Страница 60 из 83
Недавно на гулянке у Громышевых его несказанно удивило поведение Валентины за столом. Когда все уже хорошо поддали, она, казавшаяся трезвой, просто весёлой, вдруг начала рассказывать неприличный анекдот. Со всеми скабрёзностями. С матом. Говорила спокойно, с полуулыбкой. Как говорят опытные, записные анекдотчики, привыкшие к вниманию и хохоту слушающих. Он просто не узнавал жены! Он никогда не слышал от неё ни одного анекдота! Никакого!
Тогда, не успев осмыслить всё (увиденное и услышанное), Проков вырубился. Как всегда с ним бывало на гулянках. И что уж сам творил потом – не помнил. Очнулся только на своём диване уткнувшимся в сальную обивку его…
Вечером наряжали ёлку. Женька и Валентина вешали игрушки. Проков ползал, укутывал крестовину ватой. Уже в колпачке со звёздами. Заранее для репетиции нацепленном ему Женькой.
Вдруг спросил у жены, выглянув из-под ёлки. Эдаким ехиднейшим снеговичком:
– С кем это ты была возле ЦУМа?
– Когда?
– Сегодня. Перед обедом.
– Ах, вон оно что! – фальшиво рассмеялась жена. – А я смотрю, что это он таращится на меня целый день…
– Ты не ответила! – ждал на карачках снеговик в колпачке.
– Да это же Лёша Лопатин! – всё фальшиво смеялась жена.
– Ах «Лёша»…
– Да, Лёша! Мой однокурсник! Мой друг!..
Ну а дальше пошёл торопливый рассказ о друге Лёше. Однокурснике по медучилищу. Он вернулся с семьёй обратно в Город. Он уже работает фельдшером на «скорой». Ясно?
– Неужели ревнуешь? – уже приклонялись к Прокову, громко спрашивали у него. Как у охлороформленного.
Проков встал, наконец, с колен, снял Женькин колпак. С вешалки сдёрнул бушлат и шапку, хлопнул дверью.
Поламывая руки, Валентина заходила возле стола.
Под шумок Женька и Пальма стырили по конфете. С ёлки сдёрнули. Женька жевал шоколадную, Пальма носила длинный круглый леденец в обёртке. Будто необрезанную сигару. Подошла к хозяйке, чтобы та «обрезала». Хозяйка отобрала сигару. Нашлёпала как ребёнка.
Проков быстро шёл по морозной ночной Южной неизвестно куда. Никак не мог понять, больно ему или нет.
Ночью зачем-то упорно пытался вспомнить, когда у них с женой было последний раз. Сколько прошло? Месяц? Два?
Чтобы выяснить, как вор, покрался в спальню. В темноте его встретили жаркие женские руки. А дальше была лава, поглотившая его. Из которой он выскочил чудом, задыхаясь. И почему-то опять покрался к себе в комнату, на диван. Это было невероятно! Это ему приснилось! Жены он своей – точно не знал!
Утром всё, вроде бы, оставалось прежним. Семейным. Валентина, Женька, Пальма. Скандал вчера не разразился. Непонятно как, грозовые тучи быстро протащило мимо. Без последствий. Ни дождя тебе, ни града по башке.
– Галстук сегодня надень. Который я тебе купила. Ходишь всегда как апока, – уже звучала ворчливая осмелевшая забота жены; жена гладила в углу на гладильной доске его рубашку.
Кто такой «апока» Проков не знал. Спокойно ел. Однако следует ждать продолжения про «апоку».
– И вообще, когда пальто нормальное тебе купим? (Не апоку, понятное дело.) Когда перестанешь ходить в драном своём бушлате? Ведь стыдно с тобой по улице пойти. Идёшь рядом ремок ремком! (Целых два народных вечных от Валентины – «апока» и «ремок ремком». Сразу!)
Проков посмотрел на вешалку. На свой полевой верный афганский бушлат.
– А ты не ходи. Лучше – с Лёшей. Который в кожане и с ремнями до земли. – И Проков словно опять выглянул из-под ёлки. Правда, сегодня без колпачка на голове: – А, дорогая?
Скандал ещё мог вспыхнуть, начаться. Положение спас зазвонивший телефон. Валентина кинулась, схватила трубку.
– Да-да, Юра!
Прокова раздражала её манера говорить со знакомыми по телефону. Деланно заинтересованно, участливо. Она постоянно называла собеседника по имени. Точно чтобы тот его не забыл. Вот и сейчас: «Ты ещё клеишь коробки, Юра? И сколько выколачиваешь, Юра? А не тяжело тебе, Юра?» Таким частым повторением имени она словно стремилась заговорить слушающему зубу, втиралась в доверие. Хотела навек расположить к себе. С Проковым так она никогда не говорила. Проков смотрел на улыбчивую, сладкую рожицу с телефонной трубкой: Э-э, прохиндейка. Вырвал трубку. Скандал был опять забыт:
– Да, Юра!
И к своему удивлению тоже начал «Юра-Юра». Невольно заразившись от прохиндейки:
– Хорошо, Юра. Я тебя понял, Юра. Да-да, Юра…
Валентина быстро убирала со стола, чтобы поскорее смотаться на работу. Вчера всё обошлось, сегодня – неизвестно.
С ёлки Женька и Пальма по-тихому сдёргивали конфеты…
Вечером после работы Проков сидел на крыльце, курил. Смотрел на низкий, пришедший во двор закат. Идти в дом не хотелось.
Соседский кот-бандит шёл по верху зачерневшего забора как йог по вспыхивающим углям. Исчез. Сверзился или просто спрыгнул в свой двор.
Проков поднялся, толкнул внутрь дверь.
<p>
<a name="TOC_id20258125" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium; background-color: rgb(233, 233, 233);"></a></p>