Страница 28 из 83
— Имари против воина Клевера. Вот потеха! Кто-нибудь включил люззор?
Мужик зарычал.
— Во имя Незыблемого трона Первых, замри и покажи печать вейоса.
— Нет на мне вейоса, — я хлопнула ладонью по левому запястью. — Мое тело — мой храм! Храм сна и обжорства, но все же, храм. Нет там никакого вейоса. Добровольно в себя иголками тыкать не дам.
— Чужестранка? — робко прошептал кто-то.
— Беглая Имари.
Амбал сдвинул брови. Лицо, состоящее, будто из одних мышц, налилось кровью.
— Было огромной ошибкой искать здесь убежище. Ты посягнула на печать, дарованную Незыблемыми.
— Да ни на что я не посягала! — взвизгнула я, пригибаясь от резкого движения. — Шуток не понимаете?
Прошла еще одна серия яростных ударов, от которых я уходила с поразительной прытью. В жизни так не вертелась! Я могла подвернуть ногу на ровном месте, захлебнутся чаем и застрять на чертовом колесе. Я всегда была неуклюжей. Роняла телефоны, кружки, еду. Если кипяток, то опрокидывала на себя. Если нет, то на клавиатуру. Цепочка невезений — классический сюжет моей повседневности. А тут — надо же — скачу так, будто год тренировалась уклоняться от алебарды. Мистика, не иначе.
Чего не сделаешь ради спасения собственной жизни.
Я пригнулась от резкого движения. Над ухом раздался свист вспоротого воздуха. Мои волосы вздыбились. Нападающий перекинул оружие в руке и попытался сделать подсечку. Выпучив глаза и прекрасно понимая, что не успеваю подскочить или увернуться, я приготовилась к удару. Вот сейчас лезвие вопьется мне в бедро. Небось в артерию. И я истеку кровью раньше, чем пройдет шок и придет боль.
Ага.
Где-то в моей душе жил воздушный акробат. Или брейкдансер. Или Брюс Уиллис из «Крепкого Орешка». Иначе как объяснить, что в самый последний момент, я сделала кувырок вперед, оттолкнулась руками, выворачиваясь в сальто. Сгруппировавшись, я приземлилась босыми ступнями на радужный ковер из мелких цветов. Выпрямилась и, почувствовав в себе дух олимпийской чемпионки по гимнастике, распахнула руки в стороны и поклонилась публике, улыбаясь во все тридцать два зуба.
Амбал выпучил на меня глаза. Я держала улыбку, но взгляд мой был идеальным отражением эмоций греческого бодибилдера.
Публика разразилась аплодисментами. Насмешки сменились свистом, а злобные слова — поддержкой.
— Я же говорил. Это часть праздничного представления.
— Слышала-слышала. Новая коллекция леди Астры.
Ободренная, я решила закрепить успех, пока опасный тип с алебардой не пришел в себя. Вся рекламная чушь, что когда-то не отфильтровалась мозгом, вылилась, подобно хорошо отрепетированной речью:
— Благодарю за внимание! Вам был продемонстрирован отрывок из развлекательного шоу «Алиса в стране чудес». С полной версией представления вы можете ознакомиться на… Центральной площади и по адресам указанным в буклетах, которые вы найдете у стойки на входе. Скидка и акции не суммируются. Девушкам до десяти вечера вход бесплатный. Мужчины допускаются только с красными бабочками. Никаких галстуков и липучек.
Улыбка публике. Улыбка амбалу. И я рванула к двери.
Господи, что за сумасшедший дом?
Распахнув дверь, я вылетела наружу как пробка из-под шампанского. Не успела я шагнуть за порог, как в голове взорвался фейерверк из пылающих образов:
… Алиса…
…Тренировки…
…Форма…
…Черный кокон, вжимающийся мне в грудь…
… «Нельзя забывать!»…
…Клод?..
Я прижалась к стене театра, из которого только что выскочила. Внутри облизнулась пустота. Я скользнула на корточки, боясь вот-вот упасть в обморок. Что происходит в моей голове? Что творится вокруг. Причем тут Алиса из страны Чудес и Жан-Клод Ван Дамм? Почему это так важно?
