Столица

– Эта комната была подготовлена несколько лет назад для начертателя, который согласился бы со мной работать. После того, как засов поставлен, нужно дорисовать запирающую печать, и комната становится Ки-непроницаема. Ни одно магическое возмущение не выходит наружу. Здесь ты можешь оттачивать любую магию: от обычных заклинаний до начертания, и даже при помощи амулета магического зрения никто не сможет увидеть, чем ты здесь занимаешься.

Но количество Ки, которое я могу тебе выдать, ограниченно. Для твоего таланта сто Ки немного, но я надеюсь, ты сможешь разумно распорядиться этой энергией.

Когда захочешь выйти, просто убери замыкающую печать и надави на брус. Я оставлю песочные часы, после трех оборотов нужно заканчивать.

Я поблагодарил Джин Фу, закрыл за ним дверь, установил брус на место и нарисовал замыкающую печать. Затем попытался воспользоваться амулетом с магическим зрением, но кроме ровного света от массивов, вписанных в стены комнаты, ничего не смог увидеть.

Впрочем, мне стало интересно строение этих самых массивов. Некоторые элементы печатей были знакомы, некоторые – нет, но главное отличие заключалось в том, что рисунок был вытравлен в камне, а не выдолблен и не нарисован поверх. Словно начертатель взял кисть, опустил ее в некое вещество, а затем начал водить по стенам, одновременно вливая Ки, и вместо краски осталась углубленная линия, которая несла смысл, магию. Причем начертатель не был мастером своего дела, так как в некоторых местах кисть проваливалась глубже, словно художник останавливал ее в задумчивости, размышляя, что рисовать дальше, или сверяясь со схемой.

Что будет, если нарисовать такой массив в воздухе? Перекроет ли он доступ Ки ко мне или просто рассыплется? Правда, Мастер запретил мне чертить печати, смысла которых я не понимаю, но тут же закрытая от магии комната! Ничего страшного не может случиться.

Я выделил для себя небольшой участок массива, несколько раз провел по линиям рукой, запоминая порядок и схему рисования, и приступил к начертанию.

Давным-давно, когда я еще был учеником Мастера, было очень сложно рисовать в воздухе круги с непонятными элементами, соотносить стороны, следя за тем, чтобы рука не дрогнула и линии ложились ровно, но потом я понял, что мелкие отклонения не влияют на качество печати. Словно печать сама чувствует свою структуру и выстраивает ее согласно общему замыслу. Помнится, я тогда даже проверял, насколько сильно можно ошибиться, и выяснил, что если общие очертания печати вырисованы правильно, то чем больше элементов, которые ее составляют, тем больше можно допустить отклонений.

Это немного напоминает написание текста. Можно нарисовать одну черту иероглифа под другим углом или скосить линию, иероглиф все равно будет понятен, особенно если читать его вместе с другими знаками. Но если таких ошибок будет слишком много, то текст станет нечитаемым.

При рисовании четвертой печати я почувствовал усталость, которая с каждой линией усиливалась и усиливалась, но я не хотел бросать массив незаконченным. Еще парочка печатей, и массив будет завершен.

На меня накатила слабость, и правая рука налилась тяжестью, но я закончил пятую печать и приступил к шестой, самой сложной. С телом происходило что-то непонятное: колени подкашивались, в глазах расплывалось, и я начал задыхаться. Причем я спокойно делал вдох, но было ощущение, что в воздухе не хватало самого воздуха, и нужно было вдыхать еще раз и еще, чтобы не потерять сознание.

Очнулся я на полу, судорожно втягивая воздух ртом. Надо открыть дверь и позвать на помощь. Может, я отравился? Может, эта еда только для богачей, а мой живот не приспособлен к всяким соусам, рыбам и сладостям?

Я полз к двери, слабость накатывала волнами, я пережидал ее приступы и двигался дальше, но у двери понял, что не смогу встать, перевернулся на спину и посмотрел на потолок. Наверное, я умираю.

В последние минуты жизни я решил, что должен посмотреть, успел ли закончить массив или нет, медленно поднял руку к амулету и попытался влить в него Ки, но не смог выжать из себя ничего. Может, у меня закончилась Ки? Хотя как у меня может закончиться Ки, я же идеальный донор! И если бы она закончилась, то я бы умер.

