Страница 15 из 22
Гном, падла, прозрачный. Дайте угадаю, чей родич! Хрен с грязной бородой немного поклонился:
– Мне бы это, внучку забрать.
– Продал?
– Кхе, кхе… Было дело. Калым взял. Но теперь… И она сказала, что даже… целенькая…
– Ну и пшёл отсюда! Моя гномочка!
– Нет, так нельзя… У неё был муж. Теперь он сортиры драит и сказал, что она больше не его… И она сказала, что ты…
«Бац» сказал дуэт из моего кулака и морды чересчур хитрожопого, не умеющего услышать отказ и навязчивого гномона. Я посмотрел, как поднявшийся хитрожопый хрыч отряхнулся, подошёл к ещё паре мявшихся в сторонке таких же, пробормотал:
– Не согласился, однако.
– А можа другую отдасть? – пробормотал стоявший рядом коричневый гном.
– Проверь – пробормотал прозрачный.
Я сразу молча двинул возвращальщику девиц в морду. Обернулся к таращившей шары компании и сказал:
– Ну, объясняйте!
Все начали ржать, поглядывая на раскрашивающее горизонт зарево новорождённой Стеллочки, наша часть которой, держась за попу, хныкала в объятиях сердобольной Доры. Лоя начала говорить:
– Ты, получается, про гномов ничего не знаешь? Значит, сначала начну, что все знают. И гномы об этом молчат и не признаются. У бородачей небородачек, девиц то есть, вдвое меньше. Просто не рожают. Умеют. Мы амазонки тоже управляем. Первая всегда девочка, а потом если не погибла, мальчика рожает, считающегося… как бы… Ну и ещё может быть девочка или мальчик за погибшую подругу, но это уже… к старости ближе. Ну а у гномов девочки просто вторым сортом идут, и их тупо рожают меньше раза в два. Потом, как вырастет, продают. Калым берут. То есть не просто в рабство, обычно, а замуж. Так очевидно Козёл и скупил горемык этих, были бы деньги. И цена довольно высокая, но не запредельная, устанавливается вождями, как и количество мужей. Если девственница. А не девственница или ничего не стоит или мало… Ну и первые лет десять жена в загоне. Рожает за себя и за мужей. А потом от этого скотства звереет и начинает тупо дубасить мужей! Ну и да, мужей обычно два! Бывает три и даже четыре. Ха! Круче чем амазонки! Раса идиотов! Всё через жопу у них. Гор, Бори, не мнитесь, как девственники на невольничьем рынке. Колитесь!
– Ээээ… – почесали бородки оба крепыша, продолжил Гор – У нас… жена одна… Мы сомужья…
– И обоих отпустила в конд? – усмехнулся я.
Гор тяжело вздохнул:
– С ней третий остался, молодой. Кабздец ему… А мы спаслись, считай… Деньги шлём детям и им… Ну и мегера… Теперь деньги есть, сможем развестись, вернее, выкупиться, и по личной жене завести. Тут такие цыпочки… И девств…
– Опять! – заржал я, выплёскивая всё напряжение борьбы и с богами и с вулканами – Вы, вся раса, уже в такой Ж! Со своими тараканами! И не можете нормально сделать! Смотрите. Вот… Орки! Тролли! Эльфы! Гоблины! Роны!
– Только не роны – буркнул Гор.
Я только рукой махнул. Сказал очевидную идею:
– Стелла, насчёт винта. Делаешь два двигателя с пропеллерами, две штанги из спинки, моторы поворачиваются. Летай на здоровье. Как раскрутишь винты, не спрашивай, я не знаю, а про спирт уже сказал. Но с таким батей что-нибудь придумаешь. Хотела, получи… Но…
– Я замуж хочу – шмыгнула носиком каменная нахалка, посмотрев на закрывавшую полнеба громаду.
– Тьфу – яростно сплюнул я.
– Грбрбрдр… – внушительно сказал Вулканыч.
