Страница 45 из 53
– Зачем их зарыли? Почему не бросили шакалам?
– Кроме шакалов, слетелись бы стервятники. Их можно увидеть издали.
– Моран пытается идти скрытно?
– Сама видишь. Убивает разведчиков, не бросает трупы, не жжет костры.
Действительно: ни одного пепелища спутники не видели с тех пор, как въехали в джунгли.
– Как можно незаметно провести орду? Чертова тьма всадников!..
– Есть способы… Выслать вперед авангард, чтобы уничтожил засады и распугал зверье. Главные силы вести веером: на флангах мелкие отряды, в центре – крупные. На три мили вокруг – кольцо дозоров.
– Хм…
Теперь ехали с двойной осторожностью, опасаясь не столько литлендцев, сколько засад своих же соплеменников. Впереди двигалась Чара – уж ее-то никак не спутаешь с южанкой. Ней отставал на пару корпусов, готовый в любой миг придти на помощь. Мучительно долго выбирали места для ночевок, и все равно спали поочередно, никогда не чувствуя себя в полной безопасности.
Таким порядком двигались четверо суток и нашли за это время дюжину свежих могил. Следы войска все больше забирали на север, все ближе подходили к столице Литленда.
На пятые сутки их встретили.
Усталая Чара заметила засаду раньше, чем была замечена сама, но выиграла лишь пару секунд. Едва успела спрыгнуть с коня и присесть, как стрела свистнула над головой.
– Эй, не стреляй! – крикнул кто-то. – Она – лошадница!
– Да, теперь вижу… – ответил лучник.
Он сидел на ветке в стороне от тропы. А шагах в десяти впереди Чары из-за дерева вышел мечник. Нет, вернее сказать – всадник. Шаван. Глаза как миндаль, кожа смуглая, пояс в узорах.
Обласкал Чару взглядом с головы до ног, ухмыльнулся:
– Хороша! Продал бы тебя в Лаэм… или оставил себе.
– Попробуй, – оскалилась Чара.
– Попробуй, – повторил Ней, подходя к шавану сбоку.
– Плохо слушаете, – шаван развел руками. – Я сказал: продал бы. Если бы встретил в другой день.
– Чем нынешний отличается?
– Как – чем? – он хохотнул. – Ты слыхал, она спрашивает: чем?
Лучник на ветке засмеялся в ответ.
– Послушай-ка, брат, – тихо сказал Неймир. – Мы устали и злы от голода, потому терпения у нас мало. Я – Неймир Спутник, а она – Чара Спутница. Мы – всадники орды и очень не хотим убивать своих. Но если ты продолжишь в том же духе, то вряд ли увидишь закат. А теперь скажи ясно: кто ты такой и что случилось?
– Вы – Спутники? – воскликнул шаван. – Если так, то простите меня, братья. Я должен был вам посочувствовать. Обидно для пары таких видных всадников пропустить великое сражение!
– Какое сражение?
– С шиммерийцами, конечно! Вчера мы разбили их и прогнали прочь!
– Разбили шиммерийцев?!
– Точно! Принц Гектор с армией вышел из Мелоранжа. Никто не знает зачем! Просто раскрыл ворота и вышел, и двинул быстрым маршем на восток, к Ливневому Лесу. Мы стояли в джунглях, а он мчал, очертя голову, и нас даже не заметил. Тогда мы выступили из чащи и ударили ему в бок, в спину. Очень скоро шиммерийцы побежали, а мы гнались и жарили их в хвост и гриву!
– Вот только литлендцы вышли из-за стен, – вставил лучник, – и нам пришлось развернуться, чтобы загнать их назад в город.
– Потому шиммерийцы уцелели. Но сбежали к своим кораблям, бросив все: повозки, щиты, оружие! Мы так их напугали, что внуки их внуков еще будут вспоминать!
– А вся штука в чем? – добавил лучник. – Духи Степей нам помогли!
– Да, верно. Помутили рассудок принца Гектора – иначе он бы из-за стен и носу не показал. Но и Моран Степной Огонь хорошо сообразил: только увидел шанс, сразу схватил его за хвост. Моран – знатный вождь, что ни говори.
– Знатный вождь, – согласился Неймир и бросил косой взгляд на Чару. Мол: говорил же я!.. Она скривилась и нехотя кивнула.
– А теперь отведете нас в лагерь?