И тут до меня дошло. Я полез в карман на поясе, вынул оттуда кристалл на сто Ки, который дал Джин Фу, потянул в себя энергию и почти сразу почувствовал, как силы возвращаются ко мне. Я впитал не меньше сорока единиц, прежде чем смог встать и открыть дверь.

Джин Фу же прямо сказал мне, что эта комната Ки-непроницаема. До этого я особо не задумывался, откуда во мне столько энергии, но теперь все стало понятно: я беру Ки из окружающей среды, втягиваю ее как воздух. Комната небольшая и к ней перекрыт доступ Ки извне, поэтому когда я рисовал массив, я делал это за счет своей личной Ки и не умер только потому, что отключился.

А массив? Да, я успел его закончить, и сейчас он гордо красовался посередине открытой комнаты. Я спохватился, влил энергию в кристалл и закрыл дверь. Если за мной кто-то следил магическим зрением, то смог заметить много интересного.

Я еще раз осмотрел массив и задумался, как теперь проверить его работу. Так как он, по идее, должен блокировать доступ Ки, то через него не должно быть видно ничего магического. Я нарисовал самый простой массив в противоположном конце комнаты и посмотрел на него через амулет. Интересная ситуация – я видел светящиеся линии блокирующего массива, но не мог разглядеть ничего магического позади него. Даже стена за ним казалась обычной стеной. Значит, я правильно выбрал составляющие его печати.

В дверь постучали.

– Молодой господин, господин Джин просит присоединиться к нему за ужином.

Как долго я был в отключке? Казалось, что прошло не больше пары часов, и я совершенно забыл про песочные часы.

Стол к ужину был накрыт не менее обильно, чем к обеду, Байсо, чисто вымытый и переодетый, весело обсуждал с госпожой Роу какие-то яйца и крупу. Джин Фу внимательно посмотрел на меня:

– Как прошли занятия, Шен?

– Благодарю, учитель, – спокойно ответил я. – Я многое узнал сегодня.

– Ты какой-то бледный, – вмешалась госпожа Роу. – Не перетрудился ли ты? Может, вечером тебе лучше передохнуть? В конце концов, вы только вчера приехали…

– Спасибо, госпожа, за беспокойство, но я согласен с учителем. У меня мало времени и столько всего нужно выучить.

– А знаешь, где я сегодня был? – бесцеремонно влез в разговор Байсо. – Я был на кухне, там столько всего! Я видел яйца перепелок, знаешь, они такие маленькие, что нужно слопать штук сто, чтобы наесться. А еще меня угостили пирожными, такими сладкими, что аж зубы свело от их сладости.

– Роу, – укоризненно сказал Джин Фу, – зачем ты кормишь его в неположенное время? Испортишь же аппетит ребенку. Вспомни, в трудах Цень Земина сказано: «Все в нашей жизни должно быть размерено: есть время для сна, есть время для пищи, есть время для раздумий. И смешивать их – вносить сумятицу и в разум, и в сердце, и в кровь.»

– Ты сам разрешил мне баловать его. К тому же, посмотри, как он ест.

Байсо и правда подкладывал себе разные вкусные кусочки и с удовольствием ел.

– Ой, нет, так нельзя, – спохватилась госпожа Роу, – эти два блюда нельзя есть одновременно, от этого появляются газы.

И снова начала рассказывать, что с чем нужно есть. Кажется, наука правильного питания еще сложнее, чем торговое дело.

После ужина Джин Фу отправил меня переодеться и захватить копье, затем повел к внутренним воротам, возле которых взял меня за плечо и сказал:

– Тебя будет обучать один из людей Бай Чонгана, я попросил, чтобы тебя как можно быстрее подготовили к боям, но, возможно, будет слишком тяжело. Помни, ты всегда можешь выбрать другой вариант, снизить нагрузку или отказаться вовсе. Если захочешь, то можно заменить бои чем-то другим.

После ворот он убрал руку и прошел в отдельно стоящий дом, в котором, по его словам, жили все охранники, слуги мужского пола, а также там была своя кухня и зал для тренировок.