Страница 10 из 25
Увы, даже наш славный город этот порок не смог обойти стороной. У нас был собственный монолит гордыни, башня силы, что призвана внушать трепет и осознание власти, довлеющей над всеми. Вообще, весь центр города ярко и громко заявлял о своей значимости. Многочисленные небоскрёбы вздымались кучной грибницей, прижимаясь друг к другу тесными рядами, и, казалось, застыли в немом соперничестве за звание самого высокого здания. Широкие дороги, будто паутиной, опутывали всё вокруг, а суетливые и шумные нескончаемые потоки транспорта сновали во все стороны. Люди вечно куда-то спешили и всегда опаздывали. Даже обретая бессмертие, не успевали жить. Постепенно они покидали уютные автомобили, чтобы выплеснуть свою нетерпеливость на улицы. Плавная и равномерно гудящая металлическая река незаметно сменялась другой: оживлённой, подвижной, движущейся по замысловатой траектории и торопящейся по своим делам.
Люди настолько привыкли плыть по этому течению, что умудрялись никого не задевать, искусно огибали друг друга, лавировали между встречными потоками и подчинялись до автоматизма отточенным рефлексам. Всё это похоже на безумно красивый танец: чёткие и плавные движения, невероятная синхронность. Металлическая река делала пару кульбитов и закрученных па, а затем передавала эстафету людям, которые подхватывали ритм и кружили-кружили в круговороте дней. Не зря центр города часто называли его сердцем. С высоты птичьего полёта все эти потоки людских масс напоминали артерии и капилляры, огромную разветвлённую кровеносную систему, по которой струилась жизнь нашего города, питала его сердце, наполняя энергией и смыслом.
Потоки заполняли башни, заставляя их биться, возрождаться новой жизнью. У их подножья суетливо расхаживали кокетливые барышни и с нескрываемым восхищением рассматривали бесконечные ряды дорогих бутиков, застывших во времени манекенов, демонстрирующих очередной виток нездоровой фантазии дизайнеров, а также бессчётное количество центров коррекции образа. В последнее время стало чрезвычайно модно менять себя, подстраиваться под чужие стандарты и идеалы красоты. Люди совсем забыли, каково это – быть самим собой, многие уже даже не помнят, кем они были и как выглядят на самом деле. Нет предела человеческому совершенству, но самое главное – нет предела человеческой глупости.
Но как бы горделиво ни возвышались эти небоскрёбы, им никогда не сравниться с главным зданием в городе. Самый центр венчала гигантская изысканная башня из стекла и бетона, упрямой стрелой уходящая в небо. Все прочие высотки по сравнению с ней казались простыми придворными шутами, мелкими прислужниками у трона могучего правителя. Огромным властным копьём она пронзала безжизненное небо, а верхушка терялась среди мрачных перин облаков и поблёскивала оттуда сумрачным светом. Башня внушала трепет и даже страх в сердца тех, кто посмел обратить на неё внимание. В её резких зеркальных гранях отражалась кипучая жизнь города, а по утрам башня первая встречала солнце, ловила его нежный лучистый свет и сияла, подобно маяку, ведущему наш общий корабль к лучшей жизни.
Это был наш дом, башня Стражей – единственный управляющий и карающий орган в Системе. Она служила грозным символом нашей власти и могущества, гарантом беспрекословного подчинения Основному закону и обителью для защитников хрупкого равновесия в этом мире. У людей должна быть уверенность, что есть те, кто оберегает их покой круглые сутки, кто следит, чтобы на дороге в будущее не встречалось препятствий. Каждый человек в любой точке города, даже в его спальной части, мог взглянуть в сторону центра и увидеть её – башню, грозно отринувшую устои старого мира и устремлённую ввысь, в небо, зовущую за собой к заветной мечте.
