Другая

Резко затормозив и еле удержавшись на ногах, она впилась глазами в ненавистное лицо и выплюнула:

– А тебе что тут надо, урод?

Признаться честно, мало кто мог бы наградить этого мужчину таким нелестным эпитетом, разве что уж совсем далёкий от общепринятых представлений о человеческой красоте. Более совершенного лица – а Лиля это понимала даже в таком состоянии, как сейчас, – она в своей жизни не встречала. Негодяй, назвавший себя сыном её отца, был прекрасен той строгой мужской красотой, от которой любая женщина начинает испытывать острое желание поскорее завладеть этим сокровищем.

– Опять ты? – кривая усмешка, появившаяся на лице красавца при виде Лили, вовсе не испортила его, а добавила весьма пикантную горькую нотку в драгоценный аромат. – Что она здесь делает? – этот вопрос уже был обращён к Тамаре.

– Понимаете, Максим Романович, эта девушка говорит, что она дочь Романа Сер… – залепетала было повариха, но её слова были остановлены величественным жестом гостя.

– Вон!

– Кто, я? – испугалась Тамара.

– Да! – рявкнул тот. – И ты, Степаныч, тоже уйди. Быстро, я сказал!

Повариха со своим воздыхателем шустро ретировались из кухни, оставив Лилю наедине с красавцем.

– Ну, сама мне обо всём расскажешь или отца звать? – он сложил руки на груди и уставился на девушку таким взглядом, от которого даже самый отважный храбрец растерялся бы. Впрочем, она сейчас была так взвинчена, что никакие взгляды никаких негодяев не могли её остановить.

– Нет, это ты мне расскажешь, что ты делаешь в моём доме!

– Я? В твоём доме? Это забавно… – усмехнулся мужчина. – Давно меня так никто не смешил!

– Я тебе что – обезьянка, чтобы смешить? Вон пошёл отсюда!

– Ну, так мы ни до чего не договоримся, – голос его оставался спокойным, глаза только чуть потемнели.

– Я не собираюсь с тобой ни о чём договариваться! Это мой дом, мой отец и моя земля, а ты самозванец!

– То же самое могу и о тебе сказать.

Он прошёлся под яростным взглядом Лили туда-сюда, а затем, придвинув к себе стул и уселся на него задом наперёд, облокотившись локтями о спинку.

– Давай поговорим?

– Мне не о чем с тобой разговаривать! Ты глухой? Вон отсюда, или я сейчас охрану позову!

– Зови, – просто сказал Максим. И голову склонил набок, разглядывая Лилю как неизвестное науке животное. Мол, посмотрим, на что ты ещё способна.

Этот его взгляд и совершенно невозмутимое поведение сбавили накал Лилиного возмущения. Впервые за сегодняшний день в неё закралось подозрение – а уж не случилось ли что-то именно с ней, с Лилей? Если все в один голос утверждают, что ты неправ, может быть стоит хотя бы прислушаться к этим словам?

Немного поразмышляв, Лиля, не отводя взгляда от мужчины, уселась на табуретку, на которой прежде сидела Тамара.

– Ладно, давай поговорим. Но только не думай, что ты тут самый умный!

– Ну что ты, я вовсе так не думаю! – усмехнулся Максим.

– Мне не нравится тон, которым ты это произнёс.

– Мне тоже много чего не нравится, но я же молчу.

– О чём ты хотел поговорить?

– О тебе. Любимая тема для каждой девушки, не правда ли?

– Я не каждая!

– Это я уже успел заметить… Ладно, не злись. Итак… – он осмотрел её снизу доверху, чем вызвал в ответ странный трепет в Лилиной груди. Она нахмурилась. – Итак, кто ты такая?

– Я Лилия Романовна Шатрова! – прочеканила каждое слово Лиля. – Тебе это о чём-нибудь говорит?

– Пока не очень. Но надеюсь во всём разобраться.

– Уж разберись, пожалуйста! – с ехидцей ответила девушка. – А то есть охота, с утра ничего не ела.

– А что так?

– Не твоё дело!

– Откуда ты взялась, Лилия Романовна?

– Отсюда! Я взялась отсюда! – выкрикнула Лиля, которую невозмутимый тон собеседника начинал выводить из себя. – Я здесь живу, понятно тебе? В этом доме! На втором этаже! А это – моя кухня, а там за дверью – моя кухарка Тамара! И Оля, уборщица, тоже работает на меня! Я уж не говорю о Егоре Егорьевиче, Людмиле Васильевне и Аннете, которые тоже все работают на меня! На меня, понятно?

– Не надо так кричать, Лилия Романовна.

