Исповедь зверя

Зверь вскочил и бросился вглубь, я выстрелил вдогон, но шум от ломающегося кустарника продолжался удаляться от дороги. Перезарядив ружьё, ещё минуту постоял прислушиваясь, и только тогда повернулся к распростёртому, истерзанному телу… Всё происходило не по-настоящему. Этого просто не могло быть. Я стоял над мёртвым телом и даже не знал, что мне теперь делать…

«Нет. Это кошмарный сон. Сейчас закрою глаза, и проснусь дома…»

Но ничего не изменилось. От бессилия, я опустился на снег. Не знаю, сколько так просидел. Потом, какими-то усилиями, заставил себя подняться.

Достав из багажника покрывало, которое всегда там валялось, завернул тело и с большими усилиями втащил его на заднее сидение. Сев за руль, попытался завести машину. Она немного покапризничала, но всё же завелась.

Не помню, как доехал до деревни. Всю дорогу думал, как скажу тёте Вере, матери Игоря, что её сын мёртв.

Тётя Лена стояла у калитки своего дома, как будто зная, что приедут гости. Она сначала меня не узнала, наверно сильно изменился с тех пор как был здесь в последний раз. Из дома вышел дядя Витя. Когда я представился, тётя Лена меня обняла и заплакала.

– Серёжа, пойдём, пойдём в дом.

– Я к вам не в гости приехал, – отрезал я. – Мне нужно в больницу.

– Что случилось?.. – испугалась тётка.

– На моего друга волк напал.

И только сейчас они заметили, что весь бок «Дэу» в крови. Побледнев, они оба молча стояли не двигаясь. Вышел их сосед. Я правда не помню его имени, но точно знаю, что он охотник.

– Откуда кровь? – показал пальцем седой мужчина лет пятидесяти.

– Мне нужно в больницу, – повторил я, обращаясь уже к соседу.

– Не уж-то опять волк? – прищурился Иван.

– Вань, отведи Сергея в сельсовет, – попросил дядя Витя, обнимая побледневшую тётку.

Мы сели в машину. Дядя Иван глянул на заднее сидение. Его передёрнуло, из-под покрывала торчала окровавленная рука.

– Почему в сельсовет? – спросил я по дороге.

– У нас вчера волк задрал одного мужика. А сегодня из Новосибирска какие-то приехали. И теперь они там, в сельсовете, тело изучают. Мясники, иху мать!

Их было пять человек, тех, кто приехал из Новосиба. Они помогли внести Игоря в здание. Двое из них остались с телом, а трое поехали с нами. Дядя Иван дал мне унты, фуфайку и лыжи.

С собой мы взяли ещё деревенских охотников, в итоге нас набралось двенадцать человек. Быстро погрузившись в машины, сразу отправились на место нападения. У спецов из города, так я их прозвал, было хорошее оружие, у двоих модернизированные «Тигры», а у одного «Лось». У мужиков из деревни также оказалось нарезные карабины. Только у меня одного было гладкоствольное. Охотники взяли с собой трёх собак: двух лаек и одного русского спаниеля, я попросил, чтобы сразу собак не выпускали, нам надо было самим осмотреть место.

Кровавое пятно на дороге хорошо виднелось издалека. Мы остановились, вышли. Начали осматривать дорогу, я заметил одну странность: вокруг места, где лежал Игорь, были мои следы, но все затоптаны… волчьими, тут же добавились капли крови, они были поверх снега, которым я присыпал пятно. Специалисты сразу начали фотографировать место с нескольких сторон, взяли образцы крови.

След из кустарника, куда убежал зверь, был двойной. Оставив трёх человек и одну собаку у машин, мы отправились через кустарник. Походило на то, что хищник убегал, уклоняясь от пуль, но через километр он остановился, и назад вернулся по прямой. Мужики придержали собак, а мы осмотрели место остановки волка и поворота его обратно.

– Серёж, – позвал меня дядя Иван. – Вишь, как он стоял? Наверное, услышал, как ты отъезжаешь. Я думаю, что он вернулся и запомнил твой запах, чтобы знать кто его ранил… Не похож он на обычного зверя, – и уже уверенно добавил. – Не волк это…

Мне стало жутковато.

Когда мы вернулись обратно к дороге, ожидающие нас мужики рассказали, что проследили, откуда он пришёл, и куда отправился потом.

