Медведь и Пингвин

Еще раз осмотрев номер и тщательно заперев дверь, Хеллборн пристально изучил папку, полученную от Лео Магрудера. Действительно, все очень туманно и неопределенно, из этих крупиц информации большой пользы не извлечь. Но и это лучше, чем ничего. Джеймс тяжело вздохнул, сжег документы в туалетной комнате и спустил пепел в унитаз. Осталось дождаться вечера и агента, которого обещал привести Магрудер. Потом двинемся дальше.

В ожидании бразильских шпионов Хеллборн позвонил в обслуживание номеров, заказал обед из пяти блюд, а к нему – целый термос чая. Чай оказался неплох. Интересно, с того же склада наркополиции или свежий импорт? Судя по счету — импорт, но этим бразильцам, то есть пиндосам нельзя доверять.

Вместе с обедом принесли более-менее свежие газеты. Так и есть, “По сведениям от нашего источника в правительственных кругах...” Франц немного лукавил – вовсе не на первой полосе. Обычно на второй, кое-где на четвертой. Все заметки короткие, перепечатки из альбионской “Дракенсберг Майкроскоп” – газеты не то что бы желтой, но уж точно оранжевой. “Источник пожелал остаться неизвестным”. Тоже неплохо. Официального заявления нет, подтверждения из президентской канцелярии тоже нет. Не исключено, что я по-прежнему генеральный директор РСС. Дик Спенсер понял свою ошибку и раскаивается. Вернусь домой – еще в ногах у меня будет валяться и просить прощения... Так, а что у нас на Огненной Земле? “Тревожные слухи”, “Подозрительные передвижения военного флота”, “Участившиеся полеты армейской авиации”, “Министр иностранных дел никак не прокомментировал”... Черт знает что. Но будем считать это добрым знаком. Время пока еще терпит.

К черту знаки. Чай остывает!

Джеймс Хеллборн наполнил еще одну чашечку и вышел на балкон. Посмотрел вниз, потом по сторонам, потом снова вниз. Окрестные небоскребы были увешаны плакатами и гирляндами, а внизу на проспекте собиралась празднично разодетая — иногда не совсем одетая — толпа. Один из тех самых бразильских карнавалов. При старом режиме их то запрещали, то разрешали, то опять запрещали, то снова разрешали — но следили за идеологической строгостью нарядов и правильным цветом воздушных шариков. Новая власть сняла все ограничения, народ охотно развлекался при каждом удобном случае. Как сегодня, например. Хеллборн вернулся к газетам. Ага, сегодня у нас “День всех святых смертей”. Ну что ж, каждый сходит с ума по-своему.

В дверь постучали. Два длинных, три коротких. Заранее оговоренный условный стук, но Хеллборн все равно позволил себе уточнить:

- Кто там?

- Обслуживание номеров, сеньор, – ответил Лео Магрудер.

Джеймс открыл дверь и впустил старого врага и его спутника – бородатого молодого человека в каком-то нелепом разноцветном костюме. Карнавальном, надо полагать. Логичная маскировка. Да и сам Магрудер неплохо замаскировался, даже лицо разукрасил – клоун да и только. Но Хеллборн даже не улыбнулся. Сегодня старый бразильский шпион играл роль Печального Клоуна.

- Джеймс, познакомься, – начал Магрудер. – Один из моих лучших агентов, капитан Барбоза...

Хеллборн все еще держал в левой руке полупустую чайную чашечку — и в этот самый момент она разлетелась во все стороны градом осколков и черных капель. У директора секретной службы был слишком богатый опыт — он сразу понял, почему лопнула чашка и поэтому немедленно бросился на пол, сопровождая свой прыжок криком “Ложись!” Через долю секунды где-то у него за спиной лопнуло оконное стекло. Потом все стихло. Джеймс перекатился на спину, извлек пистолет и осмотрелся. Лео Магрудер и Барбоза лежали на полу рядом с ним. Барбоза с дырой в груди еще дышал, а Магрудер с дырой во лбу – уже нет. Стреляли из здания напротив, предположил Хеллборн. Интересно, он меня видит под таким углом? Скорей всего, нет, а то бы уже добил. Интересно, кто? Русские — соратники Суздальского? Немцы — дружки Киндлера? Непримиримые апсаки — враги Магрудера? Хм, а вдруг я вообще ни при чем? И целью неизвестного снайпера были только Магрудер и/или Барбоза? А я здесь случайно оказался?

