Страница 3 из 19
Половцы же тем временем жгли киевские волости, грабили, убивали, и не было русским людям – купцам, ремественникам, крестьянам – в бешеном смертоносном вихре никакого спасения и никакой пощады.
Но, видно, сильно разгневался на русичей христианский Бог. Едва отхлынули поганые орды назад в степь, как новая беда пришла на порог: на берегах Донца, в станах ханов появился старый враг Всеволодова рода, двухродный[25] брат Мономаха – князь Олег. Снова звучали слова посулов, сыпались монеты, давались клятвы. Тревога и волнение царили на беспокойном лихом пограничье.
Глава 2. Ворог пуще поганого
В разгар ясного воскресного дня, когда на площадях и улицах Чернигова кипела бойкая торговля и народ со всех концов города и окрестных сёл сбегался посмотреть, какие диковинные товары привезли на сей раз с собой русские и иноземные купцы, посреди шумной галдящей толпы объявился некий рослый плечистый человек, худой и одетый в грязные лохмотья. Борода его, густая и нечёсаная, доходила едва не до пояса, а левый глаз заплыл от вздувшегося кровавого рубца – видно, следа от нагайки. Мало кто признал в страдальце считавшегося убитым кузнеца-ополченца Милонега. Тот же, кто узнавал, шарахался в сторону и испуганно крестился, шепча жаркие слова молитвы.
Милонег ловко вскарабкался на деревянный помост посреди торговой площади и, набрав в рот побольше воздуха, что есть мочи заорал:
– Слухайте меня, люди добрые! Слухайте, христиане, что скажу вам я, Милонег, сын Вояты из Лукомля![26] Довелось мне хлебнуть лиха, пережить мытарства у поганых в полоне! Вот они, раны мои, глядите! – Он разорвал на груди рубаху, и люди увидели на его теле кровавые рубцы и ссадины.
– Ради чего страдал я?! Князья-вороги вывели нас в чисто поле на Стугне, бросили на погибель под сабли половецкие! Сами ж, яко зайцы, разбежались по своим теремам! Всех нас изрубили половцы-сыроядцы, я ж в полон угодил, чудом выжил, а после убёг! Долго скитался по земле родимой, везде видел, сколь нашему брату худо живётся! Чего тамо поганые, коли сами князья смуту меж собою чинят! А нам костьми ложиться за них?! Нет, браты! Давай, бей княжьих холуёв! Айда к терему княжому!
По площади пронёсся глухой робкий ропот. Кто-то из толпы визгливо выкрикнул: «Долой Мономаха!» И тотчас же народ всколыхнулся и дружными яростными криками стал поддерживать Милонега:
– Долой Мономаха! Ольга хощем[27] князем! Бей бояр-кровопивцев!
Разъярённая толпа хлынула к княжескому терему. Дружинники впопыхах выскакивали из гридниц и, вооружаясь длинными копьями, в несколько рядов выстраивали заслон.
В долгом травчатом опашне[28] зелёного цвета с широкими рукавами, опоясанный мечом, невысокий, но плотно сбитый и широкий в плечах, на крыльце хором появился князь Владимир Мономах. Сощурив по привычке серые внимательные глаза, он пристально всмотрелся в беснующуюся толпу, словно пытаясь выискать в ней главных смутьянов, зачинщиков столь внезапно вспыхнувшей встани[29].
– С чем пришли, други? Чем недовольны? – негромко, но твёрдо и уверенно, без малейшей тени сомнения в своей правоте, спросил он.
– Пришли путь те с Чернигова указать! – послышался в ответ такой же твёрдый, заглушивший злобные крики толпы голос.
Владимир тотчас узнал Милонега.
«А ведь сказывали люди, будто пал Милонег на Стугне в сече», – с немалым удивлением подумал князь.
– Чем я вам плох? – спросил он, умело скрывая волнение. – Али заместо того, чтоб супротив поганых биться, умыслил ты, Милонег, смуту в городе зачать?
– Хватит, навоевались под твоим началом. Помним, как бросил ты людей посадских[30] на погибель под сабли половецкие! – вскричал Милонег.
– Так что ж, Ольга захотели во князи?! Что ворогу Русь продал?! – разгневался Владимир. – Не ты ли, Милонег, первым ослушался совета моего реку не переходить, не из-за тебя ли биты были полки и дружины наши на Стугне?!
– Супостат! Душегубец! Супротив ряда Ярославлева на столе в Чернигове сидишь! – не слушая его слов, неистовствовала толпа.
– Со Стугны я не бежал! Не хотел я сей битвы, отговаривал князя Святополка! Вот вам истинный крест! – Владимир горячо перекрестился и поцеловал нательный серебряный крестик.
– Сказывай сказки! – заорал Милонег. – Ну-ка, бей их, робяты!
Толпа грозно надвинулась на стоявших вокруг тына дружинников. Владимир, понимая, что шумом и спорами дело не кончится, подозвал мечника Бусыгу и гневно отрезал:
– Гнать их! Крикунов же, зачинщиков смуты сей, хватать и вешать без жалости!
