Два Ричарда

– Вам помочь?

– А? – меня будто пробудили после долгого сна. Я снова глубоко ушла в свои мысли.

– Вам помочь донести чемодан?

Передо мной стоял молодой парень. Кажется, ему не больше двадцати лет.

– Да, он на колесах, – махнула я рукой, тем самым делая попытку отказаться от помощи.

– Давайте, – он молча схватил тяжелый чемодан. Никогда бы не подумала, что у такого худого парня столько силы. Шла за ним, улыбаясь от осознания того, что мне встречаются такие люди, как этот парень. Хорошие люди. Правда, я не так давно пришла к выводу, что плохих людей нет. Это игры воображения или наше отражение.

– Здесь? – он обернулся ко мне и указал на свободное место.

– Да, поставьте здесь. Спасибо!

Он исчез так же быстро, как и появился. Вспомнила кое-что важное: «Никогда не отказывайся от помощи». Так мне всегда говорила мама. А я, глупая, сейчас хотела отказаться. Это была привычка. Дурная привычка.

Регистрация на рейс начнется через десять минут. Обычно я коротала время в аэропорту за чашкой кофе. Но кофе, по-прежнему, совсем не хочется. Люблю аэропорт за атмосферу спокойствия. Когда попадаешь в зону ожидания посадки, смотришь на жизнь под другим углом. Здесь она кажется такой размеренной, тихой, неспешной. Никакой суеты. Никаких ярких огней и небоскребов. На несколько минут все иное. Совсем иное. Люблю летать. Эта любовь родом из детства. Когда мне было восемь лет, я впервые поднялась в небо. А как я ждала этот полет! Отсчитывала каждый день в своем карманном календаре, зачеркивала красной ручкой цифры и представляла, как оно – быть выше облаков и смотреть на землю сверху вниз. Это были школьные каникулы и папин подарок: поездка в Канаду. В Канаде жила его сестра, тетя Молли. И тогда я впервые увидела ее. Свой первый полет не забуду никогда: пушистые облака, дома размером со спичечную коробку и Нью-Йоркский парк, который даже с высоты казался величественным. С тех пор я люблю летать и всегда с тем самым детским интересом смотрю на пушистые облака. Сегодня я буду смотреть в ночное небо. Буду создавать из огней разных городов причудливые формы. Иногда из огней ночного города получаются настоящие шедевры.

– Приветствуем в городе ангелов!

Меня оглушил звонкий мужской голос.

– Это Вам! – Он улыбался, будто ждал этой встречи всю свою жизнь. Будто. Я улавливаю фальшь с первого слова, первой улыбки, первого взгляда.

Улыбчивый мужчина в клетчатом пальто вручил мне небольшой, тщательно завернутый, бумажный пакет. Из пакета вверх поднимался сладкий аромат свежей выпечки.

– Что это? – я стояла растеряно с пакетом в руках и с интересом заметила, насколько не подходило ему это пальто. Оно было велико. И желто-черная клетка. Нет, это не его.

– Круассаны. Свежие круассаны. Только что из пекарни, – улыбка на его лице оставалась прежней. Фальшивой и слишком натянутой.

– Ах, круассаны. Ну, спасибо, – я открыла пакет и опьянела от запаха. Кажется, это был абрикосовый джем. Обожаю абрикосовый джем.

– Мне сказали, что вы будете голодны. Вот я и купил парочку круассанов. Вы же не сидите на диете, правда? – Улыбка сменилась на смех. Такой же фальшивый. Впрочем, это было неважно.

– А вы – Джеймс. Да?

– Да, Эми. Джеймс. – Он протянул руку, забыв снять черную перчатку. – Ох, простите. С дамой не положено, – перчатка ловко оказалась во второй руке.

Я протянула руку в ответ, сделала жест вежливости и быстро отдернула назад. Не любила рукопожатие. Поэтому во время деловых встреч никогда не подавала руку первой.

– Прошу в машину! – Джеймс махнул сжатой в руке перчаткой в сторону выхода и ловко схватил мой чемодан за ручку. Колеса загрохотали.

На часах – семь утра. Запах абрикосового джема усиливал аппетит. Я шла покорно за Джеймсом, отсчитывая про себя каждый удар колес чемодана. Каждый удар приближал меня все ближе и ближе к новой жизни.

– Наверное, вы очень устали, – Джеймс, не останавливаясь, обернулся ко мне и сверкнул своей, как мне казалось, фальшивой улыбкой.

– Нет, я себя прекрасно чувствую.

