Девушка января (ЛП)

― Конечно.

Она пришла с работы полчаса назад, но не нашла в себе сил взобраться по лестнице в свою квартиру. Возможно, из-за того, что она уже подверглась допросу о своем свидании четырьмя кузенами, но их было больше. Они смогли собраться вместе для ее «интервенции» до свидания, но после никак себя не проявляли. А это означало то, что ей приходилось отвечать на одни и те же вопросы каждому из кузенов и кузин, когда они пересекались.

С каждым разом было все тяжелее притворяться, что не произошло ничего особенного, и что она ничего не смогла узнать.

Мама поставила перед Кейтлин особенное блюдо из меню ― пастуший пирог (прим.: пирог, определяющими ингредиентами которыми являются рубленое красное мясо, приготовленное в соусе или соусе с луком, и покрытое слоем картофельного пюре до его выпечки), а потом села напротив за столик.

― Ты не будешь? ― спросила Кейтлин.

― Твой отец заедет после последнего урока, и мы вместе поужинаем. Пастуший пирог Райли ― его любимое блюдо.

Так же, как и Кейтлин. Но еще она понимала, что даже самая успокаивающая еда не сможет отвлечь ее от своих мыслей.

― Прошло уже три дня, Кейтлин, Айлис и Колум беспокоятся. Они уже заезжали сегодня днем, чтобы узнать смогла ли я тебя разговорить о том, что тебя беспокоит.

― Думаю, все и так прекрасно знают, в чем причина.

Мама кивнула.

― Лукас Уайтинг.

― И зачем мне что-то говорить?

― Потому что порой знать корень проблемы бывает недостаточно. Айлис беспокоится, что он был жесток и, возможно, сделал тебе больно. Колум думает, что ты узнала его планы на паб, но ничего не говоришь из-за страха.

Кейтлин не переставала удивляться воображению ее родственников. Секреты сводили их с ума, а это означало, что они сведут с ума хранителя секрета своими предположениями, пока тот не сдастся.

― Они оба ошибаются.

― Я знаю, ― ответила мама.

― Да?

Она кивнула, беспокойство в ее глазах чуть не уничтожила Кейтлин.

― Возможно, ты пошла на это свидание, чтобы шпионить, и не предполагала, что он тебе понравится. А теперь ты разбита. Верно?

Кейтлин не собиралась поправлять маму о причине свидания. Она не была готова признаться, что шпионаж был ложью, а на самом деле она чувствовала сексуальное влечение к Лукасу с самого первого мгновения.

― Дело в том, что он именно такой человек, каким я его и считала. Наглый, самоуверенный, богатый и упрям в желании отобрать у нас паб. Он ни перед чем не остановится.

Кейтлин не хотела ставить все на карту, но, несмотря на все, что между ними произошло, Лукас не притворялся, что его намерения по приобретению их дома изменились. Ее семья должна знать, что угроза никуда не делась. Она все еще очень реальна.

― Он не получит паб, Кейтлин.

― Легко сказать, мам, но Уайтинги не такие как мы. Они играют нечестно, знают грязные приемы. А ты прекрасно знаешь, что они не проигрывают. Назови хоть один случай за последние два десятка, когда они не были на коне.

Кейтлин всю жизнь прожила в Балтиморе, а поэтому знала город и видела те бесчисленные изменения, которые появились из-за махинаций Уайтингов.

Девушка беспокоилась, что Балтимор потерял общественный центр, две бесплатные поликлиники, очень много недорогостоящего жилья и большая часть побережья отошла компании «Уайтинг Пропертис». Они также возвели элитные многоквартирные дома, торговые центры, дорогие рестораны и парковки.

- Именно поэтому нам нужны такие люди, как ты, Кейтлин. Те, которые борются за обычных людей, таких как Муз.

Кейлин сожалела, что начала этот разговор. Потому что помимо ее противоречивых чувств о Лукасе, она также боролась с продажным домовладельцем, который наживался на старцах. Казалось, куда бы она ни повернулась, наталкивалась на богатых засранцев, которые пытаются обмануть честных людей.

Старый друг Попса, Муз, жил в одной и той же квартире последние восемнадцать лет. Здание «Винчестер Хауз» было частным многоквартирным домом, которое предлагало помощь пожилым людям с низким уровнем дохода.

