Страница 9 из 19
– Толик…
– Что Толик?! Люди в парке бежали впереди своих собак и потом им вызывали скорые из-за нервных и сердечных срывов. Блин, мой эту дверь сам. Достало оно меня! Тут у меня тётка живёт. Сейчас всё брошу и уйду! Мне вон тётка рассказывала, что вечерами тут сейчас во дворах никого. Ни бабок на скамейках, ни детей, даже шпана исчезла. А тут частенько по вечерам ходили и вопили алкоголики. Нажирались вечером, а ночью у них просыпалась жажда деятельности: всё обосрать, всех послать и обозвать пидарасами. Ходили и вопили, и ничего не боялись. А сейчас – тишина. Тут весь район на ушах стоит, а ты тут мне про несерьёзность рассказываешь.
Костя слушал их разговор, затаив дыхание, и когда он уже решил постучать, один из них, кажется, Толик, сказал:
– Кстати, а милиция нашла не всех, кто поджёг пацана. Оказалось, он местный, учился в этом колледже. И видели ещё других подростков, когда всё случилось. Когда те убегали. Кого-то нашли в мастерских, где они прятались, кого-то – под забором, не смог перепрыгнуть. Когда изначально нашли останки, там было расследование, потом снова сгоревшие останки утром. Милиция и следователи тут словно прописались, бегали почти каждую ночь и утро, когда местные вызывали милицию. По костям, что появлялись позже и которые потом исчезали в скорых, вообще интересно.
– И что?
– Круто. На потом появившихся костях – никаких химических веществ, – он хмыкнул. – И ничего, никакого расследования: кости исчезли, тел нет. Следователи искали зацепки в гаражах, тут на стоянке, и как у нас оно всегда – ничего не нашли.
– Ну-ну, так, может, здесь прячутся не только призраки, но и те, кто прячет свои останки?
Костя похолодел внутри. Он слушал.
– Ага, прячутся. Да, здесь много заброшенных строений: мастерские ПТУ, гаражи, токарный и фрезеровочный цех, ещё цех обработки дерева. Тут масса лазеек. Можно долго прятаться, но там нет еды. Поэтому двоих поймали там. Сначала одного, а через день второго. А тут, за дверью точно кто-то сидит, – сказал тот, кого называли Толиком. – Меня это пугает.
– Ага. Только нам ведь за страхи не доплачивают. Хорошо три тряпкой, – сказал Бодя. – Тут никого нет. Просто три и вытирай копоть. Прячется тут кто-то… Если прячется, его найдут. Это дело времени. Пописает или покакает – и его найдут.
– Да мою я, мою, – Толик сполоснул тряпку в ведре. – Слушай, а вот призрак ПТУ, ты слыхал о нём? Тоже ведь призрак.
– Слыхал. Это тот, который в запасном пожарном выходе обитает, на лестничных клетках? Мешает бедным студентам учиться, двери на этажах трясёт, так что – у–у–у! – Бодя пугал Толика.
Тот зло ответил:
– Не смешно!
– Вот и не смейся! Задолбал ты меня уже этой своей, блин, конспирологией. Нам за работу платят, а не за поиски призраков и сбежавших мертвецов, вот и работай!
Дальше Костя не стал слушать и побежал на пятый этаж. Потом спустился на пролёт вниз, остановившись в переходе между четвёртым и пятым этажом среди валявшегося там мусора – каких-то бумажек, пластиковых колпачков. – Он – призрак? С чего бы это? Он уже три раза пописал, есть очень хотелось, а разве призраки хотят есть? Может они про эту бабу на чердаке, про неё они говорили? Да, скорее всего, именно так. Но слова «ещё не всех нашли, кто поджёг» напугали его, и он не решился продолжать попытки выбраться днём. Он дождался, когда стихнут приглушённый гул проходящих лекций и дополнительных занятий. Потом дождался, пока закончатся все вечерние консультации. Бабка эта, Клавдия Викторовна Шемиган, ведьма, принимала основы банковского дела. Явно из СССР она ещё, и методы её из СССР. Читала лекции молодая женщина, а принимала зачёты и курсовые эта старая карга. Как всё было сложно с ней! Ничего не пропустит, найдёт ошибку даже там, где её и не было, «завалит» любого. И она не брала взятки. Её называли бестией, ведьмой, её называли сволочью, говношамотом, старой пиздой. Её даже пытались побить в парке перед колледжем, но она, дико крича, спаслась. Она принимала курсовые работы до глубокой ночи. Ставила задачи и заставляла решать их за партами. Костя это помнил, он прошёл это три месяца назад и к своему величайшему изумлению сдал с первой попытки первую курсовую, а вот его приятели не смогли, даже умник Олег.
Теперь Костя видел в щель между дверями, что Шемиган по-прежнему принимает зачёты. Да, сейчас очередной зачёт, и очень многие его не написали и теперь пытались пересдать. Кому-то это удавалось, и они радостно выпрыгивали из дверей аудитории, а кому-то нет – такие выходили понуро и брёли прочь.
Костя ждал до того момента, когда она закончит, оденет свою каракулевую шапку и уйдёт. Потом – ещё полчаса. Нужно было, чтобы всё в коридорах затихло, и все точно ушли.
Когда погас свет, Костя снова услышал крики горящего человека и звуки ударов. Осторожно выглянув во двор, насколько позволяло окно, он увидел, как тот пытается преодолеть свежевыкрашенную дверь входа в полуподвальное помещение. Донесся даже едкий запах обгорающей краски. И вдруг раздался грохот, треск ломающегося дерева и запах дыма усилился. Олег смог пробить двери и оказаться в коридоре!
И сквозь шум раздался крик:
– Где?!! Гдеее!!!?
«Прорвался! – Костя похолодел от ужаса. – Бежать, просто бежать!» – панически подумал он.
В отчаянии он с разбега ударился в двухстворчатые двери и… раскрыл их. Он столько раз за эти дни пытался их открыть, но тщетно, а тут, сам того не ожидая, от страха перед горящим человеком – взял и сделал это.
Костя помчал по коридору, свернул на перекрёстке вправо, так как если влево, то это в другое крыло здания, поэтому вправо, в нужную сторону, и оказался на лестнице. Странное чувство. Вроде долго бежал, но особо не запыхался. Что нужно делать? Вниз спустится? Да, вниз, а что ещё? Может, попить воды. Точно воды. Он давно не пил, несколько дней уже. Он то хотел пить, то не хотел. Часто вечером изнывал от жажды, а потом, когда видел багровые отблески на гаражах и слышал знакомый крик, забывал про воду.
Тут туалет для девочек. Да, точно. Туалет для девочек, вот и знак на двери. И хрен с ним, всё равно тут сейчас никого нет. Он открыл дверь, увидел умывальник и, открыв воду, начал жадно пить. Он пил долго, наверно, как верблюд. Потом закрыл кран, а тот не хотел полностью закрываться, и оттуда продолжила литься тонкая струйка воды. Затем Костя открыл дверь в туалетную кабинку. В нос ударил запах мочи и дерьма. Может не такой сильный, как у туалете у мальчишек, девочки ведь садились, а мальчики писали стоя и часто мимо, и поэтому в их туалете всегда ядрёно пахло то мочой, то хлором, – но тем не менее. Ну и ладно. Главное – настоящий туалет. Костя хотел опорожниться и, сняв штаны, сел. Закончив, он поднял вверх глаза от облегчения, даже на душе стало как-то светлее.