Страница 4 из 53
Позволь напоследок еще крохотную, маленькую просьбочку… Не пошлешь ли нам, Боже, немножко денег? Не от жадности просим, только из волнения о потомстве… Война ведь дело такое: то ли избу спалят, то ли овечек солдаты заберут. А у нас ведь скоро младенчик народится… Как же ему без жилья, без питания? Пошли, Боже, монетку. Или уж сделай так, чтобы нас не коснулась разруха.
Кланяемся тебе в ноженьки! До свидания, великий Боже!
Марк-Ворон испробовал все способы. Он надевал браслет на правую руку и на левую, говорил всевозможные слова – и вслух, и мысленно. Молился перед попыткой, молился после, на закате и на рассвете молился тоже – правда, язык заплетался от холода. Марк целовал браслет, смазывал его своей кровью, осенял святой спиралью… Разок даже направил на кайра Джемиса – по общему согласию, конечно. Они думали: вдруг Предмет оживет, если в человека прицелиться? Ворон напрягся, готовый в любую секунду отдернуть руку, а кайр стоял на полусогнутых, чтобы при опасности рухнуть в снег… Но все без толку. Что молись, что не молись, что мысленно командуй, что вслух, что целься в человека, что в дерево – один черт, Предмет молчал. Марк перепробовал все и махнул рукой.
Сказал:
– Простите, кайр, идеи кончились. Продайте браслет, а? Он и такой, молчаливый, тысяч сорок стоит.
– Не принимается, – отрезал Джемис. – Я тебе приказал думать, вот и думай. До самой Первой Зимы думай. И Предмет держи у себя.
– Ладно, я подумаю… – ответил Марк таким жалким тоном, будто ни малейшей надежды он уже не питал.
То было вечером второго дня, как ушли кайр Мой с Джон-Джоном. А на третий день…
«Вас настигнут раньше, чем придет помощь», – так сказал кайр Мой, и напророчил.
На третий день, примерно около полудня, Гвенда вдруг остановилась на тропе, вскинула голову, прислушалась. И зашипела:
– Беда! Беда! Скверные люди!
Минуту спустя мы увидали всадников. Двое в черных плащах выехали на тропу ярдах в трехста позади нас, остановились. Минуту смотрели мы на них в кромешной тишине, они – на нас. Потом развернулись и уехали на север.
– Авангард, – сказал Джемис. – Он никогда не уходит далеко от основных сил. За два часа здесь будет весь отряд.
Словом, нагнало нас и вот-вот накроет. Такие дела.
– А ну вперед! – рявкнул кайр, и мы двинулись. Хотя куда нам бежать – от конных-то?
Скоро вышли мы в такое место, откуда увидели простор. Были мы на склоне горы, тропа шла на юг, справа внизу лежала долина, а слева вверху – горная, значит, круча. А за долиной – другая гора, такая же могучая, как наша. Кайр показал вперед и сказал:
– Видите, долина сужается к югу?
Ну, мы видели.
– Эта долина зовется Челнок Богов, она по форме – как лодка. К югу сузится и перейдет в ущелье. Там над ущельем перекинут мостик, можно попасть на противоположную гору.
Мостик был далеченько: с нашего места даже не виден.
– До него четыре мили, – сказал кайр.
Даже в первые дни, со свежими силами, мы шли не больше мили в час. А уж теперь…
– Пять часов ходу, – сказал Марк, – а догонят через два.
Кайр ответил:
– Я возьму арбалеты и задержу воинов графа. А вы дойдете до моста за три часа.
– И как мы это сделаем?.. – вяло спросил капитан.
Кайр схватил его за грудки и приподнял над землей:
– Это же твоя команда, кэп? Твои морские крысы? Вот и заставь их придти к мосту за три часа! Пинай, кусай, хлещи кнутом – плевать. Что хочешь сделай, но заставь.
– Не все ли едино, кайр: здесь помереть или у моста?
Джемис ухмыльнулся и рыкнул в лицо капитану:
– Ты совсем не врубаешься. Вы пройдете по мосту. А за вами пойдут люди графа. Те самые, что отняли твой корабль.
– Мы подожжем мостик?.. – спросил капитан, и будто искра в нем блеснула.
– Какой догадливый!..
Джемис выпустил его, капитан Бамбер облизал губы, почесал затылок…
Тем временем кайр поймал за шиворот двух матросов – тех, что несли арбалеты, – сказал: «Вы мне поможете», – и с ними свернул с тропы. За ними побежал кайров пес, а следом рванулась и Гвенда, но Марк поймал ее и удержал.
– Ну, и что нам теперь, туды-сюды?.. – спросил Ларри.