Попс и Муз попросили ее представлять интересы жителей этого дома в решении проблемы о третьем по счету поднятии ренты, как и многие годы до этого. Владелец здания воспользовался стариками, и Кейтлин присоединилась в борьбе совместно с социальными службами в поиске законного способа защиты для пожилых жителей.

Она до сих пор еще не победила потому, что владелец здания вооружился собственным адвокатом и действовал в рамках закона, но она не была готова признаться в этом маме.

― Лукас ― большой злой волк, мам, который готов съесть маленького мальчика. И это доказывает, насколько я глупа.

Мама откинулась назад, изучая лицо Кейтлин слишком пристально.

― Очевидно, что он не дьявол воплоти, иначе ты не была бы словно в воду опущена.

― Я не лучший судья парням, с которым встречаюсь, мам. У меня отстойный послужной список.

― Это обычное дело для каждого. Приходится перецеловать кучу лягушек, чтобы потом однажды, вуаля, и принц.

― Лукас Уайтинг не может быть принцем.

― Почему? ― мама подняла руку, не давая высказаться Кейтлин. ― И ничего не говори о его желании купить паб. Выкини это из головы. Если бы был только Лукас и ты, стала бы с ним встречаться?

Кейтлин отказывалась думать, о которой говорила ее мама, вот уже на протяжении нескольких дней. Было легко оправдать свой побег внешними силами, которые работали против них. По крайней мере, по этому сценарию она могла притвориться, что действует согласно своим принципам, поступает благородно.

Но не это было причиной, по которой она сбежала от Лукаса, и Кейтлин это прекрасно понимала. Это потому, что он был угрозой ее упорядоченной жизни, той ее части, которая считала, что она достаточно самодостаточна и собрана.

Разве не в этом причина, почему он дал ей три дня отсрочки?

― Разберись со своим дерьмом, ― сказал он.

В тот момент она хотела обвинить его, накричать и сказать, что была в полном порядке до тех пор, пока он не ворвался в ее жизнь, и все не пошло к чертям.

Да. Точно. Все уже было не так до ее встречи с ним.

― Он... просто... ― Кейтлин не могла найти нужных слов. ― Он отличается от мужчин, с которыми я раньше встречалась.

― Я знаю. Он сильный доминант, альфа до мозга костей. Сэмми по сравнению с ним просто душка.

― Как ты можешь такое говорить? О том, что он доминант. Ты же даже не встречалась с ним.

― Я была на той встрече, когда он сделал первое предложение о покупке паба.

― О. Я не знала.

― Я мгновенно поняла, что он доминант, услышала в его голосе, увидела в том, как он вел себя, держал под контролем. Когда Трис и Эван сказали, что он позвал тебя на свидание, я забеспокоилась.

Кейтлин закатила глаза и вздохнула.

― Мы что, будем о говорить об «этом»?

Мама рассмеялась.

― Мы говорили об «этом», когда тебе было двенадцать, Кейтлин. Думаю, не так важно, как мы это назовем, не знаю даже, как стоит назвать. Может, пусть это будет женский разговор между лучшими подругами?

― Он включает в себя разговор о твоем сексе с отцом?

― Без сомнения.

― Черт. Ладно. Хорошо. Папа... он... Боже, не могу поверить, что я говорю это... он тоже доминант?

Кейтлин никогда не говорила подобного вслух, никогда задумывалась об этом долго. Одно дело признаться себе, что ты сабмиссив, черты которой унаследовала от матери. Но совсем другое дело думать, что ее отец может приказывать маме встать на колени или, Иисусе, делать то, что делал Лукас с ней.

― Доминант.

― Ты знала об этом, когда начала с ним встречаться?

Ее мама кивнула.

― Да. Он рассказал мне в тот же вечер, когда предложил мне встречаться.

― А ты знала, что ты... ― Кейтлин несколько раз махнула рукой, позволяя жестами сказать то, что она не могла сама.

― Я не понимала, что сабмиссив. На самом деле вначале я боролась с ним.

― О.

― Ты старше, чем была я, когда стала встречаться с твоим отцом. И ты, возможно, натыкалась дома на некоторые вещи, не понимая для чего они. Мы с Уиллом перенесли наши доминантно-сабмиссивные игры в спальню, после того как вы с Локланом родились, но уверена, что некоторые атрибуты могли быть замечены.