Синий, который красный

И он заковылял дальше. Бестия пробормотала «совсем рехнулся» и со всегдашней своей энергией начала прикидывать в уме, где бы взять кладовщика, который не совершит магическое самоубийство после недели в Одонаре.

Экстер вернулся к окну, в которое и уставился с поэтически-грустным видом. Только что он нашел последнюю рифму — к слову «сердце» — и выводил свое «согреться», глядя не на свиток, а на играющую переливами радугу в небесах.

А двумя этажами ниже из артефактория со всеми осторожностями прокрадывались в сад две фигуры.

Крался вообще-то Кристо, который не хотел, чтобы его застукали с девчонкой — ну, то есть, с этой девчонкой. Все его подозрения с громким треском подтвердились: именно его она волокла продумывать артефакт для отмщения Бестии.

Вернее, она сама все продумала, и теперь шла со спокойным и чуть решительным лицом, а Кристо на цыпочках успевал следом и утешался тем, что Бестии будет неприятно, а от такого не отказываются. И да, завуч ещё и не узнает об её участии. Его-то дело маленькое, Дара только и бросила по пути: «Мне надо расстояние прикинуть, чтобы видно было».

— Чего копаешься? — недовольно окликнула Дара. — Обожрался за обедом?

Кристо, который правда порядком переел, обиженно икнул.

— Вот чего не понимаю, — пробурчал, вернее, проурчал он. — Ты как с Мелитой или с Хетом — оп, и молчишь. Ну, или там говоришь… по артефактам своим. Но как со мной — ты совсем другая, это как?

— После того, как умерли мои родители, а мне пришлось неделю просидеть в доме в компании с вещами, — будничным тоном сообщила Дара, — я, знаешь ли, плоховато лажу с людьми. С вещами мне гораздо спокойнее.

— И что?

Дара не ответила, а Кристо только шагов через десять собрал лоб в складочки, понял и даже обиделся. Но почему-то не разозлился, что он для нее вроде как вещь.

На такую будешь злиться — и наживешь себе неприятности… с вещами.

— А обязательно этот твой… ик… артефакт… чтобы в саду?

— Обязательно. Во-первых, в стенах артефактория Фелла сходу засечет мою работу. Во-вторых — если она выбежит в сад, у нас будут шансы выбежать… хм… в другом направлении.

— А… а мне-то чего бежать? Я ж, вроде, не при делах, ты говорила.

— Да так, вслед. Чтобы кусочки от меня собрать, если Бестия таки догонит.

Вот это ясно, это понятно. Кристо только собрался спросить, все куски собирать или только основные, как Дара продолжила:

— Посмотришь, чтобы Зерк не помешал.

— Это еще что за дрянь?

— Именно, что дрянь, — остановилась, прикидывая расстояние до артефактория. — Вроде садовника тут. То ли нежить, то ли маг — сам разобраться не может, кто-то поговаривает, что он тут еще до Альтау обитал. При скоплении народа не вылезает, но если в саду пара учеников — может появиться и нагадить.

— Это как — «нагадить»? То есть…

— Может и так, — артемагиня колебалась между жасминовой аллеей с синими ирисами и сиреневой — с зелеными. — Но чаще он при помощи кустов, корней и земли пакостит. Так что смотри под ноги.

— А-а, по… ух! — Кристо споткнулся об откуда-то вылезший корень и тихо выругался. — А как с ним управляться?

— Обыкновенно, магией. Силы он небольшой, огня боится, но огонь против него это — по-подлому. Мы обычно его тихо шугаем: боевые маги — силовым потоком, артемаги — летающим артефактом…

Дара не успела договорить: ровнёхонько у поворота на сиреневую аллею показался Ковальски.

Видок у Макса был — будто встретился со злыднями в темном переулке. По щеке тянется полоса крови, рубашка разодрана, руки исцарапаны — словом, полный комплект, Кристо даже пробило на сочувствующую отрыжку.

— Что с тобой на этот раз? — удивилась Дара.

Самыми тревожащими из всего в личности Ковальски были голос и глаза. Глаза были слишком задумчивыми и отсутствующими. Голос — тихим.

— Гулял.

— Ы-ыйк! — не согласились Кристо и его желудок с таким заявлением. — Это ты так… типа, гуляешь?!

