Исповедь зверя

Отец у меня не многословный. Он сказал просто:

– Будь осторожней.

Друзей предупредил, что еду якобы в командировку.

Теперь осталось только дождаться утра. Как же я не люблю ждать, а время было всего семь вечера. И тут мне на глаза попался календарь на стене…

Сегодня двадцатое января, через четыре дня у меня день рожденья, и мне уже будет двадцать девять. Сколько раз мама у меня спрашивала:

– Когда же мы дождёмся от тебя внуков?

А я всегда отвечал:

– Мам, мне рано, молодой ещё…

Да, теперь, наверное, никогда, путешествие уж очень весёлое получается. Ладно, поживём, увидим. А вообще, я собираюсь прожить лет сто. Мы ведь едем не на бойню…

Вьюга. Почти стемнело. Продираюсь через деревья и кустарник. На снегу чьи-то следы. Они уходят влево за куст. Там слышна возня. Ружья нет. Я достал нож. Приготовился. Чем ближе подходил, тем сильнее истоптан снег… И вот… Человек лежал ничком. Над ним… так же как над Игорем, сидит волк. Он медленно, как и в тот день, поднимает голову. С пасти стекает кровь на уже бездыханное тело. Глядя на меня, он прорычал:

– Наконец-то… – и дёрнулся в мою сторону…

Я проснулся. Вся постель перевёрнута, подушка на полу. Встал, посмотрел на часы, было пять утра, они заедут в шесть. Пошёл, умылся, поел. Ровно в шесть постучали (я предупредил, что у нас не звонят). На пороге стоял Володя в камуфляже. Такой расцветки защитной одежды я ещё не видел. После рукопожатия, Владимир сказал оружие оставить дома, они дадут мне своё.

На улице нас ждали четыре микроавтобуса «Форд», и один джип «Хаммер», вся техника была белого цвета. Володя сказал, что мы едем в «Хаммере», я забросил в багажник свои вещи и сел на заднее сидение вместе с ним.

Он представил сидящих в машине. За рулём был тоже Сергей, на вид лет двадцати пяти, среднего телосложения, вытянутое лицо, как у меня, а волосы белые-белые. В машине не мог разглядеть то ли седые, то ли такие и есть. Рядом с Сергеем сидел Николай, они с Владимиром Анатольевичем были чем-то похожи. Только у Ника, так я его прозвал, лицо было круглое, и выглядел он лет на тридцать пять.

На дороге, по которой мы сейчас ехали, было много неровностей, меня стало клонить в сон. Молчание людей, что сидели рядом, давило. Мне эта тишина надоела, и я начал рассказывать анекдоты:

…Летит самолёт.

Один пассажир причитает:

– Ой, мне плохо-о! Ой, щас стошнит!

Сосед по креслу:

– А вы вот эту кнопочку нажмите!

Мужик:

– Нажал. Ну и что?

Сосед:

– Ну вот. Теперь у стюардессы зажглась лампочка.

Мужик:

– Твою мать! Мне плохо! Я щас блевану! А она сама себе свет включить не может?!

Сначала немного реагировал Серёга, потом стали хохотать все. В общем, дорога пошла веселей.

Володя спросил про дверь, кто её разрисовал. (У меня на входной двери в квартиру изображено полнолуние и всадник летящий на драконе).

– Слушай, у тебя там полнолуние, может ты и впрямь волк, не зря же он запоминал твой запах?..

– Кто знает, Володя, кто знает…

Серёга с Николаем переглянулись, а я рассмеялся. Да, наверное, они не все шутки понимают. Дальше мы ехали молча, и я не заметил, как уснул.

Все бегут. Крики. Кругом паника. Меня сшибли с ног. Кто-то протянул руку. Не посмотрев на неё, я взялся чтобы встать… На ощупь она была грубая, чересчур волосатая и огромная. Поднимая глаза, понял, что увижу… Мне в лицо ударил смрад гниющего мяса. Всё те же жёлтые глаза буравили меня. И снова рычание:

– Да…

Я подскочил, ударился головой о потолок машины и снова сел. Все трое моих попутчиков посмотрели на меня, и только Володя спросил:

– Кошмары?..

– Да… – ответил я, вытирая пот с лица.

После Новосибирска я показывал дорогу, как добраться до деревни. Приехали к вечеру. Не успели подойти к дому, к нам сразу вышел дядя Ваня.

Володя заговорил первым:

– Как вас звать?

– Иван.

– А по батюшке?

