Страница 53 из 83
Когда время подошло к финалу, Избранная слила его вчистую. Разрушила все связи. Оборвала все нити. Пошла против всех своих принципов. И, наконец, стала чужой не только для всего окружения, но и для самой себя.
Дерзость, что поначалу нравилась молодому монарху, стала его раздражать. Тот, кому она должна была достаться в качестве утешительного приза и ради исполнения пророчества, давно потерял к ней интерес, получая на все знаки внимания холодное равнодушие.
Красивая сказка во дворце, грозила закончиться ссылкой или цепями младшей рабыни. Но Алису это не пугало. Накануне вердикта, что будет вынесен новоиспеченной невесте и королеве Эйтэма, Избранная должна была бежать. И не одна.
Но все утро в саду бывшая студентка прождала зря. Тинхэ не пришел. Не явился он ни вечером, ни на следующий день, ни когда страж заковывала ее в кандалы. Их следующая встреча состоялась через месяц, когда Алиса окончательно потеряла надежду.
— Тогда я узнала обо всем, — горечь сочилась гноем из каждого слова. Узница теребила подол платья, отказываясь смотреть на меня. — Об Избранных. О своей нумерации. О судьбе, что я сломала собственными руками, — она крепко сжала ткань. Костяшки дрожали от напряжения. — О, всей лжи, что я слышала изо дня в день, и верила в нее. А потом он забрал в Лэйтарию, — она поколебалась, прежде чем продолжить. Будто не хотела, что бы я этого знала. — Нет ничего страшнее, чем обманутые ожидания, Дробь. Ничего.
На фоне истории семьдесят четвертой, я чувствовала себя маленькой и жалкой. Но мне нельзя поддаваться жалости и унынию. То, что в Алисе сохранились ненависть и гнев, давали надежду, что она захочет побороться за светлое будущее и втянется в мою авантюру.
— Зачем Враг притворялся другим человеком? Зачем так поступал?
Эта информация плохо укладывалась в голове. Время в мирах течет по-разному, но если тратить столько, сколько Тинхе посвятил Алисе на каждую Избранную, года не хватит! К чему играть в коварного искусителя, если никто этого не увидит и не узнает? Зеркало номера семьдесят четыре было разбито — Клод бы не смог оценить поставленного спектакля. А сам Враг не показался мне истязателем. Социопатичный фанатик — это да, но мучить девушку просто так, ради собственного удовольствия — не сходится.
Я нервно провела пальцами по решетке. Желтые искры пробежали сверху вниз.
Алиса будто прочитала мои сомнения. Огладив край юбки, она неохотно пояснила:
— Мало лишить Избранную удачи. Недостаточно забрать из спасаемого мира, чтобы подтолкнуть его к пропасти. Заражение не происходит по щелчку пальцев. Оно как семечко: требует постоянной заботы и ухода, чтобы взрасти могучим развесистым деревом с прочной корневой системой. Миссия должна сама разрушить свою судьбу. Тогда мир не удержать от неизбежной гибели.
— Ничего себе! — искренне удивилась я, разглядывая сквозь прутья тяжелый амбарный замок.
— Есть правила. В Лэйтарии много сильных магов. Почти каждый из Лордов и Леди хорош в том или ином искусстве, но они не создают армий и не идут войной на соседей. А могли бы. Но любое действие рождает противодействие. Избранную мир принимает благодаря божественному благословению, если можно это так назвать. Странники же ограничены правилами, чтобы не быть отвергнутыми. Оттого им приходится действовать изнутри, прячась за масками.
— Слишком сложно, — пожаловалась я, понимая, почему в Избранные чаще попадают молоденькие девушки, а то и подростки. У них мозг гибче и память лучше. — А что произошло в Лэйтарии? Он все время держал тебя здесь. Или…
Я не смогла придумать, что «или». Я хотела гадать, варианты слишком пугали.
— Он забрал мою магию, — дрогнувшим голосом произнесла Алиса. — При всех. Для них это было очередным праздником. А для меня… Я не знаю с чем это можно сравнить. Но она была во мне. А потом ее не стало. Ты понимаешь, о чем я? Ничего на Земле не могло бы сравниться с этим чувством наполненности и блаженства.
Я неопределенно пожала плечами. Мой черный клубок почти не подавал признаков жизни. Я не ощущала его как что-то волшебное, дарующее радость или экстатический восторг. Но он был. И был живым.
