Страница 2 из 3
Джеймс пожал плечами и простодушно ответил:
– В конце концов, когда ты несколько дней подряд пытаешься дозвониться до своей самой любимой и способной ученицы, чтобы поздравить ее с наступившим совершеннолетием, но она не подходит к телефону, то, признаюсь, это начинает настораживать.
– Вы мне звонили? – с трудом взяв себя в руки и перестав плакать, спросила Холли.
– Звонил ли я тебе? Звонил, и не раз! Я начал волноваться и подозревать, что с тобой произошла какая-нибудь беда. А уж найти тебя оказалось делом нехитрым, поэтому я решил заглянуть и посмотреть, как у тебя дела…
– Дела мои очень скверные, – тихим голосом ответила Холли, закрыв глаза и чувствуя, что вот-вот снова расплачется. – Я умираю и…
– Чушь собачья, – отрезал он, не дав ей договорить. – Ты не умрешь!
– Зачем вы пришли, мистер Спешви? – вздохнула Холли и этот вопрос прозвучал довольно грубо и неожиданно из ее уст. – Чтобы рассказать мне о том, как все образумится и какой счастливой жизнью я буду жить еще долгие-долгие годы?
– А ты сомневаешься в этом? – с улыбкой поднял он брови, не обращая внимания на ее враждебный выпад.
– Мистер Спешви… Я очень ценю тот факт, что вы зашли проведать меня, но… – Холли замолчала, пытаясь не расплакаться и правильно подобрать слова. – Но… Мне это не нужно… Простите… Я скоро умру… Для чего я жила? Чтобы умереть? Просто для этого? Боже, как обидно…
– Ты не умрешь, Холли. По крайней мере, не в ближайшем будущем. Но, если тебе будет хоть немного легче от моих слов, то скажу тебе, что умирают абсолютно все, – самым серьезным голосом ответил мистер Спешви и это прозвучало довольно жестоко. – Рано или поздно… Никому из людей не удалось и не удастся избежать этого, может быть, именно поэтому мы и называемся смертными…
– Люди умирают в кругу семьи в глубокой старости понимая, что не зря прожили эту жизнь, – оборвала его Холли и снова расплакалась. – Но почему должна умирать я? Мне только-только стукнуло восемнадцать, и я еще совсем ничего не успела… Восемнадцать! Не девяносто девять, понимаете?.. Боже, как же мне не хочется умирать, у меня столько планов! Почему? Почему, почему?!
– Ты не умрешь, обещаю, – повторил Джеймс.
– Вы знаете, что это ложь, – всхлипнула Холли. – Я уже умираю. Мне осталось не больше трех, может, четырех месяцев, если повезет…
– Хорошо, Холли, – вздохнул Джеймс, понимая, что спор абсолютно бесполезен и в нем нет никакой необходимости. – Но скажи-ка мне, если ты настроилась умереть в ближайшем будущем, то зачем лежишь в больнице и даешь врачам пичкать тебя наркотиками и лекарствами?
– К чему вы клоните? – нахмурилась Холли и, перестав плакать, с недоумением посмотрела на своего наставника.
– К тому, дорогая, что если ты все равно умрешь, то зачем ждать смерти, лежа в этой кровати и бесполезно растрачивая последние дни своей жизни? Разве тебя держат в больнице насильно?
– Нет, но…
– Ты могла бы выписаться и продолжать заниматься любимым делом! Заниматься тем, что действительно делает тебя счастливой, а не ждать смерти с заплаканными глазами, закидывая в себя очередную порцию обезболивающих таблеток, которые, все равно, не спасут тебя! – теперь голос Джеймса звучал твердо и в нем отчетливо слышались нотки презрения. – Это просто позор, лежать и просто ждать смерти, зная, что в любом случае, у тебя нет ни единого шанса выжить…
– Я хочу, чтобы вы ушли, мистер Спешви… – глухо выдавила из себя Холли. – Пожалуйста, оставьте меня одну…
– Я тоже хочу, чтобы ты ушла, – ответил он и, встав со стула, направился к двери. – Со мной или без меня, это неважно, но я искренне желаю, чтобы ты встала с этой проклятой кровати и вернулась к жизни! Поверь, лучше три недели прожить на полную катушку, чем три месяца валяться в этой больнице, заглушая боль и страх транквилизаторами и антидепрессантами! – остановившись на пороге, он развернулся и добавил. – Подумай над тем, что я сказал, Холли, и сделай правильный шаг.
