Страница 6 из 8
– Это сколько же ему лет, если старшему сыну не надо платить алименты? Значит, сыну точно 18 лет, – заволновалась Анфиса.
– Лет на пятнадцать тебя старше. Ну и что? Зато всё остальное в комплекте, – подытожила мудрая подруга.
Анфиса смекнула: «У меня козырь. Я могу на весовую выставить молодость и упругие груди. Весы в мою сторону будут».
А подруга не унималась.
– Бери, пока тепленький. Он как раз в запое после развода. Надо вовремя к нему под бочок завалиться. Да ты его видеть могла. Он в ларек к тебе приходит за бухлом. Я покажу. Учить знакомиться тебя не надо. Короче, Анфиска, если всё срастется, с тебя причитается.
– Говно вопрос! – сказала уверенно Анфиса.
И всё свершилось по задуманному плану.
Высшее образование
Теперь, после приобретения судимости по статье УК РФ «Кража», Стаса сложно было назвать просто Стасиком. Но для своего окружения он всегда оставался милым, избалованным и капризным ребенком. Итак, Стаса уличили в воровстве, не помогло пресловутое его «не пойман – не вор». Всё было банально и просто.
На следующий день Вадик занялся уборкой квартиры после бурной попойки с друзьями. И обнаружил пустую шкатулку. Все расспросы друзей привели к персоне Станислава. Все они указывали, что в этой комнате только он уединился с Маринкой. По стечению обстоятельств, у Вадима родной дядя служил в больших чинах органов МВД. Ему-то и поведал всю незамысловатую историю племянник. Дядя Коля сразу отправил оперативную группу на квартиру. Группа провела все необходимые оперативно-розыскные мероприятия, сняла отпечатки и допросила всех участников события. К вечеру того же дня был результат: Стасовы отпечатки сошлись на злополучной шкатулке, показания верных друзей указывали на него как на виновника. Стас был в истерике, мама его тоже. Папа в это время был в долгосрочной командировке и никак не мог помешать развитию событий. Но мамочка связалась с мужем по срочной телефонной связи, и он уже вылетел спасать сына от неминуемого уголовного возмездия.
По приезде отец впервые не выдержал и отхлестал от души отпрыска ремнем, как в старых добрых традициях российского домостроя. Сынок дико визжал, орал и грозился уйти из дома до позднего вечера, не сказав маме. Любовь отцовская возобладала над праведным гневом. Папа сделал всё, чтобы ситуация благополучно закончилась. Украденные драгоценности были возвращены с извинениями и словами: «С кем не бывает, черт попутал». Спустя некоторое время у дяди Коли появилась новая машина, у Вадика – друга Стаса – новые швейцарские часы. На просьбу удалить из биографических сведений статью УК РФ отец Стаса получил отказ.
– Поздно, она прошла по всем милицейским протоколам, – назидательно сказал дядя Коля. – Останется для напоминания народной мудрости: «Что написано пером – не вырубишь топором».
Полковник ехидно засмеялся, потом сделал суровое лицо защитника государственного порядка, поблагодарил за новую иномарку и уехал в главк с отчетом. Одно утешало Стаса: из-за этой статьи его не взяли в армию. Хотя он туда и не собирался. Отец желал видеть будущее своего отпрыска на военной службе, а мама как минимум в генералитете воинских частей. Этим родительским планам не суждено было сбыться. Станислав Балалайкин пошел другим путем.