– Степаныч …

– Иван Степанович, в тех местах, есть избушка?

– Зовите просто, Степаныч, так привычнее. А заимка там есть. Километров десять от трассы. Да и дорожка туда для машины. Правда, давно никто не ездил. Но ваши–то, – он кивнул, – я смотрю хорошие, думаю, пройдут.

– А где поворот к ней с трассы? – спросил я.

– Это семнадцать километров от деревни, затем свороток вправо, дальше, она приведёт к самой заимке.

– Спасибо, дядя Ваня, – сказал я.

– Удачи вам.

– Нет, удача нам не нужна, ты лучше ни пуха пожелай, – поправил его я.

– Ни пуха, ни пера.

– К чёрту!

Пожав ему руку, я сел в машину, и мы тут же тронулись в путь. Поворот к зимовью нашли легко. Сначала дорога по лесу была нормальной, наш джип шёл без затруднений. Километров через семь появилось первое препятствие. Огромное дерево, лопнуло между двух больших сучьев, почти пополам. И вот одна его половина перегородила нам дорогу. Мы вышли.

Пока с погодой нам везло. Не было ни ветра, ни снега. Мороз пощипывал лицо. В такую погоду можно и деревья поворочать. И только сейчас я увидел всю нашу команду целиком. Практически все как на подбор. Высокие, спортивного телосложения, жёсткие черты лица. И все в одинаковом камуфляже, как у Володи. Мне это напомнило армию – «инкубатор».

Быстро, профессионально, рассредоточились. Десять человек с оружием прикрывали, а мы двенадцать навалились на валежину, та пошевелилась, но не пошла. Пришлось звать ещё четверых, она поддалась… но с усилием. Я среди них, казался ребёнком, хотя в команде были и помоложе меня. Все посмотрели на меня, но без каких–либо эмоций. Потом они кивали, видимо в знак приветствия, и отворачивались. Да уж, не очень дружелюбно были все настроены. А вообще–то, плевать на них. Я поехал, чтобы завалить зверюгу и отомстить за Игоря.

После того, как освободили себе дорогу, быстро сели по машинам, но ненадолго… Метров через триста–четыреста левое переднее колесо нашего джипа провалилось в яму. Вытаскивали мы опять вручную. Всё происходило так же как с валежиной, нас прикрывали, мы толкали. С этим делом справились быстро.

Чего я больше всего не хотел, это чтобы испортилась погода. Но природа ехидно улыбнулась, и подул ветер. К ветру прибавился снег. Только температура осталась неизменной. Градусник за бортом показывал минус восемнадцать.

Впереди виднелся мост, но уж очень старый, как мне показалось. Мы остановились, вышли поглядеть насколько он крепкий. Володя прошёл по мосту туда и обратно, попрыгал на середине, тот не пошевелился. Овраг, в ширину метров десять, оказался достаточно глубоким. В свете фонаря казалось метров семь. Тянулся он в стороны видимо далеко, луч не доставал, хотя фонари были очень мощные.

Решили переезжать по одной машине. Группа перешла пешком. Уже под третьей машиной мост заскрипел, снизу что-то отвалилось… все замерли. Водитель правильно сделал, что не остановился. На таком мосту нельзя было долго задерживаться, рухнет. Под четвёртой машиной начали сыпаться щепки.

А когда поехал последний автобус, балки моста стали потихоньку оседать, заднее, правое колесо провалилось… бойцы, так я их прозвал, быстро вытащили из четвёртой машины лебёдку. Один из них взял крюк и прыгнул. Заехав на спине под последний автобус, зацепил им мост машины. Как только он выкатился из-под колёс, «Форд» дёрнул, и последняя машина вылезла. Но только она выехала на землю, как тут же мост рухнул.

– Как мы назад-то поедем? – полюбопытствовал я, глядя на дно оврага, где теперь покоилась наша переправа.

– Есть у нас кое-что на такой случай, – ответил на вопрос Володя.

– У вас на все случаи жизни, есть что-нибудь?

– Обязательно. Работа такая.

Мы сели по машинам.

Тихо, как ночной десант, темнота накрыла лес.

Ехали не долго. В свете фар наконец-то появилась избушка. Размера она была не большого для такой честной компании, четыре на шесть, рядом с которой ещё находилась пристройка. Пока мы перетаскивали вещи, нас по–прежнему прикрывали десять бойцов. В свои автобусы меня не пускали, но я и не жаловался. Растопил печь. Спустя некоторое время зимовье нагрелось, даже стало жарко.