Страница 8 из 9
– А, вот и вы, – говорит Марта, когда я сворачиваю за угол и подхожу к ее столу. – Я думала, что вы, наверное, заблудились.
У нее самые длинные ресницы, которые я когда-либо видела – я уверена, что они наращенные, но ей они к лицу. Они такие же блестящие и черные, как ее фирменные кожаные «лабутены».
– Прошу прощения. Некоторое время назад я налетела на кого-то и залила свою блузку кофе, поэтому…
Марта вскидывает наманикюренные руки, потом взволнованно сжимает их перед собой.
– Теперь все понятно! – восклицает она, нервно улыбаясь.
– Извините, кажется, я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.
Она машет рукой перед лицом, тихонько посмеиваясь.
– Несколько минут назад тут проходил Колдер, он сунул мне пятидесятидолларовую бумажку для «девушки с кофе». Я сначала не поняла, о чем он говорил…
– Колдер? – переспрашиваю я. Мой желудок сжимается так сильно, что внутри образуется холодная пустота.
– Колдер-младший, – поясняет она. – Мистер Уэллс называет его Ко-Джей. Честно говоря, не знаю, какое обращение он сам предпочитает…
Она покусывает нижнюю губу, хмуря брови.
– В общем, вот. – Марта кладет на свой стол новенькую банкноту в пятьдесят долларов. – Полагаю, это на химчистку.
– Не понимаю… – начинаю я, потом прикусываю язык. С чего он решил вдруг возместить мне ущерб – после того, как нахамил мне?
Марта моргает, рассматривая меня.
– Что вы не понимаете?
Я заставляю себя улыбнуться.
– Неважно. Надо сказать, я просто не знала, с кем столкнулась в коридоре.
– Это плохо. Я знаю, что мистер Уэллс хотел поскорее представить вас двоих друг другу, но, похоже, Колдер слишком спешил уйти отсюда. – Телефон на ее столе звонит, она многозначительно поднимает палец и отвечает на звонок. По телефону она говорит слащавым, почти материнским тоном. Она напоминает мне мою воспитательницу из детского сада в Риверсайде, хотя внешнего сходства, конечно, нет. Марта не носит косу, доходящую до поясницы, и от нее не пахнет пачули и шалфеем.
Завершив звонок, Марта смотрит на золотые часы, украшенные бриллиантами, у себя на запястье, потом снова обращает взгляд на меня.
– Осталось несколько минут до вашей личной встречи с мистером Уэллсом, – говорит она. – Если хотите, можете за это время выпить кофе.
– Спасибо, но нет, – отвечаю я. – Где я могу подождать?
Сегодня утром она упоминала что-то о моем личном кабинете, но, очевидно, пока он не готов: техники еще не установили для меня телефон и компьютер. Я не понимаю, почему ко мне относятся так, словно мне предстоит работать здесь длительное время. У меня есть собственный ноутбук, и мне не требуется другой телефон, кроме моего мобильника. И если в мои обязанности входит постоянное выполнение личных поручений в городе, то не понимаю, зачем мне вообще может понадобиться кабинет.
Марта указывает на несколько кожаных кресел, стоящих в углу, и я направляюсь туда, чтобы присесть. Кувшинчик с огуречной водой стоит сбоку от рядка аккуратно расставленных хрустальных стаканов. На стеклянном кофейном столике рядом со мной лежит стопка официальных журналов «Уэллс-Тех», на обложке красуется фото самого мистера Уэллса, рядом с заголовком: «Наследие, собранное почти за тридцать лет».
Я беру верхний экземпляр и листаю, пока не дохожу до соответствующей статьи о моем эксцентричном нанимателе.
Примерно тридцать лет назад Колдер Уэллс делал карьеру в одной из множества дистрибьюторских точек «Шевроле» в маленьком городке на севере штата Нью-Йорк, когда получение ссуды от его тестя изменило все…
– Аэрин? – Марта окликает меня из-за своего стола, и когда я поднимаю взгляд, одаривает меня теплой улыбкой. – Вас уже ждут.
Закрыв журнал, я кладу его поверх остальной стопки, потом поднимаюсь и провожу ладонью по юбке, разглаживая случайные морщинки. Откашлявшись, я расправляю плечи и направляюсь к двойным дверям в конце коридора, стены которого увешаны картинами, написанными маслом.
