Страница 12 из 19
Набежали! Два строя, один сине-черный, второй зеленый сшиблись словно два моря. Батальоны врезались друг в друга, в ход пошло холодное оружие: штыки и шпаги.
Швед, немного не добежав до Ильи, мгновенно затормозил. Обеими руками молниеносно выбросил штуцер далеко вперед, целясь в живот русского. Помогли тренировки, на которых молодежь заставляли до седьмого пота отрабатывать приемы фехтования на штыках. Илья слегка ударил по стволу, так чтобы отстранить в сторону блеснувший смертью граненый штык. Шагнул вперед, одновременно быстро присев и вонзил штык в живот. Швед закричал от пронзившей тело боли, обеими руками схватился за низ живота. С противным, чмокающим звуком штык вышел из обширной раны. Швед пошатнулся и грянулся о землю, а Илья принялся колоть и бить прикладом новых врагов. Все вокруг смешалось в дикую мешанину. Ноздри забились едким запахом крови и человеческих внутренностей, воздух дрожал от криков и хрипов сражающихся, в которых, казалось, нет ничего человеческого.
Вот усатый швед, финтом шпаги обманув гвардейца в глубоком выпаде вонзает ему в грудь штык, но тот лишь бессильно скрежещет по прочной мастерградской стали и соскакивает. Швед проваливается, но не успевает на его лице отразится недоумение как окованный железом приклад гвардейца проламывает ему висок. Уже мертвый он летит на истоптанную траву.
Дальше солдат в зеленой форме схватился за пронзенное удачным выпадом шпаги горло. С тихим хрипом рушится вниз.
Одетый в синий мундир солдат с хеканьем, как мясник, вонзает лежащему на земле поверженному врагу шпагу в грудь.
Катаются по окровавленной траве, рыча словно дикие звери русский и швед.
Каролинер, лежит на истоптанной тысячами ног траве. Обеими руками схватился за окровавленную грудь, на губах пузырится алая пена. Отмучился, отходит…
Бой был коротким, но жарким. С обеих сторон дрались с величайшим ожесточением. Русская гвардия продолжила напирать и знаменитые каролинеры сломались, ряды их смешались. Потеряв почти всех офицеров еще на подходе к русским, оставшиеся в живых заколебались, остатки боевого духа покинули их. У каждого, даже самого твердого в исполнении долга есть та критическая черта, перейти которую он не в силах. Наступила развязка. Все произошло в какие-нибудь 10-15 минут. Таявшая тонкая линия шведов сломалась. Бросая на землю оружие, пехота крайнего левого фланга кинулась бежать. Устояли только отважные далекарлийцы, державшие обороны против остатков Московского полка, но и они вынуждены были попятиться. Сначала понемногу, потом отступление превратилось в паническое бегство. Штыками и ружейными залпами шведов отбросили за бруствер. В поле добивали остатки окруженной шведской кавалерии и далекарлийцев. Большая, лучшая часть шведской армии погибла или обращена в бегство.
Бегство пехоты правого фланга обнажило центр боевых порядков шведов. В небо над полем боя взвились три ракеты: красная и две зеленых. Сигнал к общей атаке. Русские войска хлынули через настежь открытые в бруствере ворота. Центр и левый фланг шведов попытался встретить их штыковой контратакой, но навстречу шведам полетели несколько десятков блестящих в свете солнца металлом шаров. Посредине вражеского строя загрохотали взрывы, раскидывая в стороны окровавленные тела, калеча чугунными осколками хрупкую человеческую плоть. Ошеломленные шведы на миг остановились. Еще до сражения мастерградцы отдали все оставшиеся гранаты батальонам центра. Русская пехота со штыками наперевес одновременно бросилась на шведов по всему фронту. Закипела жаркая рукопашная схватка и войска Карла не выдержали. Под натиском русских сил сначала небольшими ручейками, затем целыми ротами и батальонами беглецы устремились в спасительный лес. Началось беспорядочное отступление. Шведские солдаты стали бросать оружие наземь и сдаваться в плен.
В одиннадцать часов царь сорвал с головы шляпу в победном жесте. Шведы разбиты.
