Страница 43 из 47
— Таблетки на тумбочке, заходите в подсобку, бомжа с забинтованной ногой — на стул.
Девушка развернулась и направилась вглубь морга, игнорируя тихие вопросы одного из мужчин о том, почему девочка полуголая, со странным ожерельем на шее и вся в крови. Человечишка… видел бы он её рога и наросты на плечах, вообще б слов не смог подобрать. Клава подошла к стене, на которой весела бордовая штора и отдернула её. Бережно положив кукри на заранее прибитое крепление, девушка, таким образом, пополнила свою коллекцию ножей всего мира новым, пятьдесят пятым экземпляром. Ведунье очень нравилось холодное оружие, в особенности ножи, и то, как они отличались друг от друга, в зависимости от народов мира. Разные изгибы лезвий, разная длинна, разные техники заточки, разные рукоятки. Она могла часами разглядывать каждый из них, поглаживая каждый изгиб, каждую зазубринку, каждый узор, наслаждаясь совершенством.
«Сильное снотворное и галлюциноген, обычные его не возьмут!»
Клава вернулась ко входной двери, свернула направо и зашла в подсобку. В руках у девушки уже дымилась чашка с ароматным напитком.
— Выпей всё. — протянула она посуду бомжу, сидевшему на стуле. Он послушно сёрбун горячий напиток и поморщился.
— Мне бы чего покрепче.
Клава медленно повернула голову в его сторону и сощурила глаза. Музыка, которая доносилась из основного зала морга отлично дополнила выражение её лица, запачканного засохшей кровью. Бомж сразу же заткнулся и, опустив голову, принялся за опустошение чашки.
— Когда?
— Точно неизвестно, так как Стасян долго валялся в отключке, приблизительно с начала прошлой недели. — ответил второй мужчина, рядом с Курсовым. Какое-то у него было знакомое лицо. Эта борода…
«Бомж с гранатом! А теперь надо найти Ножова, мальчишку, у которого в воспоминаниях мы выудили внешность этого бомжа с гранатом!»
— Только не говорите, что мне теперь надо найти того паренька, в чьих воспоминаниях я уже рылась…
— Да, его самого, а еще его местоположение, по возможности, и людей, которые его искали и которые издевались над этим бродягой. — добродушно улыбнувшись, уточнил Курсов. — Четверо, иностранцы, двое из них близнецы.
Клава перевела взгляд на бомжа, а тот уже клевал носом. Девушка с размаху вмазала ему пощечину, тот лишь довольно хмыкнул.
— Если у него анемия, СПИД, или еще какая зараза, я помогаю в последний раз, понятно? Ищите другую дурочку, которая будет этим заниматься!
Курсов лишь энергично закивал головой в знак согласия.
Девушка еще раз посмотрела на бомжа, взяла со стола чистый скальпель и резким ловким движением резанула его по руке, чуть выше запястья. На маленьком лезвии остались капли крови. Клава всунула скальпель бомжу в руки.
— Громко и чётко скажи — я разрешаю, аморано!
— А зачем? — неожиданно спросил бомж, его взгляд был мутным, но слова более-менее внятными.
— Просто повтори.
— Но я не понимаю значения этих слов.
— Стасян, просто повтори слова этой милой девушки и она поможет нам отыскать людей, которым ты хочешь помочь. — вклинился в разговор помощник Курсова.
— Точно поможет? — бомж пытался отыскать взглядом говорившего, но картинка, проецируемая в мозг была очень нечёткой.
— Стасян, зуб даю.
— Хорошо. — грустно вздохнул бомж, — еще раз, как там надо?
— Я разрешаю, аморано.
— Я разрешаю, аморано!
Девушка забрала скальпель, внимательно посмотрела на его окровавленное лезвие, а затем слизала раздвоенным языком кровавые капли.
— Подержи. — Клава протянула скальпель Курсову, тот двумя пальцами, аккуратно, с легкой брезгливостью, взял инструмент, после чего девушка запрыгнула на ляжки бомжа, схватила его за голову, притянула впритык к себе и посмотрела в глаза.
На нос упала снежинка, моментально превратилась в капельку и стремительно поползла на кончик носа, легкая задержка на самом краю, затем капля сорвалась вниз, но Клава успела высунуть раздвоенный язык и поймать капельку. Легкий привкус хвои. Девушка выпрямилась в полный рост, но глаза всё ещё держала закрытыми. Она стала легонько покачивать бёдрами и где-то на краю сознания услышала равномерные удары барабана. Бух. Бух. Бух. К бёдрам подключились руки, к ударам добавились сухие постукивания. Еще пара секунд и Клава уже отчетливо слышала музыку. Отлично, она поможет ей удержаться в этом состоянии. Девушка замерла и открыла глаза. Вокруг неё раскинулся старый хвойный лес.
