Страница 5 из 22
– Так, это уже какое-то массовое помешательство. Это случайно не заразно? – съязвил Миша.
– А ты сам попробуй! – сказал я, набрав в ладони воды и брызнув ею на Мишу.
– Ах ты… Да я тебя, – начал злиться Мишка.
– А что ты? – спросил Шурик, последовав моему примеру и тоже окатив Мишу водой. – Сначала достань нас, а потом угрозами забрасывай.
Мы с Шуриком еще несколько раз подразнили Мишку, обрызгав его водой, после чего он тоже сдался и вышел под дождь, дабы отомстить. Но месть быстро переросла во всеобщее веселье, мы бегали по лужами, обрызгивая друг друга. Дождь был теплым, поэтому речи о том, что замерзнем даже не было. Вскоре дождь закончился также резко, как и начался. У всех у нас волосы стояли торчком, после небесного душа. Мы сели на скамейку у подъезда, все итак были насквозь мокрые, поэтому мокрая скамейка для нас была не помеха.
Вскоре из подъезда вышла моя соседка, бабушка, которой на вид было лет 70, а то и 80. В отличии от всех остальных ворчливых старух, которые любили сидеть на лавках и сплетничать, она всегда была к нам очень приветлива и доброжелательно. Мы с ней никогда не ругались, и она частенько угощала нас ягодами со своего небольшого огорода за домом.
– Здравствуйте, мальчишки! – улыбнувшись поздоровалась с нами пожилая соседка.
– Здравствуйте! – ответили мы хором.
– Ох, что ж вы так-то промокли. Сухого пятнышка на вас не видно. Смотрите не простыньте.
– Да мы не успели забежать под крышу, – ответил я.
– Понимаю, понимаю. Я сама еле-еле успела до подъезда добежать, чтобы не быть как вы. Все бросила в палисаднике. Вот пока переоделась в сухое, а дождь уже кончился. Пойду сейчас забирать свои пожитки. Вы еще тут будете?
– Ну пока да…
– Подождите, подождите, – перебила она меня. – Не уходите ребятки. Я быстро. – и ушла за дом.
Мы переглянулись, пожали плечами и продолжили свой разговор. Через пять минут бабуля вернулась, неся в руках целое ведро клубники.
– Держите, мальчики. Кушайте, на здоровье! – сказала она, протягивая нам ведерко.
– Ой, да что вы! Не надо. Куда ж нам столько? – стали отнекиваться мы.
– Берите, берите. Я живу одна, мне угощать некого. Дайте, хоть вас порадую своим урожаем. Мне одной все равно это не съесть. Я вы с удовольствием поедите.
– Спасибо вам огромное! – сказал я, а друзья подхватили.
– Кушайте на здоровье! Может вспомните как-нибудь меня добрым словом. – сказала бабуля, улыбнулась нам и пошла обратно на свой маленький огород.
– Вот есть же добрые старушки! – сказал Мишка, беря ягоды, – А у меня в подъезде одни старые грымзы, мимо них даже страшно проходить, боишься что прицепится или обвинит в каком-нибудь преступлении. Вредные до ужаса.
– Такая хорошая женщина и живет совсем одна. Жалко ее… – сказал Шурик.
– Зато она делает добрые дела и ко всем относиться с добром, никому никогда не грубит и всем улыбается. Это ценно в наше время. Сейчас мало таких людей, – сказал я.
– А давайте, ей предложим помощь, может там на огороде нужно чем-то помочь, – предложил Шурик.
Мы поддержали его и направились за дом, где у соседки был палисадник. Она поднимала опавшие после дождя кусты огурцов. Я подошел к ней, она подняла на нас голову и удивленно взглянула. Мы предложили свою помощь, а она на это лишь улыбнулась, взяла меня за руку и сказала, что со всем справляется сама и ей труд за удовольствие.
– Спасибо вам ребята за внимание. Но мне, правда, ничего не нужно. Гуляйте, веселитесь. Молодость она одна и проходит очень быстро. Цените это время. – Она улыбнулась нам своей милой доброй улыбкой, но в тоже время на глазах ее проступили слезы.
Мы еще раз поблагодарили ее за ягоды и сказали, что всегда готовы помочь, если все-таки помощь вдруг понадобиться. Она проводила нас взглядом и обратно наклонилась к своим зеленым детишкам, выращенным с большой любовью.
