Ретенция

Пока президент Рид вещает, я замечаю какую-то возню позади себя. Слышится ворчливый женский голос и возмущённые выкрики окружающих.

– Корпорация всегда работала на благо людей, чтобы привести всё человечество к процветанию, – продолжает Рид.

– Фальшь, фальшь, лжец! – раздаётся женский голос справа от меня. – Кто за всё это ответит? Трусы!

Я поворачиваю голову и вижу женщину лет пятидесяти. Её безумные выцветшие круглые широко распахнутые глаза глядят перед собой в никуда. Тонкие пряди поседевших волос прилипли к мокрому лбу. Я смотрю на её лоб, и мне почему-то кажется, что он холодный. Я не знаю, как реагировать. К ней уже направляются трое полицейских.

– Нет подвига в ваших словах! Убийцы! – она продолжает кричать, когда ей заламывают руки.

Президент Рид на некоторое время прерывает свою речь, чтобы дать возможность полицейским увести сумасшедшую.

Мои глаза встречаются с глазами женщины, когда ей уже заломили руки. Двое полицейских в тёмно-зелёной форме начинают оттаскивать её вбок от сцены.

– Убийца! – кричит она, явно обращаясь ко мне, а не к кому-то ещё.

Я распахиваю глаза и втягиваю голову, отворачиваясь. Мне неприятно видеть безумную.

– Не отворачивай своё лицо, Коулман! Я тебя узнала! Гореть тебе! – Едва она успевает это выкрикнуть, ей затыкают рот.

Она только что произнесла мою фамилию. Откуда она знает меня? Во рту пересыхают остатки влаги, язык становится шершавым. Зачем она это кричит? Что вообще творится? Боковым зрением я ловлю на себе чей-то взгляд со сцены. Наши глаза с президентом Ридом встречаются. Я вижу в них растерянность и испуг. Складывается впечатление, будто он напуган и удивлён не меньше меня. Толпа начинает гудеть. Внезапно в мою сторону летит что-то оранжево-жёлтое, но я успеваю увернуться. И тут в двух метрах от меня, совсем рядом со сценой, разливается лужа пламени от зажигательной смеси.

– Долой корпоратов! – раздаётся низкий, выразительный мужской голос.

Несколько человек подхватывают возглас. В сторону сцены летят ещё бутылки. Рид спешно покидает сцену, заслоняемый телохранителями. Двое людей в форме службы безопасности следуют ко мне. Я пытаюсь от них спрятаться, но один, почти лысый, хватает меня за плечо.

– Сэр, вас лучше сопроводить.

– Куда? – напрягшись, спрашиваю я.

– Подальше от площади.

– Давайте проберемся левее от толпы, – предлагает он мне, и я понимаю, что они просто хотят защитить меня, а не увести или арестовать. Мысли по поводу ареста часто возникают в моем мозгу, расстраивая стройные ряды мыслительных процессов.

Мы медленно протискиваемся через толпу. Суматоха нарастает. Я замечаю, что в толпе есть несколько мест, откуда выкрикивают антиправительственные лозунги. Группы кричащих равномерно разбросаны по всей площади.

Раздаются выстрелы. Несколько взрывов грохочут буквально в пяти метрах от меня. Я вижу, как куски окровавленного мяса осыпают пожилую даму в зелёном платье. Она вопит. Девочку рядом с ней выворачивает чем-то розово-серым на светло-фиолетовую плитку, покрывающую всю площадь. Стоны, вопли и крики перемешиваются с залпами выстрелов полицейских. Люди в панике разбегаются в разные стороны. Меня ведут к ограде, где есть потайные ворота. Один из офицеров службы безопасности открывает их для нас, и мы выходим в пространство между оградой и застеклённым первым этажом длинного высотного дома.

– Вы дальше сами дойдёте? – спрашивает меня тот же лысый человек из службы безопасности, когда мы втроём отходим на два квартала от места бойни.

– Ага, спасибо, – растерянно отвечаю я. – Что происходит? Что это было?

– Вероятно, мятежники, – пожимает он плечами.

– А такое раньше случалось? – не могу угомониться я.

– Именно такого – нет… – почёсывая лысину, произносит он.

– Ааа… понятно… – произношу я, собираясь прибавить шагу, чтобы поскорее отделаться от службы безопасности «Плазмиды».

– Вон этот засранец и изверг! – раздаётся возглас позади нас.

