Право лорда

Что включало в себя учёбу и раскрытие ведьмовского потенциала.

Я тешила себя робкой надеждой, что, быть может, если выяснить, в чём мой талант ведьмовства и развить его в полную силу, как-то получится поспособствовать снятию проклятья с Кира. Знаю, знаю, оно замкнуто на Катлин, а именно — на её кундалини, но ведь мы с ней — Отражения друг друга, а потому, «если эмир отнял у меня невесту по небесному предопределению, то почему для меня не может быть предопределения проникнуть во дворец и вернуть её»?* *(Леонид Соловьёв «Повесть о Ходже Насреддине») Я, как и мой любимый Ходжа Насреддин, тоже чувствовала где-то в глубине души (или хотела верить, что чувствую), что такое предопределение было для меня!

Но раскрытия дара без теоретических знаний и ежедневной практики было просто-таки невозможно, поэтому приступать к учёбе предстояло как можно скорее, день промедления мог впоследствии аукнуться.

И тут вставал ребром вопрос: Катлин здесь многие знали.

А правду о моём иномирском происхождении, несмотря на радушное отношение к иномирянам решено было скрывать. По-крайней мере, пока не изловить и не обезвредить Катлин. Кто знает, помимо «Вестаса и Ко» сколько у неё осталось сообщников? И чего от них ждать, когда узнают, что леди Катлин не Катлин вовсе, а самозванка? В общем, из соображений моей безопасности имя Майи Богаевской было пока тайной за семью печатями.

Но как объяснить тем же учителям, что я ни бум-бум в местных обычаях, истории, географии? Да даже со своей ведьмовской силой не умею договориться? Что там договориться, я о ней вообще без понятия…

Выход нашёлся быстро. И оказался простым и гениальным.

Мне предлагалось Покаяние.

Серьёзный мистический ритуал, который если не убедит всех в чистоте моих намерений, то хотя бы заставит усомниться в том, что новая леди Нагшаса — само исчадие ада. А также объяснит некоторые странности этой самой «леди».

Идею с Покаянием подкинула Верховная эйва, с которой мы, как ни странно, подружились и которая была вторым, помимо кровных, человеком, посвящённым в тайну леди Тхрагорской. В праХраме, кстати, я помогала часто и бывало даже, что на добровольных началах, оставаясь там на целый день. Когда у Кира было много дел, а мне целого дня на общение с семьёй, переписку с друзьями и оформление академического отпуска в академии было занадто.

Что же представляло собой Покаяние?

Шоу. Исключительно шоу.

Ничего общего с реальностью или истинным диалогом с богиней в том самом, закрытом для всех, зале.

Верховная, невероятно торжественная и величественная, в развевающихся, усыпанных бирюзовыми кристаллами, ритуальных одеждах, била о землю посохом и нараспев выкрикивала слова древних заклинаний на Уснувшем языке.

Меня, стоящую босиком и с опущенной головой (еле удалось в два голоса с Верховной уговорить на сие Кира) окутывало сперва «праведное пламя», затем — «праведная роса», после, конечно, «праведный вихрь», а напоследок даже «праведные побеги», словно змеи древнегреческого героя Лаокоона.

Я произносила вслед за Верховной зубодробительные слова покаянной молитвы (мы с ней заранее отрепетировали, потому что кому-то, может, это «тыщвдыщрхвыщ» что семечки, но я-то не диктор Первого канала, без подготовки не справилась бы и не убедила б никого в раскаянии Катлин. И это кстати, ещё один повод с ней поквитаться, да!). После чего меня окутало радужной дымкой и на какое-то время я стала невидимой (ещё один трюк, ловкость спецэффектов и никакого обмана).

Наконец, Верховная эйва торжественным голосом объявила, что леди Катлин Тхрагорская перенеслась в межмирье, в саму Обитель Кающихся.

Через какое-то время я «возникла» снова, и эйва возвестила, что в межмирье леди провела в строгом посте и молитвах целых семьсот лет (я пробовала её отговорить, говорила, что семьсот — это уже чересчур, за это время не только раскаяться можно, но и придумать семьсот-миллионов-до-неба способов отомстить за затянувшееся покаяние, но Верховная была неумолима) и возвращена миру очищенная и невинная, как дитя. Которое тише травы и белее первого снега, да.