3. Тепло родного дома
3
В жизни каждого человека есть укромный уголок, который подобен крепости с высокими стенами и теплым очагом внутри. Там всегда чувствуешь себя в безопасности, там ждут вкусный обед, мягкая постель и доброе слово. Пусть ненастье и бури бушуют вокруг, это место стойко выдерживает все удары извне, укрывая в своей обители. Имя этому месту – дом.
Родной дом, будь то особняк, ветхая лачужка или квартира в «хрущевке», обладает необъяснимой энергией. В течение жизни можно поменять десятки мест жительства, уехать в другие города, другие страны, но где-то внутри тебя все равно будут странная тяга и непреодолимое желание хотя бы на минутку заглянуть в дом, в котором вырос. В его стенах чувствуешь себя защищенным и нужным. Он хранит тепло и уют, накопленные годами и поколениями. Не зря говорят, что «дома стены лечат». Так оно и есть. Какие бы неприятности тебе ни встречались на жизненном пути, все они в ужасе трепещут перед стенами родной обители, не смея проникнуть внутрь. Всем нужна норка-убежище, в которой можно спрятаться от вихрей и ураганов жизни.
Тепло родного дома не возникает на пустом месте – его создают люди. Каждый член семьи подбрасывает дровишки в домашний очаг, разводя его и поддерживая. Как и за любым пламенем, за ним нужно непременно усердно следить, чтобы он не погас и не вырвался наружу, неся вместо тепла разрушение. С давних времен принято считать, что женщины являются хранительницами домашнего очага. Это неспроста. Все-таки тысячелетний опыт не проходит бесследно. Очаг – это не только пламя с поленьями. Если бы было так, то мы жили бы до сих пор в пещерах, и это в лучшем случае. Благодаря непрерывному труду, мудрости и заботам женщин, их чутью и любви к прекрасному, появилось все то, что теперь мы называем родным домом.
Домашний очаг в моем доме хранила великая женщина, которой выпало на долю много испытаний. Пережить смерть двух близких людей и не потерять вкус к жизни дано не каждому. Мой дедушка ушел из жизни задолго до моего рождения. К несчастью, мне не довелось познакомиться с этим достойным человеком. С самого детства я слышал много разных историй о дедушке Вове, и каждая из них подкрепляла мое уважительное отношение к нему. Я считаю, что только долговечная память родных людей способна подтвердить результат жизни человека. Не важно, насколько длинным или коротким был жизненный путь: если люди вспоминают человека добрым словом, то он прожил жизнь не зря. Он оставил свой след в памяти людей. Это, на мой взгляд, ценнее всего.
Второй человек, который покинул маму, был мой отец. Я был совсем маленьким, когда это случилось. Но до сих пор в памяти всплывают отрывки воспоминаний из детства, когда он был рядом. Его улыбка и густая шевелюра до сих пор всплывают неясными образами в моих снах. Моменты из раннего детства имеют необычное свойство эпизодичности, обрывистости, может, поэтому они визуально гораздо ярче – словно пропитаны какой-то волшебной энергией. Такие странички памяти наиболее ценны, потому что хранят в себе больше эмоций, чем информации. И их очень страшно растерять со временем…
В семейном альбоме было много фотографий отца, но мне, как ребенку, который потерял его довольно рано, они представлялись неживыми масками, потому что на них папа был обычно в форме, отчего выглядел строго и официально. Я его помнил совсем другим: веселым, заботливым и жизнерадостным. Было несколько старых черно-белых фотокарточек, на которых папа улыбался и выглядел счастливым. Их я ценил больше всего, на них он был живой.
Моя трагедия не шла ни в какое сравнение с той, что испытала мама. Она любила отца всем сердцем, и для нее эта потеря не прошла бесследно. Но так как в то время у нее был маленький сын (то есть я), она не позволила своему горю взять над нею верх. Мама стойко перенесла потерю любимого человека, умножив любовь ко мне в несколько раз. Я остался для нее тем самым живым напоминанием об истинной, искренней, настоящей любви. Материнская любовь сильна и жертвенна, и именно благодаря ей мама выкарабкалась из пучины горя, которое, словно цунами, ударило о берег нашего дома. Я очень любил и уважал маму. Моя благодарность ей за все не знала границ, хотя порой это не было очень заметно, особенно в подростковом возрасте, когда желание быть взрослым и самостоятельным доминировало над всем остальным. Но, к счастью, мне повезло: моя мама была понимающим человеком, делала большую скидку на мой возраст и не окутывала меня сверхмерной опекой, от которой страдали многие мои друзья.
3
Сплин – «Тепло родного дома»