Страница 17 из 19
– Сей корабль зовется «Утрехт», – любезно улыбаясь ответил капитан.
Морща лоб и прилежно шевеля губами таможенник написал крупными буквами: «Утрехт». Гражданский презрительно сощурил глаза, через миг лицо приняло прежнее благожелательное выражение.
– Которого государства корабль? – продолжал править службу русский, – Не были ли вы в недужных местах, не имеете ли пушек более, чем потребно для защиты от морского пирата, не находитесь ли вы в союзе и дружбе с королем Карлом, не прибыли ли по его приказанию, не есть ли среди вас скрытые шведские воинские люди?
– Нет! Ни в коем случае! – вновь прижав руки к груди энергично затряс головой капитан. Штурман подал ему библию. Положив на нее левую руку, а правую подняв кверху торжественно поклялся перед ликом всемогущего Господа, что они суть мирные негоцианты, с королем шведским не знались и в недужные места не ходили. Затем капитан благоговейно приложился губами к обложке библии.
Шевеля губами и морща лоб, лейтенант принялся просматривать судовые документы, но ничего настораживающего не нашел, что не удивительно, шведская королевская типография знала свое дело туго. «Держатся хорошо, спокойно, не найду я ничего, здесь все чисто». Наконец отложив бумаги в сторону, поднялся с места.
– Чашку турецкого кофе ради сырой погоды? – любезно улыбнувшись предложил капитан.
– Спасибо, но нужно службу править! – ответил русский, – пойду посмотрю ваши товары.
Провожаемый ласковой улыбкой капитана русский в сопровождении штурмана вышел. Где-то на палубе загавкали собаки. Русские таможенники с некоторых пор стали применять обученных искать контрабанду псов.
– Не так прост этот лейтенант, как хочет казаться, – произнес гражданский и задумчиво побарабанил пальцами по столу.
Таможенники облазили корабль от рей до трюма, но так ничего запрещенного не нашли, не помогло даже применение собак…
Что кому делать обговорено заранее. Низко склонившись, один за другим прекрасно обученные, в хороших панцирях из доброй стали солдаты шли вдоль борта к шлюпкам. Если они не выполнят задание шведского короля, то кто? За плечами висят мешки с новейшим шведским изобретением – пороховыми минами с часовыми механизмами, при взрыве разбрасывающими во все стороны пылающий керосин. Несколько десятков очагов пожаров, разбросанные по всему построенному преимущественно из дерева городу московиты не смогут потушить и выгорание большей части его неизбежно. Пусть мастерградское изобретение поработает против собственных создателей. Шлюпки опустились на воду, ни звука, ни всплеска, бесшумно причалили к отсыревшим бревнам пирса. Двое выскочили на берег, подтянули хрупкие суденышки. Больше они не понадобятся. Четверо матросов из экипажа отведут кораблики назад и все. Никаких следов причастности к пожару. Уходить планировали по суше, так безопаснее. Найти обученных диверсантов в глухом карельском лесу задача почти не выполнимая. Через две недели их подберет в условленном месте на побережье Белого моря корабль. Тишина, лишь квакают всполошившиеся лягушки. Лениво замычала за частоколом корова. Утоптанная до каменного состояния грунтовая дорога от пирса идет между огороженных забором домовладений вглубь города.
Капитан молча ткнул рукой в длинной перчатке в самых умелых: Карла и Эрика двух светловолосых близнецов. Высокие, сильные и в то же время ловкие в рукопашной схватке. Наверное, такими были древние викинги, наводившие ужас на берега морей, штурмовавшие Париж и Севилью. Понятливо кивнув, они передали товарищам заплечные мешки. С длинной шпагой в правой руке и коротким кинжалом с чашей, изрезанной мелкими и кривыми отверстиями для того, чтобы острие шпаги противника застревало в щитке, в левой, пистолеты за поясом, карабин «за спиной», направились вперед. Через минуту за ними последовал остальной отряд.