И аж подпрыгнул, когда в ответ капитан проревел:
– Как – что, тьма тебя раздери?! По местам, поднять все паруса! Полным ходом на юг, чтоб вам в земле не лежать!
Ты, милая, даже не представляешь, что такое капитан для команды. Корабль без капитана – что курица без головы. Отрубишь голову – курица еще побегает, но толку в этом… Зато когда голова на месте – ооо!
Джефф Бамбер заорал на нас, как раньше, на «Тюлене», – и мы сразу все забыли: предателей, погоню, чертов холод. Одна мысль осталась: надо выполнить приказ, а то хуже будет! И рванули на юг, ни о чем не думая. Кайр и арбалетчики остались за килем и скоро пропали из виду. Гвенда поминутно оглядывалась и плакала, а Марк тащил ее за локоть, что-то приговаривал, пытался успокоить. Но мы на них не очень-то смотрели, у нас свое было дело: шагать.
Налегали изо всех сил, как могли. Рыли ногами этот долбанный снег, лупили подошвами, топтали его, чтоб ему неладно! Шагали так, что аж хрустело, и комья летели во все стороны. А Джеффу Бамберу все было мало, и он кричал на нас:
– Сучьи дети! Сухопутные хорьки! Это что, полный ход? А ну живее, шевелите задами! Ррраз – двааа, ррраз – двааа, ррраз – дваааа!
И так мы припустили, что аж согрелись от натуги. То мерзли, дубели – а теперь распахнули вороты, расстегнули телогрейки, изо рта пар летел вместо воздуха. Не моряки, а конский табун! Вспахали мы четыре мили целины и вылетели к мостику.
Ох, и мостик! Два каната, на них досточки, а сверху еще два каната, чтобы держаться. Досок, ясное дело, не хватает: тут и там зияют дыры. А где не дыра, там фут снега лежит.
– Вперрред! – рявкнул капитан. – Разучились ходить по реям?! Всех на берег уволю!
А и правда: в сравнении с реями этот мостик – прямо королевский тракт! Так мы подумали и спустя минуту уже были на том краю ущелья.
– Кууудааа?! Потомок и Ларри – назад, сметайте снег с моста! Остальные – в лес, за хворостом!
Точно, черт! Нам нужно не просто перейти мост, а еще и поджечь. А снег-то гореть не станет. Двинули мы с Ларри назад, ветками и шапками сметали снег с досточек, остальные таскали хворост, раскидывали по мосту. Так все ладилось, так живо и складно шло дело, что мы всякую опасность забыли. Но тут услышали топот копыт, глянули – увидели: скачет по тропке к мосту кайр Джемис (на трофейной, видать, лошади). Сзади него сидит Бадди с арбалетом и целится в чащу, рядом бежит по снегу пес. Второго матроса не видать – убили его графские.
– Поджигай! – кричит кайр.
Я вытащил огниво, стал чиркать. Хворост даром что сухой, да еще орджем политый – от мороза все равно не занимается! А кайр все ближе, а сзади него вылетают на тропку двое всадников с гербами Флеминга на щитах. Бадди пальнул, графский воин шатнулся в сторону, и болт прошел мимо. Тогда он сам сорвал с плеча арбалет и спустил тетиву. Бадди хрюкнул, повалился на землю, конь его тут же растоптал.
Я смотрю на это, боюсь, конечно, но дальше стучу огнивом. Искры летят, ветка-другая уже задымились, змейка пламени поползла – но крохотная, чуть живая.
А кайр Джемис подскакал к мосту, и тут его конь заартачился. Встал на дыбы, заржал – не пойду, мол. Ясное дело. Конь – не матрос, он-то по реям не бегал… Кайр спрыгнул с седла и пешком на мост, а графский воин настиг его со спины, откинул пустой арбалет и вскинул топор. Один взмах – и не станет кайра Джемиса!..
Но нет. Взмах – и мимо. Почему? Да потому, что в тот самый миг пес прыгнул на всадника. Вцепился клыками, человек завыл и выпал из седла. Но на смену ему уже трое, четверо, пятеро скачут.
А я свой огонек – как ребеночка: дую на него, кормлю сухой травкой, ладонями от ветра закрываю… Даже приговариваю: «Ну, расти, родненький, расти!» Джемис был уже в трех шагах от меня, как мой младенчик окреп, наконец, и выскочил из колыбельки. Запрыгал, засмеялся, заплясал. А Ларри за моей спиной тоже зажег огонь. Я перескочил костер и побежал, со мною Ларри, за нами кайр Джемис с собакой. А позади, ярдах в двадцати всего, пятеро графских латников. Пять матерых кайров – против нашего одного. И мост никак не успеет сгореть прежде, чем они пройдут. Опоздали мы!