– Похоже, что волк двигался по дороге, а километра за два до этого места свернул влево и бежал вдоль трассы в кустарнике. Ему попался заяц, и он его спугнул. Тот выскочил на дорогу и напугал вас. А другой след, когда волк вернулся на место нападения, уходит в ту сторону, откуда он и пришёл. Отпечатков его лап на дороге не видно. Сильно укатана. Но зато пятна крови шли примерно метров сто, а затем просто обрываются и ничего… Никаких других следов, ни крови… Да и собака после кровавой цепочки начала метаться из стороны в сторону. Не могла след взять. Странно всё это… Когда мы ехали обратно в деревню, я стал прокручивать случившееся. Как я выбегаю из-за машины… А волк, волк даже не испугался. Он медленно поднял свою окровавленную морду, оскалился и уставился на меня… Много я видел фотографий волков, да и по телевизору сколько их показывали, но такого взгляда не помню… В нём было столько первобытной ненависти и злобы, меня аж передёрнуло.

– Ты чего? – спросил дядя Иван.

– Да, вспомнил, как он на меня смотрел.

– А ты мог бы его описать? – заинтересованно, спросил один из спецов.

– Не знаю…

– А ты попробуй.

– …Когда я выбежал из-за машины, он рвал Игоря… Он такой огромный, чёрный… И взгляд у него… Как выстрелить-то успел, даже не знаю… Нет. Всё это нереально… (пауза). Только Игорь мёртв по-настоящему…

По дороге в деревню мы больше не разговаривали. Когда приехали, спецы взяли мои данные, а данные Игоря они нашли в его документах. Позже прибыли репортёры из Новосибирска, и я понял, покоя мне от них не будет. Как мне не хотелось опять всё вспоминать!

Пока мы были в лесу, спецы вызвали мать Игоря. Как же я боялся этой встречи… Тётя Вера, как и любая мать, будет винить в смерти сына – меня. И это правильно. Ведь я его сюда потащил.

Тела увезли в морг. Успокоившись, я позвонил на работу и домой, предупредил, что немного задержусь.

К вечеру следующего дня приехала мать Игоря. Всегда улыбающаяся женщина выглядела старухой. Она подошла ко мне. Посмотрела красными, воспалёнными от слёз глазами, положила полностью поседевшую голову мне на грудь и заплакала. Я обнял её. Когда она проплакалась, сказала:

– Я уже заказала машину. Завтра утром уедем.

Я согласился. Самому уже охота было свалить побыстрей. Репортёры за этот день меня так вымотали, что вечером уже ничего не соображал.

Утром мы отправились в морг. Я не мог себе представить, как отреагирует мать, ведь лицо Игоря было изуродовано. Но я был поражён, когда увидел тело… За один день специалисты загримировали его так, что он был похож на живого. Увидев его, тётя Вера потеряла сознание. Она пришла в себя, только когда Игоря погрузили в машину. Нам дали побольше успокоительного, и мы отправились в путь. Тётя Вера ехала со мной на «Дэу», а катафалк за нами. Она попросила меня показать ей место нападения. Конечно, я пытался отговорить её, хотя понимал, что это бесполезно. Упрямая женщина. Когда мы остановились, я сразу взял ружьё, за мной следом вышли мама Игоря и водитель катафалка. Кровь на дороге ещё хорошо было видно, хоть я и пытался соскоблить её, и засыпать снегом, всё равно бесполезно. Тётя Вера присела возле пятна, дотронулась до него рукой и опять заплакала.

В кустах что-то хрустнуло. Я тут же направил в ту сторону ружьё. Водитель и мать Игоря замерли…

И тут же где-то в лесу раздался страшный вой. Водитель пулей влетел в свою машину и, обогнав нас, помчался вперед. Мы тоже быстро сели и поехали. Дорога плавно изгибалась вправо, как будто поворачивала туда, где выл волк. Постоянно поглядывая на правую стену леса, я заметил движение между кустов. Тут же затормозив, схватил ружьё и выскочил. Через кусты было видно какое-то тёмное пятно.

– Эй ты, пес драный, вылезай!

В ответ, тот громко прорычал. И это рычание походило на протяжное «ты…». Я тут же выстрелил в ту сторону два раза, быстро перезарядил и опять прицелился. Тишина. Ни малейшего звука. И только, где-то вдалеке, поднявшись от выстрелов в небо, были слышны десятки возмущённых, вороньих голосов.