Лишь наблюдавшая с неба любопытная луна видела бесшумно, насколько это возможно, передвигавшуюся вдоль высоких заборов короткую колонну бойцов. Зайди луна за тучи, тогда даже самый остроглазый и бдительный наблюдатель в чернильной тени около заборов ничего не заметит. Несколько мгновений, и колонна растворилась в ночной тьме. Был кто или привиделось уже не разберешь. В окнах домов ни огонька, люди спят после трудового дня. Лишь изредка тишину нарушает лай некстати проснувшегося дворового кабыздоха. Капитан Лофтус двигается посередине колонны, так проще контролировать обстановку и командовать людьми. Да, их не много, зато каждый стоит нескольких и умеет столько, сколько и не снилось лучшим воинам. Пробежать подобно коню много верст и не отдыхая вступить в смертельный поединок с несколькими противниками, убить голыми руками, соорудить из подручных материалов смертельную ловушку, притворятся другим столь искусно что любой признает за своего, бойцы могли все это и многое другое. К тому же и опыта им не занимать, датчанам и саксонцам уже устраивали проблемы.
Лофтус узнавал и не узнавал Архангельск. За десять лет, прошедших с момента посещения единственного русского порта на Севере, город изменился. Появилось множество двухэтажных строений, улицы замостили деревом, а кое-где камнем. Днем он прошелся по обреченному городу. Нищие с паперти у церквей исчезли. Работы много. Хоть на мастерградских верфях, хоть на царевых. А хочешь вербуйся на корабль: с поморами на рыбалку или на морского зверя, можно и на торговца, в Европу ходить. Город расцвел, дышал благополучием и довольством. Жалко такой уничтожать, но придется.
Он вспомнил памятный разговор. Аудиенция была за день до отъезда Карла Двенадцатого в действующую армию в Польшу, когда последние дела доделывались второпях. Король принял в охотничьем замке Кунгсер, в собственном кабинете. Стемнело на столе перед Карлом горела керосиновая лампа, отбрасывая таинственные блики на одутловатое лицо и расстеленную перед ним карту северной Европы.
– Мой верный Лофтус перед Вами стоит задача необыкновенной важности. Архангельск должен быть выжжен до основания. Сжечь верфи и все корабельные запасы. Население включая корабельных мастеров должно погибнуть в пожаре. Жертвы московиты меня не интересуют. Не щадить никого! Они должны бояться строить корабли и забыть о кораблестроении хотя бы на несколько лет. Моря должны остаться за шведской короной.
– Да, мой король, – собеседник короля послушно наклонил украшенную коротким париком с косичкой голову.
Карл холодно улыбнулся.
– Много кораблей строят московиты на верфи?
– По нашим сведениям шесть. Из них четыре почти достроены. До середины лета вступят в строй.
– У них хватит матросов и главное офицеров? – с сомнением осведомился король.
– Офицеров у них готовит училище, там же в Архангельске, а моряки проходили практику на судах караванов, регулярно ходивших вокруг Скандинавского полуострова в Европу. Полагаю, что людей у них хватит.
– Вы прекрасно проявили себя в датской и польских компаниях. Я рассчитываю на Вас! Московиты не должны прийти в Балтийское море, ты меня понял Андерс?
Капитан поклонился. Король отвернулся, давая понять, что аудиенция окончена. Окрыленный капитан с уважительным поклоном покинул кабинет. Выполнение личного поручения короля открывало перед небогатым дворянином из шведской глубинки такие перспективы, что дух захватывало…
«Русские не сумели обнаружить наш отряд, значит обречены. Очистительное пламя вспыхнет над верфями, арсеналом и в районах проживания корабельных мастеров. Надолго запомнят шведский визит!» Спустя мгновение рот Лофтуса превратился в жесткую складку…
Две тени бесшумно скользили по спящим улицам. Тишина, негромко гудит ветер в ветвях деревьев, где-то далеко брешет глупая собака. Лиц не разобрать, контуры тел в бесформенной одежде тают в ночной тьме, размываются. Проскользнули дальше: безликие порождения ночи растворились в бесконечном сплетении улиц.
«Пок! Пок!» звуки едва слышные в ночи. Не громче чем скрипит в траве влюбленный кузнечик. Пули пронзают в тела. Тени рушатся на землю, один мертвый, второй лишь тяжелораненый. Негромкий хрип.