Осознав, что окончательно проиграли, верные драбанты, не слушая возражений ошеломленного Карла Двенадцатого, усадили его на коня. В окружении свиты и части драгунов направились обратно, к месту стоянки флота.
Разразилась подлинная катастрофа. Рига стала концом шведского великодержавия. На поле битвы лежали свыше 4 тысяч убитых шведов еще 3 тысяч сдались в плен, спаслось меньше 4 тысяч человек. Трофеями русской армии оказалось все оружие и 250 тысяч рублей шведской казны, награбленные в Польше и Саксонии. Тем временем мародеры продолжали свое черное дело: обирали трупы, подбирали оружие, добивали безнадежных раненых, а тех, кто имел шанс выжить и пленных гнали в русский стан. Царь Петр обещал за них немалую награду: алтын. Туда-же отправились самые ценные трофеи: знамена, штандарты, наградное оружие.
***
Даже теперь Карл Двенадцатый не стал менять однажды принятый им спартанский образ жизни. «Никаких нежностей!» – требовал он от других и сам жил по этому правилу. Самоограничения, наложенные на себя, он соблюдал свято, тренируя волю, приучая непослушное тело к нелегкой походной жизни. Он не такой как другие государи, он особенный! Король – отшельник изволил есть солдатский ужин: гороховую кашу с пшеном и кнэккеброд, сухую мучную лепешку. Негостеприимный прибалтийский берег удалился, превратился в тонкую темную полоску на горизонте. Свежий морской ветер туго надувал паруса корабля, идущего к Стокгольму, трепал одежду, упрямо норовил забраться под нее. Король демонстративно игнорировал трудности. Громко, словно не потомок благородного рода чавкал и время от времени утирал рот холщовым платком. В мутном стеклянном кувшине на столе плескалась вода от качки.
Когда после поражения в рижской битве верные драбанты и слуги двинулись вглубь леса, король растерялся и впал в прострацию. С детства Карл чрезвычайно увлекался игрой в солдатики, подолгу и с восторгом рассматривал цветные картинки в «рыцарских» романах. Мысленно примерял на себя подвиги их персонажей. Окружающие рано заметили склонности юного короля и стали нашептывать ему, как он велик, и как ничтожны по сравнению с ним остальные владыки мира. Ему внушали, что он второй Александр Македонский и призван поразить Европу полководческим талантом. Он поверил льстецам, а его разбили какие-то полудикие московиты. Ведь вначале все получалось! Одним ударом он выбил из войны Данию, разбил гонористую Речь Посполитую и упорную Саксонию. А тут такое разгромное поражение. Немыслимый удар по самолюбию.
По пути к королевскому кортежу присоединялись отдельные подразделения и выжившие солдаты. В погоню за остатками шведского войска бросились казаки. Невидимые стрелки неустанно преследовали изможденных шведов и беспрерывно осыпали их градом пуль. Падали на землю десятки раненых и погибших, но кавалькада не останавливалась. Лошадь под королем получила пулю, мучительно заржала и на всем ходу рухнула на усыпанную хвоей землю, придавив Карлу ногу. Его вытащили, один из драбантов отдал королю коня и почти сразу, сраженный невидимым стрелком в грудь, рухнул на землю. Карла спасало только то, что телохранители, солдаты, слуги закрывали его от выстрелов собственными телами. К вечеру шведы оторвались от преследования. Новые испытания ждали их на побережье. В ночь бесславного сражения под Ригой флот атаковали выкрашенные в черное русские брандеры. Часть их потопили, но несколько прорвались и нанесли серьезнейшие потери. Сгорели еще три корабля в том числе один линейный. Слава Господу что у русских нашлось так мало брандеров, иначе мог погибнуть весь флот!
Последняя ложка отправилась в рот, король запил ужин водой. Из кучки придворных до ушей Карла донесся драматический шепот.
– У Швеции больше нет армии, а риксдаг крайне неодобрительно относится к лишним тратам. Наступили тяжелые времена…
Пустая тарелка полетела на палубу, король стремительно обернулся к камер-юнкеру барону Беркенгельм. Бесцветному, как зимний день, с неприятного вида бородавкой на курносом носу. Выпрямился, брезгливо сморщил лицо и уставился на придворного красными после бессонной ночи глазами.