И это была правда. Я не спала в самолете, но чувствовала себя прекрасно. Откуда-то взялась энергия и желание действовать прямо сейчас. Люблю это состояние. Именно в такие моменты могу свернуть горы. И я это сделаю, здесь, в ЛА. Обязательно.

– Джеймс! – Мне пришлось прикрикнуть, чтобы он услышал меня за грохотом колес.

– Да? – Он остановился, развернулся ко мне и застыл, ожидая вопроса.

– Я растерялась сразу, – сейчас чувствовала себя школьницей, которая стесняется собственных вопросов, – а как вы меня узнали?

– Ох! Как узнал? Да запросто! Вы были самой красивой девушкой в зале ожидания. А мне сказали встретить и доставить самую красивую.

Джеймс улыбался, но казалось, что он сам свято верил в свою шутку.

– Вот, – он достал из кармана пиджака небольшое фото и протянул мне, – дали ваше фото, Эми. Так что у меня не было шанса сделать ошибку.

На этом фото мне было двадцать семь лет. Приятно, когда спустя пять лет твое лицо узнаваемо. Конечно, мне льстила шутка Джеймса о самой красивой и еще больше получала удовольствие от того, что я действительно считала себя красивой. «Научиться себя любить. Со всеми достоинствами и недостатками» – вот что я делала последние несколько лет.

Перед нами открылись стеклянные двери и – моя новая жизнь. Воздух! Этот свежий и теплый воздух моментально окутал меня атмосферой уюта. Да, здесь я буду чувствовать себя уютно и безопасно. Как многое можно понять, едва переступив порог аэропорта.

– Наша машина там! – Джеймс указал все еще скомканной в руке перчаткой на черный Mercedes. Мне нравилось, как встречает Лос-Анджелес. Это будет что-то грандиозное. Что-то, что трансформирует меня окончательно.

Пальмы, пальмы, пальмы. Мягкий теплый воздух и запах абрикосового джема. Так ты меня встретил, солнечный город ангелов. На несколько секунд я зажмурилась, сделала глубокий вдох и ловко запрыгнула в открытую Джеймсом заднюю дверь автомобиля.

– Долго нам ехать?

Джеймс надел черную фуражку, которая совсем не подходила под его пальто в черно-желтую клетку. Она слегка скрывала его глаза, но на заднем сидении я видела, как Джеймс пристально смотрит на меня, будто изучает и хочет узнать то, о чем знают далеко не все.

– Эми, так вы не знаете, где будете жить? – удивление в голосе было искренним, в отличие от его улыбки.

– Нет, – коротко отрезала я.

– И вы не видели фотографии жилья? – козырек фуражки полностью открыл его удивленные глаза.

– Нет.

– Что ж… Вот так поехать в неизвестность… Не каждый сможет, Эми! – Он снова опустил козырек на глаза, но продолжал бросать на меня свои пристальные взгляды в зеркало.

Мне хотелось как можно быстрее увидеть океан.

– Вы будете жить в чудном районе. Чудном! Одном из лучших районов Лос-Анджелеса! – Он говорил с удовольствием, будто о собственном доме, купленном в элитном районе города.

А ведь я даже не знала районов ЛА. Единственный район, о котором я знала – Беверли Хиллз.

– Это Венис. Он Вам понравится, – Джеймс подморгнул мне, как старому приятелю, и несколько раз пробарабанил пальцами по рулю.

Нет, я не слышала об этом районе. Нам с Лос-Анджелесом предстоит интересное знакомство. Мне нужна его свобода и энергия, ему – мой ум. Я думаю, мы сможем сделать выгодный обмен и оба останемся довольны.

– Меган просила, чтобы к двенадцати я привез вас в офис. Вам хватит времени на отдых?

По моему молчанию Джеймс понял, что ни о какой Меган я не знаю.

– Хорошо, – он продолжил, будто и не ожидал моего ответа, – я заеду в половину двенадцатого и отвезу в офис.

За окном мелькали пальмы. Много пальм. Солнце поднималось все выше и выше, а я не прекращала мечтать об океане. Мне было спокойно на душе. Блаженство. Последний раз я чувствовала себя так в детстве. Тогда маленькая девочка Эми играла во дворе дома своей тети Молли. Канада. Сказочная Канада. Она мне запомнилась доброжелательной и шоколадной. Моя кудрявая кареглазая тетя Молли готовила шоколадные кексы каждый день. Это было мое любимое лакомство, и когда я чувствовала в доме запах свежеиспеченных кексов, мгновенно мчалась на кухню, брала в ладоши теплый мягкий кекс аккуратно, будто настоящее сокровище.