Случайно? Как бы не так.

Так или иначе, здесь оставаться нельзя. Хеллборн на секунду представил, как он дает показания в Позитивной Пиндорамской Полиции... Только этого не хватало. Вот и Барбоза больше не дышит. А Лео... Прощай, старый враг. Да, ты был гораздо лучше новых. Я буду скучать по тебе.

Хеллборн перевернул тело и снял с Магрудера плащ, сверкавший всеми цветами радуги. Размазал по лицу его кровь и пополз к выходу. Таинственный снайпер больше не стрелял. В коридоре снова никого не было. Через несколько минут Джеймс был на улице, где успешно смешался с карнавальной толпой. Еще через несколько минут он отыскал телефон-автомат.

- Слушаю, – сказал голос в трубке.

- Ради всего святого, Монтрезор, – сказал Джеймс Хеллборн.

-----------------Глава 8

Ультиматум Хеллборна.

“Министерство здравоохранения Нового Альбиона предупреждает: чтение этого текста может представлять опасность для вашего психического здоровья и душевного равновесия”.

Министерство здравоохранения Нового Альбиона.

*

Очередной черный автомобиль остановился в очередном подземном гараже. Бруно покинул водительское кресло, осмотрелся по сторонам и открыл багажник:

- Вылезай.

Джеймс Хеллборн издал протяжный стон и выбрался наружу.

- Вернусь домой – прикажу техническому отделу построить специальную машину, где будет багажник со всеми удобствами — и велю держать такие машины в каждой резидентуре, – переведя дух, заявил несчастный альбионец.

- С нами поделишься? – расхохотался Бруно.

- Ради всего святого, Монтрезор, – повторил Джеймс Хеллборн. (Это был очень старый пароль, но до сих пор действующий). – Разумеется, поделюсь. Или нет. Продам лицензию, сами выпускайте...

- Ты обязательно должен был меня побеспокоить? У тебя что, своих агентов в Бразилии не осталось? – сган-алуф Бруно Заполянский, резидент Моссада в Пиндораме, выглядел рассерженным – и был таковым. – Тебе повезло — еще несколько дней, и я покидаю этот материк. Мы сворачиваем богадельню.

- ???!!!

- Ну, не совсем, но здорово сокращаемся, – уточнил союзник. – Апсаки пали, новая власть больше не тратит половину бюджета на борьбу с “иудо-марранской угрозой”, так что работы у нас заметно поубавилось. А на других континентах — наоборот. Но давай поднимемся наверх.

Квартира была так себе, но жить можно. Хотя дышать – не очень, очень скоро понял Хеллборн. Повсюду господствовала пыль – никаких сомнений, вот уже много лет здесь не ступала нога человека. Бруно прошелся по комнатам, срывая чехлы с мебели. Протер зеркало, полюбовался на свое отражение. “Красавчик Бруно” – так называли его коллеги. Чуть старше сорока, а выглядит на все тридцать. Высокий и стройный жгучий брюнет, слишком экзотическая внешность для родной Европы, поэтому он всегда работал в теплых южных краях, где легко выдавал себя за латиноамериканца, араба или даже индостанца. Подполковник Заполянский поправил прическу и заглянул в холодильник, но тут же захлопнул его – тот был пуст и отключен. Открыл шкафчики на кухне, достал консервную банку и внимательно изучил этикетку.

- Срок годности еще не истек, – удовлетворенно отметил мосадовец. – Надеюсь, ты ничего не имеешь против кошерной пищи?

- У себя дома я только её и ем, – буркнул Хеллборн. – Столовую комнату секретной службы несколько лет назад захватила еврейско-голландская мафия. Они называют это “здоровым питанием”. Так привык, что даже в ресторанах заказываю себе исключительно говядину или рыбу. Никаких поросят или кальмаров, меня тошнит от одного их вида.

- Кто бы сомневался, – пробормотал себе под нос Заполянский, но тогда Джеймс не придал значения его словам. Вместо этого он осторожно выглянул в окно. За окном был другой город – Порт-Сальвадор, что в штате Баия. Чтобы добраться до места, ехать пришлось остаток дня и всю ночь. Остается надеяться, что ФБР, то есть ППП, уже не та, что была при старом режиме, и союзникам удалось замести следы. Другой город, он хранил отпечаток прошлого, в отличие от построенной на пустом месте Бразилиа-сити. Кусочек иберийской Европы в Южной Америке. Церкви и другие постройки еще императорских, если не колониальных времен...