– Не круто ли? – осторожно спросил помрачневший Бусыга.
– Не время нынче для уговоров! – сдвинув брови, перебил его князь. – Неровен час, Ольг нагрянет, поганых под город приведёт, а у нас тут… – Он не договорил и досадливо махнул рукой.
Дружинники, выставив впереди себя острые копья, сдерживали натиск смердов и посадских людей, по большей части безоружных, хотя кое-кто и захватил с собой топор или дреколье. Когда же пыл толпы при виде булатных кольчуг и смертоносных копий заметно поугас, воины оттеснили её за ворота детинца[31]. Через четверть часа вся площадь перед княжеским дворцом была пуста. Устрашённые люди разбежались и попрятались по домам, и только Милонег, окружив себя горсткой ярых приверженцев, готовых лезть хоть в огонь, отчаянно бился у ворот с наступающими дружинниками. Размахивая огромной дубиной, он с ожесточением ударял ею по булатным шеломам и кольчужным оплечьям. Недюжинная сила помогла ему, растолкав гридней, рвануться к крыльцу, где стоял Владимир.
– Получи, ворог! – Задыхаясь от злости, Милонег замахнулся на князя. Ударить бывший ополченец не успел, кто-то из гридней[32] изловчился и выбил-таки дубину из его могучих дланей[33]. От резкого толчка Милонег не удержался на ногах, упал и скатился вниз по деревянным ступеням.
Подоспевшие воины связали его крепкими ремнями. Милонег злобно хрипел, тщетно стараясь порвать ремни.
– Повесить сего лиходея! – коротко повелел князь Владимир.
Круто повернувшись, он быстрым шагом сошёл с крыльца во двор.
– Кровопивец! Думашь, победил нас?! Нет! Народ тебе ещё отмстит за меня! И за иных такожде![34] – тяжело дыша, с яростью выпалил прямо в лицо князю Милонег.
Владимир внезапно вскипел. Ухватив смутьяна за грудки, он притянул его к себе и в гневе процедил:
– А ты, мразь, с народом себя не равняй! Ты кровь людскую зазря пролить измыслил! И тогда, на Стугне, и сейчас! Ишь, возомнил, будто о людях радеешь, а сам… Тьфу! Глядеть на тебя тошно! Дурак ты, Милонег, дураком был, таковым и умрёшь! Не понять тебе, видать, что супротив земли родной идёшь, хоть и речёшь иное. Смутьян ты, коромольник, и всякий, кто тебе подобен – Руси ворог пуще поганого любого! Тако и ведай! Хотя б пред смертью своею един раз подумал, что створил! Тож! Защитник народный! Крикун пустоголовый! Падаль!
Милонег затравленно, как пойманный волк, вращал налитыми кровью глазами и ничего не отвечал. Двое дружинников, подхватив его под руки, повели вешать. Владимир отрешённо глянул ему вслед и побрёл прочь.
«И за что меня в Чернигове столь не любят? – размышлял он. – Что худого сделал я людям? Только того, что князь еси? Но вот ведь в Переяславле, в Ростове, в Смоленске совсем иначе было. Там люд чтит меня и поныне и иного князя иметь не хощет. А черниговцы? Сколько я им добра створил: и стены новые возвёл, и рубежи крепил, и поганых не раз отгонял, и не драл по семь шкур, как Святополк с туровцев. Что поделать: помнят черниговцы князя Святослава покойного, Ольгова родителя. Весь город прямь молился на него, особо после победы над половцами под Сновском[35]. Потому и Ольга забыть не могут, и меня пришлым считают, чужим. И ещё ведают люди, что Ольг с погаными в соузе, потому и мыслят иные: коли станет он князем в Чернигове, так и набегов не будет боле. До чего глупы бывают люди?! Ужель не разумеют, что набегами да разбоем половцы и живут, и кто бы на столе ни сидел, всё едино они придут, сожгут, уведут в полон, убьют? Может, и ведают се иные, но как утопающий за соломинку хватается, тако и они в Ольга веруют».
25
Двухродный – двоюродный.
26
Лукомль – древнерусский город в междуречье Западной Двины и Днепра, ныне – в Витебской области Белоруссии.
27
Хощем (др. – рус.) – хотим.
28
Опашень – верхняя одежда с короткими рукавами, обычно летняя.
29
Встань (др. – рус.) – восстание, бунт.
30
Люди посадские – жители городских посадов, ремесленники и мелкие купцы.
31
Детинец – укреплённая часть древнерусского города, то же, что кремль.
32
Гридни – категория младших дружинников. Часто выполняли функции телохранителей при князе.
33
Длань (др. – рус.) – рука.
34
Такожде (др. – рус.) – также.
35
Сновск – город на реке Сновь, к северу от Чернигова. В 1068 году князь Святослав Ярославич с 3000 дружинников разгромил под Сновском половецкое войско численностью 12 000 воинов.