— Ну да, — холодно ответил Макс, уже в своей прежней манере. — Прогуливался в окрестностях.

В кустах зашуршало, и в ту же секунду в руке у Макса как по заказу объявилась зажигалка.

— Знаешь, что такое по земным понятиям «дать прикурить»? — негромко и почти ласково спросил он у кустов. Шорох смолк. Уголок губ Макса пополз вверх.

— Знаете, что? Кажется, я тут освоился.

И он зашагал к артефакторию. Дара почесала нос с тревожным выражением лица. А Кристо, каким бы его отморозком не считали, все-таки опознал тон.

— Это что, угроза была?

Артемагиня не ответила на вопрос, зато пробормотала:

— С ним что-то нужно делать, и как можно скорее.

— Ага, — согласился Кристо. — Могу с пацанами ему «темную» устроить. — Только… того… вопрос. Это он вроде как на того самого Зерка наткнулся, если смотреть на его рожу?

— Угу.

— А потом на Лорелею, да?

— Наверное.

— А после такого его вообще что-нибудь возьмет?

Кажется, Дару этот довод сразил наповал.

Глава 14. Отомщу — и забуду

Нежить ходила у границ артефактория в таком количестве, что пришлось навешивать «пугалки» на все внешние контуры. По рассеянности Мечтатель поручил заняться этим Бестии; непонятно, почему директор не был убит за такую дерзость. Теперь злая завуч Одонара бродила по границам территории и вселяла ужас в нежить больше выражением физиономии, чем артефактами. Ее можно было понять.

Гидра Гекаты выкинула очередное коленце; Гробовщик завяз в ней по самую плешь; Вонда ходил по пятам и проедал печенки своим нытьем о нежити и об изыскивании средств на обновление материальной базы (а от документальных и финансовых вопросов Бестия просто зверела). Директор почти совсем самоустранился от проблем земных и витал непонятно в какой небесной сфере; почтовые птицы от Магистров устали прилетать к нему и орали свои сообщения прямо в окна апартаментов Феллы, время от времени вступая между собой в кровавые схватки. Ее раз триста вызывали из Семицветника по хрустальному шару, требовали непонятного; очередное творение Опытного Отдела сбежало и едва не слопало Озза Фингала; снабженцы массово хотели в отпуск, и все это в совокупности порождало в Бестии неясное желание то ли испепелить кого-нибудь, то ли расплющить — словом, будущий травматизм летал в воздухе.

— Еще немного осталось, — удовлетворенно отметила как-то Дара, — а потом можно будет их сводить. Или они сожрут друг друга — или поженятся.

— Ты говоришь как о разведении василисков! — заметила Мелита со смешком.

Речь шла всего лишь о Фелле и Ковальски. Дара рассчитывала, что внутреннее зло артефактория каким-то образом нейтрализует заразу, занесенную из внешнего мира. Или наоборот. Во всяком случае, идея состояла в доведении Феллы до белого каления и сталкивании ее с Максом. И наоборот, конечно.

Это был выработанный Дарой план генерального сражения в той войне, которая была объявлена памятным днем фразой: «Кажется, я тут освоился».

Противники друг друга стоили.

Кристо был магом-отморозком, Дара была малахольным артемагом с репутацией «убоища», Ковальски же просто был столь феноменально мстителен, что об этом ходили легенды еще когда он учился в средней школе. Согласно своему любимому принципу: «Я не злопамятный — отомщу и забуду», он полагал, что подростки, которые втравили его в Целестию (не говоря уж о том, что пару раз чуть не убили и свели с ума), просто обязаны поплатиться.

Подростки очень хорошо почувствовали, что им будут мстить, а потому начали наносить упреждающие удары.

Вещи, с которыми Макс имел дело, начали мало-помалу ехать с катушек. Вилки и ножи стремились к нему, как к лакомому мясному блюду, и вились над головой. Книги норовили прищемить пальцы. Унитазы в уборной спрыгивали с места и начинали гоняться за жертвой по всему помещению. Все это было мелко, но сильно отвлекало Ковальски от исследования окрестностей и составления стратегических планов мести. А тут еще к веселью, пока что исподволь, подключилась Мелита, и теперь за Максом по коридорам десятками носились теорики с просьбами научить их боевому искусству внешнего мира.