Но, с другой стороны, так гласила теория, а на практике Стражи избегали публичности, предпочитая вести свою работу тайно, незримо растворяясь в жизни города. Жителей Системы не стоит тревожить плохими мыслями и образами, они не должны лишний раз задумываться о предназначении службы Стражей. Именно поэтому башня стала главным символом противоречивости нашего мира. Она горделиво вздымалась над городом, но предпочитала не кричать на весь мир о своём предназначении: вывеска над дверью отсутствовала, а зеркальные стены безучастно отражали действительность, скрывая за собой всё, что происходит внутри, и всех, кто заселяет сей прекрасный объект архитектурной мысли. Поговаривают, что со временем люди свыклись с присутствием этого исполина и вовсе перестали его замечать, вспоминая о Стражах только в час нужды и лишений. Лишь некоторые обращали свой взор на башню, но видели в ней ещё один безликий небоскрёб с важными людьми в красивых костюмах. Стражей такое положение вполне устраивало: чем меньше жители вспоминают о карающем органе, тем спокойнее живут.
Было уже около одиннадцати часов, когда Кира вырулила на стоянку перед башней Стражей…
По пути от улицы Южной мы умудрились несколько раз застрять в пробке на узеньких дорогах оживлённой части мегаполиса и даже заблудились во дворах, пока пытались объехать затор у гигантского офисного здания. После череды всех этих опасных, но невероятно скучных приключений мы только к одиннадцати смогли прорваться в центр города к подножию башни Стражей. Собрание должно было начаться уже час назад, и за такое опоздание нас наверняка не похвалят и даже не наградят, но теперь у нас есть отговорка: мы выполняли трудное и важное задание. По правде говоря, при этом излишне много наследили и изрядно пошумели, так что, скорее всего, настойчивых выговоров не избежать, но это уже не в первый раз.
Вообще, обязанности Палачей не особо располагают к тихой и неприметной работе, несмотря на все наши старания. Отступники редко изъявляют желание добровольно сложить оружие и отключиться от Системы не совсем безвредным способом. В основном они дают жестокий и яростный отпор, где не обходится без огнестрельного оружия и кровопролитных боёв. Это война за наше будущее, за наши общие мечты, а она никогда не проходит бесследно. Иногда очень хочется отправить тех, кто придумал эти правила, в самую гущу боя, выдать им тяжеленный стандартный тесак и заставить штурмовать засевших в укрытии Отступников, а потом попросить их быть неприметнее под шквальным огнём вражеского сопротивления. Легко придумывать правила, заседая на вершине высокой башни.
Кира тем временем искусно лавировала в бесконечном потоке автомобилей, пытаясь поудобнее зайти в разворот, а затем втиснуться в маленькое парковочное место. Оно располагалось прямо у входа в башню и было зарезервировано лично для нас. По обе его стороны расходились длинные ряды одинаковых, блестяще чёрных машин из штатного автопарка служителей Системы. Все чистые, сверкающие под каплями дождя, металлические коробки одинаковой модели, неотличимые друг от друга, словно близнецы. Они стояли настолько плотно и кучно, что каждый раз, открывая двери, я боялся задеть соседний автомобиль, а ведь по правому боку находилась машина наших заклятых друзей и коллег из отряда «Харон». Несмотря на то, что служили мы одной благородной цели и были воспитаны в духе взаимовыручки, их заносчивый характер разбивал любые мысли о хорошем отношении. Иногда у меня проскальзывала скабрезная мысль: дать как следует ногой по дверце их автомобиля. Но Страж должен сохранять спокойствие в любой ситуации. Хотя подобные мысли всегда вызывали у меня лёгкую мечтательную улыбку, и я не спешил гнать их прочь.
Машина дёрнулась и остановилась точно по центру парковочного места. Всё-таки Кира – великолепный водитель, чего не скажешь обо мне. Я бы непременно задел один из стоящих рядом автомобилей, и у меня есть смутные подозрения, какой именно.
Кира неохотно вылезла наружу и осмотрелась.
– Похоже, все уже здесь, мы последние, – с некоторой долей разочарования заключила она.
– Неудивительно, – выбираясь наружу, ответил я и присвистнул: – Ого, сколько машин! Должно быть, все Стражи города слетелись посмотреть на наше новое начальство.