— А он забрал это, — Алиса прижала руки к груди. У нее вновь начинался срыв. — Лучше бы я в тот день умерла.
Она замолчала, а я не нашла, что сказать. Фантазия рисовала худшие варианты того, как могла извлекаться магия. И то, как и что говорил Тинхе, рассказывая девушке о Центре, избранности и потерянном предназначении.
— Прости, что продолжаю спрашивать, но мне нужно это знать.
Номер семьдесят четыре повернулась ко мне. Сухие покрасневшие глаза, выплаканные многими месяцами ранее, смотрели с пугающей настороженностью.
— Зачем?
Я все еще боялась открыто признавать, что помню все. Намерения Тинхе в отношении меня оставались неясными. Частичная амнезия давала мне некоторое пространство для маневра. Откровенно врать запутанной Избранной тоже не хотелось. Поэтому я остановилась на обтекаемой полуправде.
— Все что происходит — невероятная дикость для меня. Вчера или уже позавчера, я, ничего не подозревая, легла спать. Укрылась одеялом — до сих пор чувствую запах лавандового кондиционера, — а проснулась в безумном мире, где любовь все моей жизни — злобный тиран, разрушающий миры и сердца девушек.
— Что? — узница дернулась, ударяясь затылком о прутья. — Какой еще тиран? Какая любовь?
Н-да, этот момент я могла бы и упустить. Но с легендой для Тинхе я буду гнуть до последнего. Чтобы даже после моей продажи на аукционе или расщепления, он мучился вопросом: «а вдруг я была той самой?».
Не вдаваясь в подробности, я рассказала ту же байку, что втирала Врагу. Мол, Лэйтария мой мир для спасения, а Тинхе — тиран, что пойдет на путь исправления. С каждым новым словом, Алиса все больше и больше походила на человека, что вот-вот мне врежет. Или оттаскает за волосы и впечатает лицом в решетку. Минимум, по печени разок ударит.
Конечно, я говорила с ней о любви к человеку, что превратил ее жизнь в герметичную Преисподнюю. Держал несколько лет в подземелье, и еще, бог знает, что делал. Например, одалживал Аматри.
— Это смешно, — выдавил из себя Алиса, когда ее лицевые мышцы достаточно расслабились, чтобы открыть рот. — Ты не можешь быть его судьбой. Все знают, что магия Избранных здесь не работает. Богам давно закрыт доступ в Золотую ось.
— Тогда как же я здесь очутилась?
Если я не могу убедить замученную девчонку, на что я рассчитываю с Тинхе?
— Это какая-то ошибка. Безумная провокация. Не может такого быть.
— Я здесь. И я жива. Что еще это может значить?
— Что Тинхе от тебя что-то надо, — привела разумный довод Алиса.
— Или, — что более вероятно — он готов ухватиться за любой шанс, чтобы не отсылать меня на аукцион или расщепление. Что ж, пусть занимается самообманом столько, сколько влезет. Я подожду. И, раз такое дело, я приношу свои глубокие извинения за его поступки. Мне очень жаль, что я так поздно появилась в его жизни.
Ох, надеюсь, Тинхе, ты нас подслушиваешь. Иначе, я зазря трачу актерские способности и выставляю себя сумасшедшей перед сильнейшей Избранной.
Истеричный смех разлетелся по широкому коридору, разбиваясь о потолочные своды. Уткнув лицо в ладони, белый цветок райского оазиса хохотала в голос. Мне стало немного жутко.
— Ты правда… правда… — почти задыхаясь, пыталась спросить она, — правда считаешь, что пришла… кха-ха… спасти его? Их?
— Ну, — пожала я плечами. — Сначала спасу тебя, а там посмотрим. Все-таки я тут без году неделя. Надо с чего-то начинать.
Смех прекратился резко, как вспарывающий нож горло. Гробовая тишина мгновенно поглотила маленькое пространство камеры. И в ней прозвучал совершенной чужой голос Алисы. Без красок. Без эмоций. Без души.
— Как?
Я опустилась на колени. Скользящий по полу свет, шел аккурат по маленькой выбоине в форме лотоса. Очень похожей на тот, что был вырезан у дверей на приеме Солярис.
— Я знаю, как открыть замок и попасть домой. Я вытащу тебя. Может даже сегодня.