Девочка по имени Зачем

Оборачиваюсь на голос и вижу перед собой хорошенькую девочку лет семи. Пальтишко в яркий цветочек, резиновые сапожки и огромная сумка для художки, закрывающая почти всю девочку. Стоит и смотрит, словно знает меня.

- Привет. Мы знакомы?

- Ну, я тебя точно знаю. Ты рисуешь у нас в школе по понедельникам, средам и пятницам. Теперь понятно почему не ходишь, ты заболела. Я Маша, кстати.

- Вот как. А я Ксюша.

- Я знаю. Твои работы висят на почетном месте, там и фамилия написана.

- Какая ты осведомленная.

- Нет. Просто внимательная. А тебе можно быть на улице?

- Вряд ли, но в палату не хочется.

- Я есть хочу, тут столовка вкусная, пошли туда?

- Тебе, наверное, лучше не находиться со мной рядом, у меня пневмония все-таки.

- Неа. Ты же давно болеешь, значит уже незаразная. Я лучше знаю, у меня папа врач.

- Ну да, детям врачей виднее. А можно нескромный вопрос, почему ты здесь одна?

- К папе на работу пришла. Но еще только три часа, а он в шесть заканчивает. Пойдем, там такие вкусные булочки с корицей, - тянет меня за руку и ведет к столовой.

Хорошо, что в кармане оказалось сто рублей, а то как-то неловко есть за счет ребенка, а булочка действительно оказалась райским наслаждением. Маша без конца что-то говорила, так пролетел почти час. Девочка оказалась не по возрасту умна, порой казалось, что говорю со своей сверстницей. Или я просто тупа для своего возраста…

- Ну как тебе? Только честно, - Маша протягивает один из своих рисунков.

- С точки зрения техники для ребенка, наверное, хорошо. Но чего-то не хватает. Думаю, тебя заставляли это рисовать.

- Как ты узнала?

- Не знаю, шестое чувство.

- Мне вообще не нравится художка, но лучше ходить туда, чем на какую-нибудь гимнастику. А папа все равно куда-нибудь да заставит ходить. Его девиз - надо развиваться. А я дома хорошо развиваюсь, зачем мне еще что-то?

- Ну, одного развития дома недостаточно. Надо и в массы выбираться. Твой папа хочет для тебя лучшего, как и все отцы, – сказала про отца, а самой стало так неприятно. Судя по тому, что девочка говорит только про папу, складывается впечатление, что мамы там вовсе нет.

- Да. Мой папа тоже хочет для меня самое лучшее.

- Ладно, Маш, мне идти надо. Если меня снова не обнаружат в палате, мне конец.

- Давай провожу, нам все равно по пути. Ты же на третьем этаже?

- Да. А ты откуда знаешь?

- Я эту больницу хорошо знаю, я же часто к папе прихожу.

- Ну да.

Казалось, Маша знает все закоулки этого ужасного места. Проводив меня до отделения, она попрощалась. Я же пообещала девочке встретиться на нашем общем художественном поприще. Не успела я войти в палату, как меня тут же отловила медсестра, наказав срочно явиться к врачу. Быстро сняла с себя верхнюю одежду и натянула тапочки. Стою около ординаторской, а у самой ноги подкашиваются, и сердце стучит так, словно еще чуть-чуть и выскочит. Немного отдышавшись, решила, что нечего бояться, и вообще попрошу меня выписать.

- Анастасия Николаевна, вы меня звали?

- Ну, хоть ума хватило переодеться. А ты вообще в курсе, что нарушаешь больничный режим?! Тебе сколько раз надо сказать, чтобы ты уяснила, что надо лежать в палате??? Тебя только перевели из ОРИТ, неужели это так сложно понять?

- Выпишите меня домой, пожалуйста.

- Ты в своем уме? Какое домой?! Вон с глаз моих, и чтобы я этого больше не слышала. Такой ужасной пациентки у меня сто лет не было. Душ сломала, палату на уши подняла, еще и вздумала уйти с таким диагнозом. Кыш в кровать.

- Такой душ не грех было сломать, а ваших бабок я вообще на ноги подняла. Они, наконец, перестали только лежать и портить воздух. Выпишите меня, заявление я напишу.

- Ксения, это не шутки. Никуда я тебя не отпущу. Иди в палату. Ни слова больше.

- Ну и пожалуйста, я просто так уйду тогда. У вас здесь не больница, а черт знает что. И медсестры ваши вообще ничего не умеют. У меня задница вся в шишках и синяках, уже и не присесть, а про вены я вообще молчу, – прокричала я на одном дыхании и быстро покинула помещение.

Ну почему слова вылетают прежде, чем я подумаю? Ляпнула, а теперь стыжусь своего всплеска. Медсестра Лена вообще душка, попу мне йодом помазала, а я такое сказала. Как же гадко на душе, нужно срочно извиниться. А потом все же уйти. Беру мобильник, набираю номер Марины - занято. Набираю снова - ответ такой же.

- Хорошо, Марин. Прямо сейчас приезжай. За детьми нужен глаз да глаз, – оборачиваюсь, а передо мной стоит тот самый врач. Марина, дети…  Это что, снова обо мне? Еще и наябедничал Марине?

- Здравствуй, зайчуша. Снимай трусы.