Я вижу, как из лба лысого наёмника службы безопасности вылетает что-то округлое и красное. Пуля прошла его голову насквозь. Трое крупных мужчин бегут за нами вдоль здания. Второй наёмник вытаскивает пистолет и с первого же выстрела попадает в грудь стрелявшему. «Метко. Не зря они свои деньги получают», – думаю я.

– Беги! – орёт он мне.

Я бегу со всех ног. Слышу два выстрела с коротким интервалом. Оглядываюсь и вижу вдалеке, на пересечении двух улиц, падающего замертво второго наёмника службы безопасности. Рослый мужчина перепрыгивает через его тело и мчится за мной. Я разворачиваюсь и бегу ещё быстрее. Сердце вот-вот выпрыгнет через горло. С каждым выдохом воздух раздирает легкие, словно когтями. Зачем я им нужен? Почему этот человек гонится за мной?

Я поворачиваю в узкий переулок и бегу вдоль контейнеров с мусором. Я совсем немного знаю этот район, но память подсказывает мне, что слева будет дугообразная улица, ведущая к газону перед оградой зоопарка. Мне хочется остановиться и отдышаться, но раздавшийся сзади выстрел подсказывает мне, что это определенно плохая задумка. Я сворачиваю в косую улицу, пуля врезается в стену, и осколки кирпичной кладки больно бьют мне по щекам. Мой преследователь не скупится на пули. У меня же нет ничего – ни пистолета, ни ножа. Только свои собственные руки и ноги.

Я пробегаю через всю узкую улицу, слыша топот ног за спиной. Сворачиваю за угол здания и резко торможу перед песочной дорожкой, дугой огибающей западную часть зоопарка.

Когда я слышу приближающиеся шаги, приготавливаюсь напасть на своего противника. Я наношу удар по руке с пистолетом, показавшейся и-за угла. Слышу вопль. Я явно застал преследователя врасплох. Он роняет пистолет, я подскакиваю к нему и бью коленкой в живот, а потом в челюсть так, как меня учил Тод. Боль пронзает кулак и отдается до самого локтя. Челюсть оказалась слишком крепкой.

Какое-то время незнакомец стоит, ошеломлённо всматриваясь в моё лицо, я бью его ещё раз, и он падает. Я нагибаюсь, чтобы забрать пистолет, а когда выпрямляюсь, то отскакиваю в сторону, потому что опять вижу того же незнакомца с ледяным взглядом. Он следил за мной. Незнакомец подходит ближе, и мне ничего не остаётся, как направить на него пистолет.

Но его это словно ничуть не смущает. Он спокойно подходит к развалившемуся на упругой поверхности тротуара мужчине, склоняется над ним и начинает рыться в его карманах. Что он там выискивает? Я медленно, не сводя с него пистолета, начинаю пятиться назад. Сумею ли я выстрелить, если он бросится на меня? В тренировочном зале было легко стрелять по мишеням, но застрелить живого человека намного сложнее, практически невозможно. Особенно если до этого ни разу не приходилось. Моё нервное напряжение выдаёт дрожь в пальцах и стук в зубах.

Отойдя на достаточное расстояние, я резко разворачиваюсь и бегу. Параллельно я заталкиваю пистолет во внутренний карман тёмно-серого пиджака. Ноги уносят меня далеко от площади, зоопарка и страшных преследователей. Но даже отсюда слышны звуки выстрелов на площади. Через некоторое время выстрелы прекращаются, их сменяют звуки гитары. Музыканты начали исполнять свои песни, как и было запланировано. В Корпорации не позволят кому-то из толпы нарушить их планы. Простые смертные слишком ничтожны по сравнению с огромной корпоративной машиной «Плазмиды», подмявшей всю страну, весь мир.

Я делаю ещё несколько шагов и ощущаю слабость в ногах. Меня всего колотит. Когда я вспоминаю женщину с кусками окровавленного мяса и внутренностей на платье и лице, меня выворачивает. Утренняя каша вываливается из моего рта. И почему это не произошло со мной раньше? Я прислоняюсь ладонью к углу одного из зданий, чтобы немного отдышаться и прийти в себя. Город словно вымер, всего его жители и гости сконцентрированы в одном месте либо сидят по домам, чтобы не нарваться на беду.

Через десять минут я выхожу на главный проспект и ловлю такси. Мне срочно надо к восстановителям, узнать, что творится в городе. У меня есть предчувствие, что Тод и Раварта могут знать тех людей, что на меня охотятся.