За время моего «исчезновения» эйвы переодели меня в белый, словно сотканный из тумана наряд (по представлениям нагшасов и изображениям на древних фресках именно в таких и ходят по Обители Кающихся), так что моё «второе явление», в целом, вышло довольно эффектным.

Помимо прочего, Верховная объявила, что, поскольку я долгое время провела в межмирье, страдать мне теперь от амнезии, может даже, неизлечимой. Я на это патетично заломила руки и вознадеялась в самых витиеватых выражениях, что богиня меня простила и не вернёт воспоминания о совершённых злодеяниях. Тут я, надо сказать, немного увлеклась и произнесла целый монолог о мудрости, которая мне открылась в Обители Кающихся, о том, как сложно было исторгнуть чёрную злобу из своего сердца, но я всё же смогла и даже зачем-то звёзды Сад-ад-Забих, которые противостоят звёздам Сад-аль-Ахбия приплела. Чёрт его знает, на кой он меня за язык дёрнул, я нервничала и некстати снова Ходжа Насреддин вспомнился…

Кир на этих словах чуть всё не испортил, заржал, аки конь (потому что Соловьёва читал! То есть это я ему читала, вслух, но не суть). Хорошо ещё, что всеобщее внимание было приковано к леди, а не к лорду.

Так мы убили двух зайцев за раз: чуть-чуть подтопили сердца народа по отношению к леди Тхрагорской, а также логично объяснили не свойственное прежней Катлин поведение. Ну и теперь я имела полное право «чудить» и «не узнавать знакомых», ага.

К вопросам моего обучения Кир подошёл серьёзно.

Настолько, что намеревался заниматься со мной по всем предметам сам, но тут его ждало разочарование. И первый бунт в молодом семействе, сиречь, первая семейная ссора.

Конечно, с эгоистической точки зрения, как я Киру и заявила, мне бы тоже хотелось заниматься исключительно с ним. Но. Выучить мне предстоит много, практически обучаться с нуля. А кто в это время будет заниматься поиском способов снятия проклятья и прочими государственным делами, Пушкин? С творчеством великого русского поэта походя ознакомить лорда пришлось. Сказка о царе Салтане почему-то особенно понравилась. Кир вообще выражал самый искренний интерес к моему родному миру, что вообще-то радовало и к моей семье, за что я была ему и вовсе благодарна.

К тому же, та самая тренировка, которую я когда-то давно, сто лет назад наблюдала во внутреннем дворике, как оказалось, была не просто выпуском пара, а жизненной необходимостью в буквальном смысле. Чем сильнее и здоровее Кир был, тем больше был шанс, что действие проклятия замедлится, поэтому львиную долю своего времени Кир тратил на бои и развитие магии боя. Я же, как бы мне ни хотелось тренироваться с любимым плечом к плечу, просто не могла быть для него достойным спарринг-партнёром. Конечно, Кир это понимал.

В общем, решили — в свободное время Кир занимается со мной сам, а в остальное время — доверяет меня специально обученным людям, сиречь профессионалам.

Под шумок, Кир, кстати, приставил ко мне в качестве камеристок-компаньонок тех самых девушек-нагшасок, которые в мою первую брачную ночь оказались опоены сонным зельем. Джину и Рону. Девчонки оказались классными. Расторопными, смешливыми, но… учитывая, что я как-то с детства привыкла обходиться без прислуги, совершенно ненужными. Да и обитали мы с Киром, когда бывали дома, конечно, в тренировочной комнате внизу, а к себе, в покои леди — где я очнулась после первого полёта на грифоньих авиалиниях, я забегала исключительно переодеться. Ну и ванну принять. В покоях леди она была куда более роскошная, а водные процедуры — с детства моя слабость.

Попробовала поговорить с Киром и избавиться от «свиты», ну ё-моё, я себя прям барыней чувствовала, когда девчонки норовили с платьем или причёской помочь, но, оказалось, нельзя. Леди полагается «свита».

— А кроме того, Майя… Джина и Рона — лучшие воительницы, и, кроме того, боевые магини, поэтому мне спокойней, когда они рядом, — шутливо щёлкнув меня по носу, сообщил Кир.