Страница 6 из 121
— Гробовщик, — протянула она, — а, Гробовщик? Мы в резерве, ты помнишь? В случае чего серьезного нас можно выдернуть из отпуска за пять минут! Или прикажешь нам нестись на «синие» вызовы…
Артефактор чуть выдвинулся из тени ивы. В этой компании он точно был самым старшим и самым страшным с виду — хотя бы потому, что носил черный балахон с капюшоном, из-под которого высовывались сивые пасмы да высвечивалось бледное костлявое лицо с тонкими синеватыми губами. Губы сейчас кривились в нехорошей усмешке. В имидже артефактора очень не хватало косы.
— Если в активную работу не введут хотя бы новую пару, — сообщил он, — тебе и твоему братцу действительно придется поискать молотки-дятлы, жаждущие крови мечи, ручки-вампиры и прочую… мелочь.
Фрикс наконец справился с бутербродом и протянул одну руку к чайнику, а другую — к Гробовщику.
— Давай, — сказал он, — давай мне бешеные стулья; книжки, которые откусывают носы, и могильные плиты, которые сами собой переползают с места на место, посмотри на свой Перечень, найди там все, что угодно, только забери к Холдону мои часы учебной нагрузки, они меня убивают! Ты как-то жаловался, что у тебя плохая работа — уничтожать артефакты? Поучи артемагии тридцать дебилов от десяти до пятнадцати — пять групп на день! И поймешь, что это такое, когда мозги вытекают из ушей.
— У тебя что-то вытекало из ушей? — поинтересовался Озз, явно готовясь что-то такое налить в чай Фриксу. — Это не могли быть мозги, так что я бы на твоем месте серьезно волновался.
— Прекрасная погодка, а?
— И площадка хорошая…
И оба оппонента бок о бок отправились выяснять свои разногласия на видневшуюся невдалеке боевую арену. Едва ли выяснение могло затянуться надолго: Озз, хотя и носил такое имя и числился боевым магом, был Великим и Ужасным только у себя в целебне.
Чайник свистнул в последний раз и замолк. Гелла, проводив ленивым взглядом братца, принялась разливать напиток по чашкам. Попутно она задумчиво откусила от очередного бутерброда Фрикса и поинтересовалась с набитым ртом:
— Так что же сказали Магистры?
Экстер Мечтатель наконец отвлекся от созерцания облаков и вернулся на грешную землю, к весьма неприятным реалиям.
— Ничего, что могло бы облегчить нам жизнь, — отозвался он тихо и печально, — впрочем, я не припомню иного. Они выдали мне гору свитков о совершенствовании отчетности и документации, большинство из них помечены как секретные…
— «Скормить дракону по прочтении», — продекламировала Гелла в небеса. — Скорми их младшим ученичкам, все равно ведь тащат в рот все, что увидят.
— Сорок пять из них — о борьбе с бюрократией, — Экстер исторг тяжкий вздох и провел по струнам инструмента, заставив и его вздохнуть тоже, — право, иногда меня удивляет их фантазия в том, что касается бумаг…
— Фантазия! Да они явно систему у людей свистнули, контрабандой — а вы думали, Магистры такие уж…
Геллу перебил Гробовщик, который еще немного выдвинулся из тени, но под яркое солнце все равно выходить не желал:
— Они сказали хотя бы пару слов по сути? Хотя бы несколько слов о боевых магах, о практике, об остальных школах, о… о… — из-под капюшона полетели брызги слюны.
— Они говорили то же, что и всегда, — пробормотал Мечтатель, настраивая банджо, — о том, что директора не хотят отдавать своих учеников к нам, их не устраивают потери, которые мы несем. Впрочем, от директоров я обычно слышу то же самое.
— Потому что они присылают отбросы! — слюна из-под капюшона полетела, как пена от бутылки шампанского, которую слишком сильно взболтали. — Они посылают тех, кто не смыслит в телесной магии, тупоумных идиотов, которые…
— Убери хлопья своего бешенства, Гробовщик, — посоветовала Гелла, подавая директору чашку чая, — здесь все знают, что причин для веселья нет.