– Это я ещё не кричу, как тебя там…

– Максим Романович!

– Хрен с маслом ты, а не Романович! Самозванец! Это мой отец, мой, мой!

– Вот это-то и странно… Отец уверил меня, что никаких внебрачных детей у него нет.

– Сам ты внебрачный, идиот! Всё, мне это надоело!

Лиля вскочила, сбросила с себя шубейку, которая стала ей мешать, и заметалась по кухне, выискивая, что бы такое потяжелее схватить, чтобы разобраться с этим придурком. Но тот, не раздумывая, рывком остановил девушку и заломил ей руки назад.

– Отпусти, гад! – взвыла она от боли.

– Послушай сюда, дура, – зло зашептал Максим ей в ухо. – Я не знаю, зачем ты придумала эту историю, но я тебя узнал. Если бы не твоя дурацкая шуба – у кого ты её, кстати, стащила? – то узнал бы раньше. На что ты надеялась, тварь?

– Пусти!

– Овечкой бедной прикинулась? В волчьей шкуре! – он отшвырнул ногой шубку в сторону. – Я целый час из-за тебя потерял! Отца чуть до сердечного приступа не довела!

– Что с ним? Ему плохо? – даже в таком состоянии Лиля боялась за здоровье отца.

– Нет, хорошо! – он встряхнул её несколько раз. – А будет ещё лучше, когда ты уберёшься из нашего дома!

Он ослабил хватку, и Лиля чудом удержалась на ногах, задыхаясь от боли и гнева. Со всей силы она укусила мужчину за руку, и тут же получила страшный удар в солнечное сплетение.

– Зараза белобрысая! – и он прибавил ещё несколько слов матом, которые доносились до Лили уже в некотором тумане.

Помещение кухни закрутилось перед ней, пол поменялся местами с потолком, в глазах потемнело, и она отключилась.

Глава 6

Очнулась Лиля от холода и страшной боли в висках. Ещё не вполне понимая, где она и что с ней, она застонала и с трудом разлепила отчего-то очень тяжёлые веки. Перед глазами всё плыло, летало, и только через несколько минут до неё дошло, что просто идёт снег. Да-да, обычный снег падал на её лицо, кружился рядом, а сама Лиля полулежала на спине, облокотившись обо что-то мягкое и шуршащее. Над ней чернильным морем разливалось небо. Скосив глаза направо и от этого движения почувствовав дурноту, она уткнулась взглядом в какую-то поверхность – грязную, с подтёками чего-то отвратительного на вид. Тошнота подступила к самому горлу и попросилась наружу. Лилю вывернуло тут же, она еле успела наклониться, и долго ещё корчилась, хватая ртом воздух и сотрясаясь всем телом.

– Эй, ты… – внезапно послышался тонкий голосок откуда-то сбоку. – Тебе плохо?

В ответ Лиля закашлялась и сползла куда-то вниз. Шуршащее под ней оказалось огромным чёрным тюком, набитым чем-то вонючим. Пакет с мусором, дошло до Лили, и эта мысль вызвала в ней ещё один позыв рвоты.

– Тебе помочь? – голосок приблизился, но говорящий пока оставался невидимым для Лили.

Лиля судорожно перевела дыхание, прижав кулачок к губам. Ни думать, ни, тем более, говорить она пока была не в состоянии.

– Я Тоха, а ты?

Но Лиля только вяло рукой махнула – уйди, мол. Тишина, последовавшая вслед за этим, дала Лиле надежду, что больше её не потревожат. Но мгновение спустя вдруг резко вспыхнул свет, ударив Лилю в самые зрачки. Она зажмурилась и застонала. Вновь темнота окутала её.

– А я тебя знаю! – довольно произнёс голосок.

– Уйди… – прошептала Лиля.

– Тебя зовут…

– Прочь!

– Ну и ладно!

Невидимый собеседник обиженно запыхтел, потом раздались лёгкие шлепки шагов, как будто кто-то шёл по снегу босиком. Затем всё стихло.

Лиля повернула голову вбок, отметив про себя, что головная боль вроде стала отступать. Зрение прояснилось, привыкнув к темноте, и Лиля поняла, что это такое рядом с ней, обмазанное вонючими подтёками. Мусорный бак! Она валялась на мусорке, среди гнилья и пустых консервных банок!

Воспоминания вспыхнули одновременно, высветив все те события, которые предшествовали её появлению в этом мерзком месте. Карий глаз охранника, заснеженный парк, Тамара со своим любовником и самозванец, который, конечно же, и кинул её сюда в надежде, что она сдохнет! Она, Лилия Шатрова, настоящая дочь своего отца!