Принцип бумеранга

А проблема, как раз в том, что пока возишься на одном месте происшествия, во все детали вникаешь, слушаешь всех, даже не имеющих существенной информации о событии, тебе ещё пять заявок прилетает. Прямо, как смски. Блям, блям. И везде люди ждут. Оперативный дежурный в трубку верещит, когда группа соизволит явиться на новое место происшествия и какой матери ради застряла на старом? Вот, как хочешь, так и вертись, хоть десять суточных дежурных групп на район создавай, было бы из кого, всё одно бестолку, везде не успеть. Народ, как с цепи сорвался, по каждому пустяку звонит на «02». Рискни не выслушать его и не отреагировать. И ни о какой дотошности говорить уже не приходится. Коллеги, кому утром начальник отпишет новый материал, куцый, сырой, поматерятся на отдежурившую группу и сами все пробелы восполнят, не треснут. Или треснут – у них, кроме нового материала, сколько ещё? По пятьдесят дел на каждого, а то и больше. И во всех нужно опросить сотни людей, провести десятки следственных и оперативно-розыскных мероприятий. Когда? И кем? В общем, не рабочая Ваша теория, товарищ преподаватель криминалистики.

И не желая и дальше оставаться белкой в колесе, Киреев, получив неожиданное приглашение в городское полицейское управление из райотдела, а ещё через месяц, в главк, не раздумывал ни секунды. Согласился даже раньше, чем закончил формулировать предложение старший опер из убойки областного управления, приехавший проверять оперативные дела, но не особо-то усердствовавший и выпивший полбанки кофе вприкуску с печением. Сдержанным ответом Киреева собеседник остался и доволен, и нет. Расписываясь в листе ознакомления с одним из многочисленных дел, он так и сказал: «Схватываешь на лету, моментально принимаешь единственно верное решение, это суперкруто, но не уметь дослушать, что тебе говорят – это зашквар».

Новый напарник Киреева, в свои сорок с гаком изо всех сил стремился говорить с молодёжью на одном языке, понимать, и чтобы они понимали его. Не получилось, и однажды ночью, несколько пьяных подростков запинали его до смерти, когда он, будучи на выходном, вышел сделать им замечание, что сильно шумят во дворе. Удостоверение не показывал и о том, что сотрудник полиции не предупреждал. Их сразу поймали, и одному впаяли реальный срок, а остальным, учитывая молодые годы, да не желая жизнь ломать, наказание было условным. Толку-то?

Заняв должность погибшего товарища, Киреев надолго остался единственным исполнителем в отделе. Начальников было много, а вкалывал он один. Нет, и начальник отдела, и заместитель того помогали новенькому, но это было, что мёртвому припарки. И очень скоро Слава пожалел, что ушёл из района. Там работы больше и сотрудников мало, но не он один, когда уже только поэтому на виду у всех и не затеряешься. Вот уж точно, подальше от начальства, поближе к кухне. Жаль, не сразу понял эту мудрость, а теперь было поздно, ибо он – лицо, приближённое к императору, что звучит великолепно и можно бы позавидовать, но не говорит, что с него с первого император голову и снимет, коли чего не так. Так во все времена было, а потому каждый должен оставаться на своём месте. И Вячеслав Николаевич чувствовал, что то, чем он занимается, не его, да отступать было не куда, терять главковский оклад не хотелось. Ипотека, дорогая тачка в кредит.

Зато Олег Рассказов, судя по всему, был там, где ему и должно. Молодец, ничего не скажешь. Дело своё знает. Киреев перечитав его справку, подшил её в толстенную папку – накопитель по всем дежурным суткам. Таких папок было несколько, и в них навсегда были забыты справки даже семи, а то и восьмилетней давности. Мало ли, пригодятся. Начальник полиции в области – один, а полицейских самых разных подразделений уйма, и помнить наизусть дела каждого, с катушек слетишь. Поэтому справочки о проделанной работе пусть лежат. Есть да пить, как говорится, не просят, а пользу временно исполняющему обязанности начальника убойного отдела принести могут, когда он не будет готов подробно ответить на неожиданной вопрос руководства: «А помнишь? И что там? Чего наработали? Через двадцать минут обзорную справку мне на стол».

