...
Надо было разменивать квартиру. Нанимать Игорю сиделку. Нанимать домработницу для Ивана Петровича. Потому что больной ребенок, которого кормит раз в день забегающая соседка, в то время как родной дедушка безвылазно торчит в квартире, ничего не видя и не слыша за своей дурацкой монографией, - это нонсенс, а бросить работу Вера не могла. И не потому, что профессорской зарплаты ее отца не хватило бы им троим, а потому, что отец мог ее просто не дать.
Тьма сгустилась и обволокла мать и сына. Вере показалось, что они замурованы в глубокой-глубокой яме, куда не попадают ни свет, ни звук... Наконец, она встрепенулась, отыскала в серванте декоративную свечку, в кармане - зажигалку, сменила одежду на домашнюю и направилась на кухню. Вскоре они с Игорем уже сидели при свече и пили чай с конфетами. Игорь взахлеб, позабыв о былых страхах, рассказывал дневные новости. Выучил уроки, посмотрел кино, прочитал два рассказа про викингов, поиграл на планшете... Обычный ребенок. Почти обычный.
Только инвалид.
- Я поговорю с папой, - устало сказала Вера. - И ты хорош! Дедушка в соседней комнате. Ты мог его позвать, чтобы он разогрел тебе супу?
- Он был не в комнате, - возразил Игорь. - Он был в лаборатории у себя в НИИ, потом еще куда-то поехал. Мы с тетей Олей кино успели посмотреть, пообедать и еще поболтать, пока он вернулся.
Вера сжала кулаки.
Гордость за "такого умного и выдающегося папу" у нее тоже давно исчезла - еще тогда, когда Вера поняла, что отец фактически свел ее мать в могилу. Может, он и был выдающимся ученым. Но еще он был равнодушным, черствым, безжалостным эгоистом. И лжецом - потому что Вере он сказал, будто работает исключительно на дому.
- Ой, дедушка же велел никому не говорить. Ты не расскажешь ему, что я проболтался? - забеспокоился Игорь.
- Не расскажу, - скрипнув зубами, обещала Вера.
Наконец, включился свет, и заработал маленький телевизор на кухне.
...В Кружковке произошло резонансное преступление: из банкомата "Майхайзен "Банк Реналь" была похищена крупная сумма денег. Злоумышленники под покровом темноты проникли в помещение, где располагался банкомат. Данный банкомат не был оснащен ни системой видеонаблюдения, ни охранной сигнализацией...
Кружковка была пригородом, давно слившимся с городом. Вера пожала плечами, порадовалась, что обслуживается в другом банке, вымыла посуду и укатила Игоря в комнату.
Отец так и не вернулся. Вера ощутила легкий укол беспокойства, но звонить ему не стала: она все еще была очень рассержена.
Но наутро она все же решилась поговорить с Иваном Петровичем, который как ни в чем не бывало сидел на кухне и попивал чаек, одновременно свободной рукой что-то долбя в своем ноутбуке.
- Папа, исследования - это хорошо, но ты Игоря вообще не видишь! А ему надо принимать таблетки по часам, - нервно говорила Вера. - Если ему станет хуже из-за тебя, я не знаю, что я сделаю!