Человек, который украшает свой офис собственными портретами, вероятно, относится к наименее желательной для меня категории работодателей. Но он сделал мне предложение, от которого я не смогла отказаться, и я прилетела сюда ближайшим же рейсом, и все это время в глазах у меня прыгали долларовые значки.
Я стучу в дверь три раза, как это делала Марта. А потом еще раз негромко откашливаюсь.
– Входите, – раздается из-за двери несколько секунд спустя.
Я поворачиваю ручку тяжелой деревянной створки и вхожу в кабинет, стараясь не глазеть на вид, открывающийся из панорамных окон. Дневной свет вливается сквозь стекла, озаряя рабочий стол и подсвечивая фигуру сидящего за ним человека, придавая ему почти нереальный вид. Почти ангельский. Но когда я подхожу ближе, то вижу, что ничего ангельского в облике мистера Уэллса нет. Обычный старый и богатый манхэттенец белой расы в костюме с галстуком.
– Мисс Кин, я очень рад, что вы приехали, – говорит он, выходя из-за стола и протягивая правую руку. Морщины вокруг его глаз делаются глубже, ладонь у него мягкая, явно непривычная к физическому труду.
– У меня не было выбора, – отвечаю я, подмигивая. – Вы весьма убедительны, мистер Уэллс.
Он хмыкает, отпуская мою руку.
– Почему бы вам не присесть? – Он указывает на изумрудно-зеленый диван от «Честерфильд», стоящий в углу офиса между двумя пухлыми кожаными креслами: позади дивана высится книжный стеллаж, от пола до потолка.
Я сажусь в одно из кресел, и мистер Уэллс занимает место напротив меня.
– Как проходит ваш первый день здесь? Марта ввела вас в курс дела? – спрашивает он, но прежде, чем я успеваю ответить, добавляет: – Мне жаль, что у вас не было возможности встретиться с Колдером. Он был здесь некоторое время назад, но, к несчастью, у него есть другие дела, и он не смог задержаться надолго.
– На самом деле, мы встретились. – Я плотно ставлю ноги, голень к голени, и складываю руки на коленях, словно чопорная английская герцогиня.
Он склоняет голову набок.
– Встретились?
– Неофициально… мы столкнулись в коридоре. Я пролила кофе. Он сказал, что мне следовало смотреть, куда я иду.
Свет в глазах мистера Уэллса слегка тускнеет, он вздыхает.
– Прошу вашего прощения за это, мисс Кин.
– Вам не нужно извиняться за него.
– Ко-Джей… он несколько сложный человек. Упорный и мятежный. Боюсь, он унаследовал это от меня. – Мистер Уэллс дергает за лацкан своего пиджака и ерзает в кресле. Такое впечатление, что эта тема доставляет ему физический дискомфорт.
Так вот почему он платит мне такие деньги. Он знает, что это будет трудная работа, и хочет сделать все, чтобы у меня не было возможности отказаться.
– Давайте перейдем к делу, хорошо? – предлагаю я. – По моим догадкам, ваша с ним встреча сегодня утром имеет некоторое отношение к смене власти, верно? Он согласился принять руководство вашей компанией?
Мистер Уэллс смотрит мне в глаза, и складки под его подбородком становятся глубже, он хмурится.
– Официально он еще не согласился. Пока – нет. Он говорит, что ему нужно обдумать это, но я знаю своего сына. Он примет правильное решение, – после короткой заминки говорит мистер Уэллс и кивает. Его тон наводит меня на мысль о том, что он пытается убедить скорее не меня, а самого себя. – Я дал ему два варианта на выбор. Если он умен – а Ко-Джей чертовски умен, – он выберет правильный.
– А если не выберет?
– Я велю Лилли Тредуэлл выписать вам чек, а Марта забронирует вам билет на ближайший же рейс домой. – Теперь в его голосе звучит самоуверенная веселость, потом он кашляет, прикрывая рот морщинистым кулаком. – Я был для него не самым лучшим отцом. У него есть множество причин не желать этой должности, противиться визиту сюда. Но, не считая всего этого, я все еще остаюсь его отцом. И я знаю, что лучше для него, даже если он не желает этого признавать. А он не желает – по крайней мере, вслух.