Депрессионизм

из своего окна,

лазурное светлое небо…

но не вижу того, что снизу

Я не могу подняться с кресла,

потому что там,

где живу,

чтобы выйти на улицу инвалиду

необходимо иметь заграничный паспорт

и визу

для того,

чтобы перемещаться по городу,

просто спуститься с третьего этажа,

по ступенькам,

на улицу,

самостоятельно

а там поют птицы,

гуляют люди,

весна

а я

смотрю на небо,

мечтательно

ОДИНОЧЕСТВО

Одиночества

Неразделённая грусть.

Как много мыслей,

Но не с кем и одной поделиться.

В высоком смысле

Немало высоких чувств,

И этим высочеством

Хочется насладиться.

Нет воли.

Но, Господи, сколько в нас зла и лжи!

Мир потускнел в грубом, слепом невежестве.

Но хорошо ещё,

Что не померк в межи,

В которой плачу, пряча свой страх в неизбежности.

Странно,

Как странно на это смотреть

И сознавать свою трусость в немом бессилии.

Это же всё равно,

Что пытаться терпеть,

Когда тебя протыкают тупыми и ржавыми вилами!

Без веры,

Без памяти нашей культуры – мир пуст,

Как пустеет душа человека в безнравственной тленности…

Но что же, что

Мы будем делать с клинком из уст,

Когда обличит нас в предательстве и неверности?

Страшно,

Как страшно идти и не ведать пути,

Не видеть предела в безмолвном лесу нескончаемом,

В дремучей чащобе

По кругу брести и брести,

Не зная начала и одолеваясь отчаянием.

Одиночества

Неразделённая грусть.

Как много мыслей,

Но ни с кем не хочется поделиться.

В высоком смысле

Немало высоких чувств,

Но от сего высочества

Хочется отступиться.

БЕЗ ОТВЕТА

Мысли видны в глазах,

В моих же – чёрные точки;

Что-то хотел сказать,

Только не помню точно.

Что-то хотел спросить,

Но у кого – не знаю,

Не с кем поговорить:

Я их не понимаю.

Что-то хотел найти

В мягкой лазури света,

В блеклой её тени

Не разглядев ответа.

Что-то ещё искал,

Но не нашёл – печально:

Просто не представлял,

Что это всё случайно.

* * *

Ну здравствуй,

Друг мой,

Здравствуй,

Что ты так грустно смотришь

В холодный вечер ненастный,

Когда вьюжит снег за окном?

Стоишь у порога,

Не входишь,

И молча

Глаза отводишь, –

Скажи мне, какая тревога

Тебя не пускает в мой дом?

Входи, милый друг мой,

Не бойся,

Смотри,

Как огонь мерцает,

Как пламенем, обнимая,

Сжимает поленья с треском.

Ни мало не беспокоясь,

Возьми

То, что ты пожелаешь:

Немного портвейна в бокале,

А может быть, чашку чая, –

И сядь со мной рядом в кресло.

Мой друг,

Расскажи, если хочешь,

О том,

Как в любви одиноко,

О том, как стучится надеждой

Боль в раненом сердце – поведай;

Как чувства её безотрадно

Прольются отчаяньем строчек…

Не плачь, милый друг мой, не надо.

Под шорох заснеженной ночи

Тебя поцелую я нежно

И тихо укутаю пледом.

УТЁС

Как странно,

Как странно:

Все как-то живут,

Куда-то идут, занимаются чем-то, учатся…

Я же в стенах дома глухого сижу,

И вряд ли из жизни моей что-то уже получится.

Как странно,

Как странно…

Стремиться к спасенью…

Но близок к спасению тот,

Кто, видя зарю,

К лучам исходящим свои простирает руки!..

Я же, задвинув портьеры, над тенью своею стою,

Ведь в полумраке не так различимы муки.

Молиться…

Мне надо молиться, но я не молюсь,

Хотя и по-прежнему с твёрдостью верю,

Что искренней верой