Времена перестройки отличались многими нововведениями в образовании. Как грибы после дождя, появлялись новые университеты и академии. Время должно было соответствовать новым требованиям. Один из таких новых вузов заинтересовал Станислава. Вуз назывался РАНХиГС, в переводе: Российская академия народного хозяйства и государственной службы. Каким чудом в этой аббревиатуре соединились два совершенно чуждых друг другу понятия: народное хозяйство и государственные служащие – чиновники, ненавидимые всем народом на генетическом уровне, – непонятно. Но, как говорил классик,
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать –
В Россию можно только верить
На тот момент это было одно из самых престижных учебных заведений Санкт-Петербурга. По мнению родителей, у Стаса должно было быть всё самое-самое, и сына отправили поступать в этот РАНХиГС. Аттестат о среднем образовании у него был с хорошими и отличными отметками. Одет он был в соответствии с пониманием о государственной службе, улыбка белозубая, голливудская. Что еще надо? Каково же было удивление отца, который в связи с постоянными командировками по зарабатыванию денег не знал подробностей обучения сына, что за первый экзамен, сочинение, тот получил «два», или «неудовлетворительно». Тема сочинения была выбрана Стасом простая, свободная: «Кем я хочу быть?». Стас поступал на отделение руководителей государственной службы, и тематика сочинения должна была выявить задатки и способности будущего чиновника. Станислав ничего не усложнял, был лаконичен и краток. Всё сочинение состояло из следующей строки: «Вижу цель – не вижу препятствий». Эту цитату он выписал из книги известных афоризмов и выучил наизусть за несколько дней. Она ему очень понравилась. Ему хотелось, чтобы она принадлежала Александру Македонскому, на которого он равнялся. Но в процессе заучивания цитаты он забыл, кто ее автор. Высказывание это было чье-то другое, Стас не запомнил. Прочитав сочинение, папа наконец понял, что ему еще долго придется зарабатывать деньги и устранять препятствия для осуществления наполеоновских планов сына.
Уральское время
После получения диплома Глебыч сходил в армию, доблестно отслужил положенные два года в танковых войсках. В армии всё время было занято тренировками, боевой и политической подготовкой, освоением танкового мастерства и другими изматывающими солдатскими науками. Учители посетили его всего раз за два года. Что-то, как всегда, говорили важное, но Глеб это смутно помнил. Время видений и духовных наставлений совпало с марш-броском в кирзовых сапогах по осенней грязной дороге протяженностью в пять километров. Уже на финале марш-броска Глебыч поскользнулся и упал лицом прямо в глубокую грязную лужу. Пока он отлеживался, было осознание голоса, напоминающего голос учителя: «Вставай, твой бросок еще впереди!». Потом оказалось, что это был прапор, который его пинал своим крепким сапогом и орал: «Вставай, солдат! Всех остальных задерживаешь!»
После армии Глеб искал свой духовный путь с геологическими экспедициями по далеким уральским лесам и горам. Геологи чем-то напоминали ему Богдана Михалыча, по которому он иногда скучал. Глебу не хватало его задушевных бесед. Геологи были всегда веселые, пьяные и чумазые. Вечерами у костра рассказывали свои геологические байки и постоянно что-то рыли в земле, брали различные пробы и искали. То ли нефть, то ли газ, то ли золото. Однажды темной уральской ночью к Глебычу пришли учители наяву. Он вышел справить свою нужду по-маленькому после выпитого полведра геологической браги. Небо сверкало звездами, в воздухе пахло соснами, первозданной свежестью и дымом против комаров. И тут между сосен он увидел таинственные фигуры, легко скользящие и почти парящие над землей. Учители тихо и таинственно крались между величавых деревьев, похожие на монахов, в больших черных плащах, с накинутыми на голову капюшонами. Шум сосен, темнота ночи, пьяный хохот геологов из палатки не давали Глебычу сосредоточиться на пришельцах. Учители всегда ходили парой, иногда их было трое. Он силился пойти к ним навстречу, позвать их, удержать в поле зрения, но от напряжения начинала болеть голова. Глебыч начинал тереть виски, трясти головой, чтобы отогнать ненужную боль, и потерял нужное время судьбоносной встречи. Учители растворились в аромате ночного таежного тумана. А он даже забыл пописать, хотя приготовился к процессу. Комары облепили мужское достоинство Глеба и испытывали его на предмет выдержки. Наутро Глеб с трудом помнил загадочные события ночи, болела голова, надо было поправиться. Геолог Петя уже стоял со своей литровой банкой браги: «Глебыч, нам всем какая-то хуйня снилась или глюки были, столько выпили этой браги на черемухе, что страшно. Больше у этой тетки брать не будем, че-та она подсыпает туда». У Глебыча оставалось смутная озабоченность, что ему не удалось вступить в контакт с учителями, и он считал, что брага здесь ни при чем.