Страница 81 из 83
Через пять минут уже одевался в прихожей. «Поеду, прогуляюсь». Хлопнул дверью.
Летел под фонарями на Льва Толстого.
Как только переехал через порог – женщина обняла, прижала его голову к груди.
Это была была фантастика! Счастье!
<p>
<a name="TOC_id20265262" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium; background-color: rgb(233, 233, 233);"></a></p>
<a name="TOC_id20265265"></a>3
Вагон дёрнулся, поехал. На ночном перроне как нищие оставались светить для самих себя станционные фонари. С дощатым вокзальчиком за спиной и с палкой флажка в руке проплыл железнодорожник в фуражке и душегрейке. С летящими снежинками протянуло заблудившуюся оглядывающуюся собаку. Перрон оборвался, и поезд, стуча словно бы на месте, начал вязнуть в заснеженной темноте.
Михаил Янович увёл взгляд от окна.
В притемнённом купе смотрел на жестоко храпящего старика, борода которого вздымалась как дым. Покачивался с вагоном, доставал платок, вытирал глаза. Вновь слушал бомбящий храп. Вздыхал…
Циля Исааковна упала на лестнице. На площадке между третьим и четвёртым этажами. Разбился, хлынул кефир, три-четыре апельсина поскакали по лестнице вниз.
Михаил Янович в это время за столом в комнате писал.
Когда раздался звонок – удивился: мать всегда открывала дверь своим ключом.
Открыв, попятился от двери – двое мужчин натужно потащили в квартиру Цилю Исааковну, в пальто будто в мешке.
Остановились, удерживая ношу на весу. Cпросили у сына:
– Куда?
Но сын онемел. Вытаращенными глазами смотрел на сливовое лицо матери. На съехавшее лицо будто пьяной женщины.
Повернулся к Анне Тарасовне. Та, оттолкнув его, распахнула дверь в спальню: сюда!
Цилю Исааковну протащили и положили на диван сына.
Точно грузчики, выполнившие работу, мужчины хмуро пошли на выход.
Михаил Янович разучился говорить. Хотел что-то им сказать, остановить. Вдруг ноги его подкосились, и он свалился на пол, сдёрнув со стола скатерть.
– Миша! Миша! – хлопали его по щекам. – Очнись! Скорую надо. Срочно беги ко мне. Вызывай!
Михаил Янович сел.
Как сам гремел с лестницы, прежде чем схватить телефонную трубку Анны Тарасовны – не помнил.
Сидел на краю дивана, не спускал с лица матери глаз. Казалось, что мать еле-еле дышит. Но приехавший врач «скорой» сразу склонился, что-то потрогал у матери на шее. Потом распрямился и сказал: «Умерла». И, не обращая внимания на завывшего сына, сел писать какую-то бумагу…
Вагон всё время дёргали, словно будили, не давали спать. Старик на время прерывал храп. И вновь разражался.
Михаил Янович по-прежнему сидел у окна.
Под темнотой ползли заснеженные сизые поля. Мигали огоньки украинских деревенек. В стакане колотилась чайная ложка. В темноте всё возникало и возникало сливовое лицо матери, уткнутое самоё в себя.
Михаил Янович опять доставал платок, вытирал глаза, сморкался.
Как разъяснили ему потом на русских поминках в кафе, у матери была тромбоэмболия. Оторвался тромб. В легочной артерии. Мгновенная смерть. «Спасибо! Спасибо!» – рыдал он как бегемот, уводимый от всех Коткиным и его женой.
Сейчас было немножко стыдно. Такая несдержанность. Совсем не мужская…
В высоченном Киевском вокзале в Москве попрощался с храпливым стариком. Крепко пожал ему руку. Пошёл к высоким квадратным часам и встал под ними в очередь к нужной кассе. До Города оставалось ехать ещё двенадцать часов.
Из-за стекла назвали сумму за билет. Приготовленных в руке денег не хватило. Начал торопливо расстёгиваться, искать деньги Анны Тарасовны. Да что же это такое! Ни там ни тут. Снова искал по всем карманам.
– Долго вы? – поталкивали в спину, в рюкзак.
Нашёл, наконец, деньги Анны Тарасовны! Ещё в Украине обмененные на русские рубли. Начал развязывать узелок на платке. Зубами старался, зубами.
– Вот баба! Честное словно! – не унимался мужичонка за спиной.
Готлиф совал, совал деньги за стекло:
– Вот, вот, пожалуйста.
Вышел из очереди – весь рассупоненный как кучер. Взмахнул билетом и деньгами:
– Дальше едем!
<p>
<a name="TOC_id20265381" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium; background-color: rgb(233, 233, 233);"></a></p>
<a name="TOC_id20265383"></a>4
В тот вечер звонок в прихожей раздался около восьми. Татьяна кормила Славика в комнате. Алексей Сергеевич трещал у себя на машинке.
– Алексей, открой! Наталья, наверное.