— Причин для веселья?! — Гробовщик заплевался ядом. — Перечень в последние годы как взбесился. Сейчас я сижу здесь, с вами, а там, может, опять полыхнуло что-то желтым! Боевые звенья пропадают в мирах неделями, почти без отдыха, меняется только резерв, а на голубые-синие вызовы мне и посылать некого! Хоть ты сам туда и прыгай…
Вернулись Фрикс и Озз, причем у лекаря под глазом сиял правильной формы наливной синяк, оправдывая прозвище Озза. Фрикс плюхнулся на свое место с видом победителя, отобрал у сестрицы бутерброд и сразу же встрял в разговор:
— Некого посылать? Но у нас ведь есть шестнадцатилетние: Дара, Ахолла, Мелита…
— Артемаги! — взвыл Гробовщик пронзительным и почти женским голосом. — Артемаги! Но у нас нет ни одного боевого мага прикрытия этого уровня! После гибели последних четырех…
Он понизил голос и убрался в свою тень. Озз уже прикладывал к своему синяку платок, смоченный каким-то настоем — лекарь носил на педсоветы максимальное количество лечебных снадобий, в этом и было его основное предназначение. Глаза всех словно искали кого-то, кого-то отсутствующего, кто обычно поднимал самые резкие и безжалостные вопросы.
Потом Гелла вздохнула и спросила напрямик:
— Они дали нам хоть кого-нибудь?
— Дали, — ответил Экстер со вздохом, — двоих. И только с условием, что… м-м… вырывать их из рук директоров будет Фелла.
— День да ночь — неделя прочь, — пробормотали из тени, а потом голос Гробовщика опять потек сладким ядом, — Экстер, ты можешь делать что хочешь, но в конце этой недели на внешний поиск артефактов должно отправиться еще звено. Артефактор и боевой маг — два старших ученика.
— Два шестнадцатилетних ученика, — тихо поправил Экстер, — Локсо… ты прекрасно знаешь, что мне некого туда посылать.
Гробовщик из тени ивы недовольно зашипел, когда было произнесено его настоящее имя. Фрикс несколько отвлекся от пожираемого печенья.
— Некого? Но ведь можно вернуть в работу Дару, девочка талантливая и уже бывала на внешних вылазках…
— И потеряла трех магов прикрытия, — напомнила Гелла.
— Потому что они были полными дуболомами, а сталкиваться приходилось то с нечистью, то с местными!
— Как-как ты их назвал?! Они были моими учениками!
С виду ленивая, с примятыми от валяния на травке волосами Гелла вскочила — и ее братец только вздохнул, вопросительно мотая головой в сторону арены. Иногда он забывал, что при внешней ленивости его сестра обладает еще более взрывным характером.
Парочка удалилась, чтобы разрешить спор самым немирным из всех немирных способов. Экстер Мечтатель провожал их печальным взглядом.
— Этим двоим, — сказал он, когда с арены донеслись взрывы и крики, — в совокупности не более трехсот. Одни из лучших артефакторов и уже учителя — и все равно получают удовольствие… от этого. Но посылать шестнадцатилетних… во внешний мир…
Из тени ивы донесся стон, а Озз Фингал закатил здоровый и выздоравливающий глаза к небесам, что обозначало: «Опять он о своем!»
— Они не знают жизни, кроме той, которую успели увидеть, — продолжал Экстер, трогая струны настроенного банджо, — их забавляют битвы и смерти. Они убивают свидетелей, вы ведь знаете это.
— В основном нечисть, разбойников и палачей! — фыркнул Озз, который, как и все жители Целестии, еще с Сечи Альтау впитал в себя недоверие к такого рода сентиментальностям.
— В основном, — кротко согласился Экстер, — меня не волнует, кто эти свидетели, меня волнует то, что наши ученики упиваются этим. Меня волнует то, что с ними будет потом — шестнадцать лет, они еще дети, и…
— Кроме тебя, здесь нет детей, Мечтатель!
Озз втянул голову в плечи, взрывы с арены приутихли, а из-под ивы донеслось хихиканье мага, который только что приобрел очень ценного союзника. За спинами говоривших выросла статная фигура Феллы, волосы завуча воинственно торчали во все стороны.
— Из года в год твердишь одно и то же, так? Здесь нет детей, сколько бы им ни было лет! После Альтау в Целестии младенцы с первого дня своего рождения тянутся к ножнам, потому что впитывают с молоком: выжить здесь можно только так. Оставь свои речи о том, что нужно их учить музыке и сказкам!