Печаль

     - Пошли, Света, оставь его, - сказала подружка

     - Аня, он чем-то очень подавлен. Давай я его спрошу…

     - Света, посмотри в его глаза. Он не хочет с нами разговаривать, - и они ушли. Две очаровательные девушки, с обнажёнными, загорелыми ногами, в шортиках, они ушли в сторону арки, и парень проводил их грустным взглядом. Да, они обернулись, всего один раз, чтобы встретится с ним взглядом, а потом снова продолжили свой путь.

     И так было много раз. А сколько раз на скамью, где сидел молодой парень, садились в летах прохожие и старались не разговаривать с парнем. Они были заняты сами собою. Они обсуждали всё, даже как плывут облака на небе, создающие зрительные фантасмагории. Они ему не мешали, кроме тех, кто изрядно принял на грудь. Эти да, они рассказывали о своей жизни, они что-то пытались объяснить парню, напутствовать его и потом, забываясь, переводили свой диалог в русло само бахвальства и попыткой рассказать, какие они значимые в этой жизни, садясь на скамью в несвежих одеждах и отхлёбывая из бутылок пива. Много раз, они указывали на друзей, с которыми они пришли, чтобы потом возненавидеть их, после эмоциональной перезагрузки. Они начинали ругаться с ними по пустякам, а потом вновь мирится. Парень не обращал на них никого внимания. Если скамейки были заняты, он просто становился около ограды и смотрел вдаль, на Днепр. Так пришла осень. Многие из тех, кто назначал не первый раз в этом месте встречу друзьям и приятелям, уже начинали всерьёз интересоваться этим парнем. Он был опрятно одетый, от него не пахло потом или тем паче мочой, а хорошим дезодорантом. Он не был похож на ловеласа, так как не реагировал на заигрывания девушек и парней, которые тоже им иногда интересовались. Он просто сидел, опустив голову и что-то ждал. Когда начались августовские ливни он никогда не уходил со скамьи. Пока прохожие с визгом искали укрытия, кто-то прятался под деревьями, раскрывая зонты, кто-то стремился достичь козырьков зданий, где только порывы ветра задували влагу, он продолжал сидеть на скамье в одиночестве и мокнуть. Он тоскливым взглядом наблюдал, как прохожие ищут укрытия. Девушки визжали, закрывая голову кульками, и спешили добежать до зданий, где можно было укрыться. Но парень оставался всегда сидеть там, где его застал ливень. Его не волновало, что его заливает дождь, что он полностью промок. Он продолжал сидеть. И это начало вызывать вопросы. В социальных сетях появилось его фото, и началось обсуждение. Было много вопросов: кто он и почему сидит в любую погоду на лавочке. Оказалось, что его никто не знал. Ни друзья, ни одноклассники не писали, словно их никогда и не было. Это было странным, скорее это было фантастичным: кто-то же должен был его узнать, но в ответ была пустота. Может он так изменился, что теперь те, кто знал его в детстве или юношестве просто не могли поверить, что это он. Не узнавали. Иногда появлялись сообщения, что кто-то вроде узнал, кто-то вроде видел его фотографию в новостях, а некоторые пользователи социальных сетей и вовсе рассказывали про парня странные истории, порой невнятные и греша несовпадением событий, но этим рассказчикам верили. Начинался странный бум. Парень видел, как его сначала тайком, а потом и в открытую, фотографировали люди, как к нему присаживались прохожие так, чтобы он попал с ними в кадр. Ему было плевать. Он отворачивался от объектива и молчал. Лишь один раз он заговорил, когда к нему подбежал за мячом мальчик лет пяти.

     - Дядя, а почему вы всё время сидите? Мама говорит, что вы сумасшедший.

     - А ты что думаешь, боец? – Тихо спросил парень и улыбнулся краешком губ.

     - Не знаю, я слушаю, что мне мама говорит. А она говорит, что вы сумасшедший, - мальчик начал подбрасывать мяч, но при этом не хотел уходить. Ему было жутко интересно. Его мама молча стояла в метрах двадцати, уперев руки в бока, и выразительно смотрела на сына. Но тот не обращал внимание на маму и украдкой поглядывал на парня.

     - Мама говорит, что вам некуда идти.

     - Она ошибается. У меня большая, очень большая квартира, три машины, в том числе два БМВ, дом в коттеджном городке. Есть яхта. Мне есть куда идти.

     - Тогда ты почему здесь сидишь? – спросил мальчик, перестав подбрасывать мяч. По его лицу было видно, что ответ удивил его и ошеломил.

     - Есть причины. Я жду.

     - Что?

     - Я не могу тебе ответить, сам не знаю, - в этот момент мама мальчика сорвалась и, перейдя на крик, потребовала, чтобы Сергей прибежал к ней. Мальчик повиновался и долго, потом выслушивал наставление матери, которая при этом она не давала ему вставить ни слова. А ведь он так много узнал, больше чем писатели в социальных сетях за целый месяц. Он смог с этим странным человеком поговорить. Парень грустно улыбнулся и снова стал рассматривать серый асфальт, куда начали опадать новые жёлтые листья.

     Не было сомнения, что это был не бродяга, которому некуда идти. Те, кто часто гулял в парке, видели, как начало холодать, парень переодевался исходя температуры на улице. Он одевался в дорогую и тёплую одежду, без признаков потёртости и одежды с чужого плеча. Его одежда всегда была новой, тёплой и только что купленной. Было видно, что она дорогая. Как наступила осень, он оделся в тёплую куртку, в тёплые джинсы и непромокаемые ботинки. Но он по-прежнему сидел на скамейке и смотрел в сторону моста Влюблённых. Один раз он было вскочил. Когда под весёлый смех компании, один из неё парней сделал вид, что собирается перелезть через ограду и прыгнуть. Но как только друзья, радостно визжа, оттянули его назад, парень снова сел на скамью и опустил свой взгляд на серый асфальт. Что он ждал?

     Девушки, такие воздушные и такие красивые. Многие из них, начитавшись в сетях, старались с ним познакомиться и выпытать хоть что-то. Они присаживались на скамью, где сидел парень, ухаживали за собою, красились, а потом ненароком дотрагивались до него, проводили руками по его спине, но всё было тщетно. Парень только вздыхал и ещё ниже опускал голову. Его красные, слезящиеся глаза не смотрели на девушек. Девушки видели его слёзы, но не пытались узнать причину. Они вставали и уходили. Одна девушка положила ему на колено алую розу, на память. Парень взял её, понюхал, помял и отложил. Его плечи тряслись от плача.

     Несколько раз пьяная компания сгоняла его со скамьи. Парень легко мог дать по лицам шатающимся, навязчивым прохожим, которые и связно говорить не могли, так, что они надолго запомнили такую оплеуху. Им, которые матерясь, заставляли его встать со скамьи. Но он покорно вставал и уходил к кованной, покрашенной в чёрную краску ограде. Ему было всё равно. Он смотрел на желтевшие деревья на склонах, которые прорезала парковая аллея, где с шумом проносились машины, на возившихся в листве воробьёв и надменных ворон. И те и другие не приближались, в отличие от голубей. Те так осмелели, что иной раз просто запрыгивали на туфли парня, не стараясь их обходить, а потом спрыгивали и шагали дальше. Словно его обувь была просто преграда, а не источник опасности. Даже голуби привыкли к нему.