Хотя, иной раз Киреев всерьёз подумывал, что папа – точно робот. Генерал раньше всех приходил на службу, позже всех уходил, и абсолютно всё про всех знал и помнил. Понять, как шестидесятилетнему человеку это удавалось, Вячеслав Николаевич Киреев, и с отделом-то справлявшийся не важно, понять был не в состоянии.

Эх, людей в отдел побольше бы, тогда бы Киреев наладил работу. А то, что за безобразие? Пять отделений в подчинении: по раскрытию квалифицированных убийств, по раскрытию преступлений против половой неприкосновенности, по раскрытию тяжких и особо тяжких преступлений прошлых лет, по раскрытию преступлений, связанных с незаконным оборотом оружия, а людей у Вячеслава Николаевича по пальцам сосчитать – девять человек, не считая его. И заместителя нет. Всё самому приходится делать. На квалифицированных убийствах, вообще, один Боря Буке остался. Сам себе начальник, сам себе подчинённый. На три года моложе его, Киреева. Что может? Ничего, кроме как гонор свой показывать. Раньше в главках мужики сорокалетние работали, умудрённые опытом оперативной работы, раскрывшие в лихих девяностых ни одно тяжкое преступление. А теперь? Пацанва. К последним Киреев, не смотря на свой возраст, себя не относил. Совсем уж откровенно глупых юнцов временно исполняющими обязанности не назначают. Бориса же не назначили, хоть и подаёт надежды. И Василия Колотова из отделения по стволам тоже не назначили, а он на год старше Славы, и работает в главке дольше. Впрочем, Колотов сам отказался от такой чести, – ему опером проще, спрос меньше. Так ещё сотрудники в отделе есть, а назначили его, Киреева. Значит, не мальчик уже, но муж.

В дверь робко постучали, и в кабинете сразу возник Буке.

– А ты чего тут, Николаич? Ты же после суток?

– Короче, совещание было по нераскрытым прошлых лет. Был бы у меня заместитель, его бы отправил, а так самому приходится. Реально чуть не уснул там, да папа так блажил, всех святых вспоминал, что и глазом моргнуть было страшно.

– Аа, – многозначительно протянул Борис. – А я думал, ты уж ушёл.

– Короче, зачем стучал, если думал? – ухмыльнулся Киреев.

– Ну, так, на всякий пожарный, – нисколько не смутился подчинённый. – А вдруг ты здесь ещё. Плох тот опер, который не проверяет, а потом не перепроверяет.

– Короче, не умничай, – отмахнулся Киреев. – Говори, что у тебя?

– Задание на наружку, – опер протянул формализованный бланк, заполненный неаккуратным почерком, и к нему справку с пояснениями о необходимости проведения мероприятия.

– Короче, по кому? – ни сил, ни желания читать у Киреева не было.

– По двойному убою на улице Сухова, на внука убитых стариков.

– Короче, так его и подозреваешь, – вспомнил Киреев о деле.

– А больше некого, Николаич, – ответил Борис без тени сомнения. – Наркот, игровой, ему бабосы нужны всегда и много, а где их…

– Короче, не факт, – не согласился Вячеслав Николаевич. – Моги на гоп-стоп.

– Я тебя умоляю, ссыкливый он. И сколько бы он взял на гоп-стопе, ещё неизвестно. А тут гарантированный результат. Да, и уличные наряды могли слатошить его…

– Короче, кто бы его поймал? Город пустой, по одному экипажу на район, людей нет ни в одной службе. В Григорьевске в три раза больше нарядов выходило, а это райцентр занюханный был, а не город областного значения.

– Аай, я тебя умоляю, Николаич, когда было? – Борис аж негромко присвистнул. – Сейчас там вовсе ни одного мента не осталось. Кому они нужны, райцентры эти? Люди из них бегут. Скоро как в кино про Чернобыль будет.

– Короче, не умничай, – повторил Киреев и, пододвинув Борису документы, встал из-за стола. – Убивать зачем, тем более родных бабку с дедом? Сам говоришь, трусливый.

– Может, он и не хотел резать. Случайно вышло. Мы же не знаем, что там было, он только рассказать может.

– Короче, ты с ним говорил хоть?