– Я согласен – широко улыбнулся я.
– И я – застенчиво улыбнулась каменная крошка, вытирая слёзы.
– Нас отбил, а сам попался – усмехнулся Гор.
– Я один и жён штук восемь. А если бы вас не отбил, был бы двести первым! Учитесь, студенты, как попадаться надо! – я отвесил студентам по лёгкой оплеухе, сам заржал первым – Пока профессора корректировки дурочки насмерть не залюбили… Пошли плясать! Учитесь развлекаться не только с бутылкой в лапах, но и с девичьей талией! Да и танго это никак не выветрится! Дора, не знаешь почему?
– Нам с Липочкой очень понравилась музыка и движения, ах… Перекинь меня через руку! Только не как бедняжку Стеллочку… Та-та та-та-там-там… Жил пират не верящий в любовь! А ты, Серенький, в любовь веришь?
– Нет! – отрезал я.
Танцпол организовали перед входом в Храм Добра, обращенным на запад, где мы и воевали. Быстро расчистили площадку от столов и части обломков, валявшихся здесь давно. Я взял протянутую Джуманом сделанную из свирели скрипку. Да уж… невероятно, сначала он разделил дудку по вдоль и сделал галочкой, потом вытянул телескопические части, вернее, хрен знает как выдвинул деку, из вершины галочки вытянул… короче, хрень ту выдвинул, на которой пальцами струны прижимают… Струны откуда-то… Получилась крутая такая скрипка с треугольной декой! Я повертел инструмент в руках, напевая слова танго в такт мелодии. Снял микрофон и приклеил невероятно себе под углом рта. Отдал скрипку Чёрному Рыцарю, который прижал её к плечу и как смычком провёл затупленным громадным чёрным мечом.
И залитая светом от восьмисвечника площадь наполнилась прекрасной мелодией. А гигантский гоблин прикрыл глаза, начал аццки тащиться, пританцовывать и наяривать сильнее, и музыка ожила. Ноги сами просились в танец, и голова взорвалась от яростного дикого танца. Я схватил Дору за талию и повёл в центр. А она взяла Липу в зубки как розу, и Липа превратилась в розу, пышную сверкающую розу с толстенным шипастым стеблем, восторженно вопя, что это очень трудно. Мы слились в трио. Откуда-то из глубин общих знаний выползли виденные в силе искусства движения. Наш общий разум под моим руководством начал коверкать и переводить слова, пару раз использовав и временную петлю для придумывания сложных рифм и фраз. А я вращал, и перекидывал через руку яростно отдавшуюся танцу Дорочку, высоко поднимавшую прекрасную ножку из под коротенького белого халатика, с восторгом перекидываясь на спинке через мою руку.
И наши гномы-мордовороты хватали и тащили танцевать радостных гномочек из разорённого гарема. Местные гномы тоже пытались хватать прекрасных красоток, но те яростно отбивались от вонючих кавалеров с бородами-лопатами и сами кидались к аккуратным и чистым смеющимся гномам конда, которых как раз и было почти две сотни. Только нескольким неудачницам не хватило чистых кавалеров и они танцевали друг с дружкой.
Я орал в микрофон слова, а тот даже немного улучшал мой так себе голос:
– Где среди сугробов спят зимой медведи,
А над супербабами закаты, словно кровь,
Жил красавчик хмурый в глубине Сибири,
Дровосек, не верящий в любовь.
Но однажды ночью после страшной битвы,
После звездопада отправлялся он на бой,
Знойные фигурки с кругленькими попками
Помахали с берега рукой.
Там, где любовь, там, где любовь,
Там, где любовь,
Больше не проливается кровь!
Словно статуэтки девушки стояли,
Дровосек корабль свой
К ним направить поспешил,
И в них не влюбился, но назвал красоток
Птичками в ветвях своей души.
Там, где любовь, там, где любовь,
Там, где любовь,
Больше не проливается кровь!
И однажды ночью с кучей мощных гномов