Дверь за ним захлопнулась и в палате наступила мертвая тишина, нарушаемая лишь частыми всхлипами Холли и ровным шумом кондиционера, висящего на противоположной стене. Она никогда не видела своего наставника таким жестким и даже жестоким и ни разу в жизни не слышала холода и презрения в его голосе. Джеймс Спешви всегда казался ей милым, сговорчивым интеллигентом, не способным обидеть даже мухи, но теперь, вместо того, чтобы успокоить свою лучшую ученицу и посочувствовать ей, он в довольно резкой форме порекомендовал ей бросить лечение, аргументируя свой совет тем, что она все равно не убежит от смерти, которую так ждёт.
Какой хам! Холли не ожидала услышать от него такие беспощадные слова. Но самым обидным было то, что она отчетливо понимала, что мистер Спешви сказал чистую правду. Заставив себя перестать плакать, Холли уставилась на белую стену палаты и ей стало страшно при мысли о том, что это последнее, что она видит в своей жизни.
2
После обеда у Холли состоялся очень серьезный разговор с ее лечащим врачом – доктором Джеромом Кайндли. Он всеми силами убеждал ее в том, что она совершает ошибку, настаивая на выписке из больницы, что ей необходимо оставаться под наблюдением, но она была непреклонна и прямо заявила ему о том, что лучше проведет последние три месяца жизни на свободе, чем в стенах больницы, зная, что конец все равно неизбежен.
– У вас нет права держать в больнице психически здорового человека против его воли, который не является преступником, – самым твердым голосом, на который только оказалась способна, заявила, в конце концов, Холли. – Где мои вещи? Я хочу получить все свои вещи, включая фотоаппарат, потому что я ухожу! Это мое окончательное решение, нравится вам это или нет.
– Я выпишу тебе кое-какие таблетки, – сдавшись, вздохнул доктор Кайндли. – Они помогут тебе справиться с болью, которая, безусловно, будет только нарастать день ото дня. Собирайся, Холли. Ты выписываешься сегодня.
И он не обманул. Подписав необходимые для выписки бумаги и получив в регистратуре коробку с документами и личными вещами, которые были при ней в момент автокатастрофы, Холли вышла на залитую солнцем улицу и крепко зажмурила глаза, отвыкшие от яркого дневного света. Она простояла так несколько минут, вдыхая ароматы улицы, но каково же было ее удивление, когда, открыв веки, она увидела перед собой довольное лицо Джеймса Спешви, высунувшееся из припаркованного прямо напротив стеклянных дверей больницы черного седана.
– Я рад, что ты сделала правильный вывод из нашего разговора и серьезно отнеслась к моему совету, Холли!
– Как? – растерянно оглянувшись по сторонам, произнесла Холли. – Вы ждали меня тут все это время?
– И ожидание не оказалось напрасным! – рассмеялся он в ответ. – Прыгай в машину! Я подвезу тебя.
Когда они ехали по оживленному городу, широкие проспекты которого утопали в зелени, Холли во все глаза смотрела за окно, разглядывая машины, дома, людей… Люди, люди, люди… Быть может, кому-то из них жить осталось еще меньше, чем ей, однако, они ходят по улицам и наслаждаются последними днями жизни, а не прячутся от смерти в больницах. Холли в очередной раз убедилась в том, что сделала абсолютно правильный выбор, покинув клинику, и от всей души поблагодарила своего наставника за дельный совет, но тот лишь загадочно улыбнулся в ответ, а потом сказал:
– Я найду тебе хорошего врача, Холли. Он сумеет поставить тебя на ноги.
– Доктор Кайнди очень хороший врач с прекрасным образованием и…
– Ерунда, дорогая, – махнул рукой Джеймс, не дав ей договорить. – Типичный современный клон, делающий все под копирку.
– А у вас на примете есть какой-то волшебник или шаман с бубном, который сможет уговорить мою опухоль исчезнуть? – постаралась улыбнуться Холли, понимая, что мистер Спешви просто пытается ее успокоить и ей было очень приятно осознавать это.
Джеймс снова загадочно улыбнулся и ответил:
– Просто потерпи немного, Холли… И, да! Будь в ближайшие дни предельно осторожна, обещаешь мне?