* * *
Лагеря не было как такового. Был кусок степи, гудящий от тысяч людей и коней. Все роилось, шумело, вертелось. Каждый двигался куда-нибудь, что-то нес, что-то городил, что-то починял – никто не мог усидеть на месте. И каждый непременно издавал звуки: перекрикивался с кем-то, насвистывал в усы, покряхтывал, посмеивался. Гортанно орали вожаки; ржали и фыркали кони; стучали молотки, вколачивая в землю колья; хлопали на ветру шкуры шатров; визжали лезвия о ремни и оселки; сцепив зубы, скрипели раненые, которых штопали кривыми иглами. Раненых было мало – сотни, если не десятки. А вот чего хватало с лихвой, так это трофеев. Целые горы мечей, ножей, топоров, арбалетов, шлемов, доспехов громоздились среди лагеря. И не только оружие – была и серебряная посуда, шелковые одежды, разноцветные фрукты, головы сыра, бутыли вин, оплетенные лозой. Весь обоз принца Гектора достался шаванам. Трофеев оказалось так много, что их до сих пор не успели сосчитать и поделить. Они высились, как холмы, охраняемые верными всадниками Морана. Все, кто проходил мимо, останавливались поглазеть, и лица расплывались в улыбках. Обычно дележ трофеев был тревожным делом и не обходился без потасовок, а то и смертоубийства. Но в этот раз шаваны хранили спокойствие, верили: уж теперь-то хватит на всех!
Скоро Спутники встретили знакомых воинов. Всякий сочувствовал им, что пропустили день триумфа. Обещали: ничего, наверстаете, скоро на Мелоранж пойдем! И правда, столица Литленда маячила в каких-то трех милях от нового лагеря и казалась совершенно беспомощной, несмотря на свои размеры – как стадо ягнят против пары пантер.
Но кто как, а Неймир Оборотень думал не о нынешних трофеях и не о грядущих. Было дело поважнее.
– Где найти ганту Корта? – спросил он.
Мало кто ориентировался в хаосе, но, наконец, попался человек, что показал дорогу. Большинство вожаков еще только ставили свои шатры, но ганта Корт уже обосновался с полным комфортом. Он восседал на подушках в уюте шатра, в обществе пятерых видных всадников. Перед ними на резном столике высилась внушительная горка снеди. Мальчишка суетился, подливая в чаши южного вина. Другой услаждал слух шаванов песней и звоном струн. Каждый всадник имел на себе что-нибудь из южной одежды: пестрый халат, золоченую безрукавку в узорах, шелковый платок с попугаями, медальон с мордашкой какой-то красотки. Сам же ганта Корт украсил макушку тюрбаном, на котором пламенел страшных размеров рубин.
– Спутники-ии!.. Верные мои!.. – вскричал ганта и чуть не уронил тюрбан с головы. – Как же я счастлив вас видеть!..
Другие шаваны встретили Чару и Нея не менее радушно. Чара выдавила пару слов приветствия. Неймир низко поклонился и сказал:
– Братья мои, как вы знаете, мы с Чарой были на разведке. Открыли кое-что важное, и – вы уж нас простите! – должны перемолвиться с гантой наедине.
– Это недолго, – сказала Чара.
– Вы не успеете осушить кубки, как мы уже кончим разговор, – снова поклонился Ней.
Никому не хотелось прерывать пиршество, но ганта Корт кивнул, и всадники один за другим покинули шатер. Осталось трое: Неймир, Чара и сам ганта. Лукаво сузив глаза, Корт спросил:
– Небось, пришли прощения просить? Не выполнили приказ и долг не вернули, а теперь вот пожаловали. Ну-ка, что скажете в оправдание?
Спутники угрюмо молчали. Корт сказал:
– Не умеете? Вот забава! Ты бы, Ней, стукнул себя в грудь, заорал, что отныне будешь мне верным до самого костра. Распорол бы ладонь, на крови поклялся, что ли… А ты, Чара, можешь и на колени встать – женщине-то сподручно. Захочешь поцеловать руку – возражать не стану…
Тогда Чара Без Страха опустилась на колени. Выгнула спину по-кошачьи, склонила голову перед гантой, просительно протянула руку. Корт захлопал глазами – никак не ждал от Чары подобного смирения. Но подал ей ладонь. Лучница коснулась губами кожи мужчины, потом опустила его руку на столик, нежно погладила…
Даже Ней, ожидавший этого, не смог уловить ее движения. Кинжал будто возник из воздуха – и пришпилил ладонь Корта к резному столику. Прежде, чем ганта успел заорать, Ней зажал ему рот и придавил к шее клинок.