Клава запрокинула голову — между мощными рыжеватыми ветками, которые устремлялись вверх на немыслимую высоту, просматривалось небо с ядовито-зелёными облаками. Ведунья вдохнула свежий морозный воздух и опустила голову. Под босыми ступнями — идеально белый снег, который выстлан ровным ковром. Клава сделала пару шагов, обернулась, следов не было. Можно уверенно идти к цели, главное не касаться деревьев, еще рано. Лавируя между растениями, через какое-то время, это могли быть как минуты, так и часы, Клава вышла к озеру. Снег под ногами сменился на мокрые камни. Все одинаковые, гладкие, не больше яйца. Девушка остановилась у самой кромки воды и внимательно осмотрела водоём. Вода была зеркально чистой, голубой, даже с лёгким свечением, но повсюду плавали банки, бутылки, целлофановые пакеты и прочий мелкий мусор. Пахло самогоном.
— Да уж, тяжелая у тебя жизнь. — тихо промолвила Клава.
Она присела, набрала в руки десять камушков, они были мокрые, но теплые и слегка вибрировали.
Выровнявшись в полный рост, девушка с лёгким замахом кинула один из них в воду. Камень соприкоснулся с водной гладью, издал тихий бульк и растворился в воде. Та же участь постигла и остальных его собратьев.
Затем Клава выдернула один свой волос и кинула его в воду, он соприкоснулся с поверхностью и вода забурлила. С каждой секундой волнение возрастало, появилась пена, вырос столб, затем другой, еще несколько, побольше, поменьше, они стали окрашиваться в разные цвета. Перед Клавой, в паре метров от края реки, один из водных столбов принял облик бомжа, в чьей памяти сейчас рылась ведунья. Еще два столба превратились в алкоголичку и инвалида без ног, который лежал на матрасе. Все три человека сидели у костра и что-то обсуждали.
«На два дня позже!»
Клава мысленно потянулась к камушкам, которые она кинула в озеро, и два из них снова материализовались над водой и по воздуху вернулись ей в руки.
Вода снова забурлила, люди превратились в водяные столпы и стали преобразовываться. Теперь бомж сидел за столом и перепуганно смотрел на людей перед собой. Четверо мужчин в дорогих костюмах. Лиц видно не было. Вместо физиономий — мутные пятна.
«А они не так просты!»
«Скрыли свои личности, хитро!»
«Еще на три дня позже!»
Клава вновь потянулась к камням и еще три материализовались над водой и переместились в руку девушки.
Вода вспенилась, забурлила, тела деформировались и приняли новые образы. Теперь бомж лежал, скрутившись клубочком, а перед ним на стуле сидела лысая девушка. Она была без сознания и сильно избитая.
— Она тоже… — с ужасом и едва слышно прошептала ведунья.
«Невежды!»
«Наша сестра!»
«Елизавета!»
«Она не из семьи!»
«Ну и что! Мы должны отомстить!»
«Мы еще можем успеть!»
«Они должны заплатить за это!»
«Если они убивают сестёр из других семей, то могут скоро добраться и до нас!»
Клаву неожиданно замутило, удары барабанов стали невыносимыми… Девушка упала на плитку и больно ударилась локтем.
— Ну что? — голос Курсовая был взволнованным, но в тоже время переполненным надежды. Он вскочил со стула и подбежал к девушке. Второй мужик дремал в углу и не сразу отреагировал.
— Быстро забрали своего бомжа и свалили отсюда! Я наберу через пару часов.
Курсов и его помощник молча подхватили бессознательного бездомного под руки и вынесли его из подсобки. Послышался скрежет, входную дверь закрыли.
«Поторопись!»
Клава встала с пола, её немного пошатывало. Облокачиваясь о стену, она вышла в основной зал и побрела к умывальнику. Девушка включила холодную воду, затем горячую, попробовав ладонью напор, еще подкрутила горячей и трясущейся рукой потянулась к полке. Взяв оттуда телефон, чудом его не уронив, девушка открыла плейлист и в поисковую строку ввела «Тибетские поющие чаши». Нажала на треугольник. Из колонки послышался звонкий гул.