Страница 8 из 9
Я сказал уже, что гостинное право в разные эпохи отличалось различной степенью либерализма, причем развитие его не может быть изображено в виде прямой линии. Одно время, с легкой руки А. Геерна, которого переводил еще наш историк М. П. Погодин, было широко распространено мнение, что в Древней Греции господствовала свобода торговли. Но этот взгляд еще с начала XIX в. был опровергнут А. Беком в его классическом труде «Государственное хозяйство Афин», вышедшем в 1819 г. Хотя этот взгляд иногда высказывается и теперь, он не имеет, однако, ни малейшей опоры в истории и является поверхностным проецированием идей Адама Смита в совершенно иной мир. Наоборот, можно сказать, что торговая политика эпохи расцвета Афин была эпохой своеобразного античного «империализма», характеризовавшегося не свободой торговли, а торгово-политической эксплуатацией «союзников» в пользу граждан первенствующего в союзе города. Орудием этой эксплуатации была монополизация в их руках товарного обмена. Такой же характер носила и торговая политика Карфагена. Наоборот, известным либерализмом характеризуется торговая политика Римской республики до превращения ее в мировую державу, т. е. до низвержения Карфагена, завоевания Греции и Малой Азии. После этого в республиканскую эпоху господствовали противоположные – эгоистические тенденции. Империя снова стала либеральной. Таким образом, развитие здесь шло не по прямой, а по ломаной линии. В связи с либеральной торговой политикой Рима развилось либеральное общенародное право jus gentium, творимое претором.
Если будем далее обозревать историю, то увидим, что в противолиберальном духе развилась торговая политика и, в частности, гостинное право итальянских торговых и капиталистических республик, яркой представительницей которых была Венеция. Это уже меркантилизм в городских рамках без того размаха, который меркантилизм получил в территориальных государствах.
Одновременно с этим мы видим тип другой, более либеральной торговой политики. Такой либерализм характеризует торговую политику другой главной капиталистической страны средневековья – графства Фландрии. Известный историк Бельгии А. Пиренн определяет эту политику как вполне либеральную и даже фритредерскую (nettement liberate et lon dirait volontiers libre-echangiste). Политика фландрских графов состояла в покровительстве чужеземным купцам или гостям. Этот характер политики тем более замечателен, что политика Фландрии, бывшей в средние века развитой капиталистической страной, не может быть объяснена исключительно теми же причинами, какими объясняется либеральная торговая политика королей Англии. Англия в то время была бедной аграрной страной, и ее короли за деньги покровительствовали иностранным купцам.
Таким образом, вы видите, что, во-первых, развитие не идет в одном направлении и что, во-вторых, в разные эпохи, соответственно, различным общественным условиям, и ввиду различных исторических обстоятельств каждая страна развивает особую торговую политику, особую в смысле степени либерализма и протекционизма. По типу, однако, политика указанных стран была политикой, в которой преобладала персональная система.
Я говорил уже, что древности нельзя приписывать господства принципа свободы торговли. Наоборот, нужно сказать, что монопольное начало пронизывало хозяйственную жизнь классической древности. Нигде начало государственной монополии не достигло такого развития, как в эллинизированном Египте. Последний представляет совершенно исключительный в истории случай развития государственно-монопольного начала.
5. Монопольное начало древности и меркантилизм
Нельзя ли сопоставить это господство государственного начала в Египте с «меркантилизмом», с экономической политикой нового абсолютного или полицейского государства? Это очень соблазнительно: по-видимому, оба явления окрашены в один и тот же социальный цвет. Однако на самом деле подобное сопоставление было бы совершенно ошибочным. Конечно, в меркантилистическую эпоху тоже существовали государственные монополии, было тоже огромное напряжение государственности. Вы ясно представляете себе из курса истории хозяйства и других общих курсов, что меркантилизм неразрывно связан с государством. Это положение стало уже общим местом с тех пор, как Г. Шмоллер формулировал: «Меркантилизм в своей глубочайшей основе был ни чем иным, как образованием государства, но не просто образованием государства, а образованием государства, идущим рядом с образованием народного хозяйства».
Но основой меркантилизму служила совершенно иная социальная система, чем та, над которой оперировало государство древности. Государственный меркантилизм вырос из городского протекционизма. Вся система городской политики была направлена на обогащение промыслами и торговлей городских жителей. Город не есть в экономическом отношении самодовлеющее целое, но город раньше, чем отдельные лица, как известное целое, проникнут систематическим стремлением к обогащению. Правда, в городской политике еще сильна тенденция не только к обогащению, но и к ограждению потребления путем разнообразных мероприятий, но эти тенденции не идут вразрез со стремлением к обогащению. В городской политике впервые вырабатывается теория и политика торгового баланса, устанавливается ограничение вывоза денег и благородных металлов, практикуются запрещения вывоза производственных средств и сырья (хлеба, шерсти, шкур), словом, развивается сложная совокупность торгово-политических мероприятий меркантилизма, на которых я не буду здесь останавливаться.
Против эксплуатации деревни городом восстают интересы аграрных классов. Города отстаивают свои старые права: территориальная власть, которая постепенно подчинила города своей власти, выступила примирительницей противоречивых интересов города и деревни и на более широкой основе развила ту же политику городов, сломив только их хозяйственный эгоизм. Меркантилизм в том и состоит, что принцип городской эгоистической политики переносится на более широкую площадь государства, целой страны, нации. Вместо единого городского рынка возникает единый территориальный рынок. Территориальное государство объединяет в своих руках монетное дело. Так в результате объединяющей деятельности государства образуется народное хозяйство. В его образовании характерным является сочетание экономического момента, подготовленного торговым и промышленным развитием городов, с моментом политическим, привхождение которого расширяет сразу поле экономических отношений.
6. Влияние открытия новых стран на торговую политику
Этот процесс совпал с другим, огромной важности, процессом, с открытием новых стран, можно сказать, новых миров. На основе промышленной культуры, созданной городами, торговля получила огромный толчок. К этому времени для торговли Запада закрывается Ближний Восток (Левант), но открываются Америка, Африка и азиатские страны. Это имело огромное значение для всего хозяйственного развития и, в частности, для развития торговой политики: торговая политика становится под знаком политики колониальной. Возникают колониальные державы: великая Испания, великая Португалия, великая Франция, великая Голландия, великая Британия; поднимается великая борьба между ними, борьба, в которой вырабатывается все современное мировое хозяйство. Для понимания этого процесса образования мирового хозяйства лучшим руководством является классическая книга: Д. Сили «Расширение Англии», имеющаяся в русском переводе. В этой книге с замечательной пластичностью и силой изображен процесс выковывания колониального могущества Англии в борьбе с другими великими державами[68]
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
68
См.: Сили Д. Расширение Англии. СПб., 1903. – Ред.