Выровняв дыхание, я устремила взгляд на прохожих. Надеялась попросить позвонить или денег на автобус. Но не тут-то было. Золотые стены, раскидистые сады на крышах, летающие кареты запряженные пегасами и продолговатые линии планетарных колец на небосводе взамен солнца, намекали, что доехать до дома не удастся даже на такси по двойному тарифу.
— 2 —
Маленькие домики, не выше трех этажей, уютно мостились с разных сторон дороги, идеально-уютно вписываясь в общую гармонию улицы. Лучи играли на золотистых стенах. Лианы, заплетенные в причудливые косы, спускались с захваченной зеленью крыш аж, до самой земли. Воздух был пропитан сладкими ароматами цветов.
Гладкие улицы, как будто залитые жидким стеклом, не знали тяжелых колес автомобилей, шпилек модниц и вечного ремонта дорожных работ. Ни единой трещины, скола или царапины. Отшлифованный гранит не мог похвастаться подобной прочностью, блеском и отсутствием стыков. Тротуар отсутствовал. Дорога полностью принадлежала пешеходам.
Ласковая погода и покрытие дорог не оставляли большого простора для фантазии в выборе обуви. Люди, что неспешной походкой шли мимо, предпочитали сандалии. Золотистые нити-шнурки поднимались от легкой обуви вверх по ноге и, завязывались бантиком, не доходя до колена.
Я боязливо ступила босой ногой на блескучую поверхность. Тепло. Тепло и немного скользко. Я обернулась. Здание, из которого я вышла, действительно напоминало театр. Много колон, лепнина на балконах, балюстрады из причудливых столбиков. Красивые фигуры полуобнаженных женщин и рыцарей в доспехах на крыше.
Я немного потопталась, прикрыла глаза от ярого солнца и поспешила вернуться к «театру» под навес. Уставшая путница, отдыхающая под крышей дома, вызывала у людей меньше удивления, чем сумасшедшая в пижаме, с открытым ртом разглядывающая дома.
В нашем мире такого быть не могло. Каким-то образом я перенеслась из родного города в чью-то золотую мечту.
Неприятное чувство закралось в душу. Я бросилась к стене, отражающей вездесущие лучи и мою размытую фигуру. Воздушная гимнастка — это не тот эпитет, который мог бы относиться ко мне и все же, то, что я смогла разглядеть в сверкающей панели здания, очень напоминало меня.
Рост чуть выше среднего. Самое то — для обуви на невысоком каблуке, а в правильной одежде можно выбрать и плоскую подошву, но все равно выглядеть достойно. Фигура стандартная. Сбросить пару кило не помешает, но к лету или к Новому году. Масса, скажем так, не критичная, но с облегающими вещами не помешает быть осторожней. Волосы русые, прямые, иногда пушатся. Достают до лопаток и вызывают чувство неопределенности: то ли подстричь, то ли отращивать. В остальном же — глаза как глаза, нос как нос, губы обычные, две мелкие родинки на правой щеке. Ничего достойного гордости. Внешность самая обычная, и на том природе спасибо.
Я оглядела руки. Потрогала нос. Поднесла прядь к лицу. Все мое. Никаких изменений. Я в своем родном теле.
Я в другом мире. Но странным казалось не это. Больше всего меня удивили не чистые улицы, не летающие животные с повозками, противоречащие любым законам физики, и не росчерки светящихся дуг, опоясавших небо. Я поразилась тому, насколько это не кажется чем-то необычным. Будто я днями и ночами только тем и занималась, что путешествовала по другим мирам. А это другой мир. Я догадалась. А вот посмертный ли, в который уходят хорошие души в своих любимых пижамах, или мир фэнтезийный, разряд обыкновенно-магичеки-условно-альтернативный, предстояло выяснить.
О, да. Я не исключала того, что пока спала, обрушился дом, и я умерла не просыпаясь. Это место могло оказаться версией рая. Всегда считала, что души отправляются в те места, которые указаны в исповедуемых ими религиях. А почему бы и нет? Вот, такие как я, которые вроде во что-то верят, но и ни во что конкретно: вызывали Барабашку, закалывали булавку от сглаза, три раза стучали по дереву, пару раз ходили к бабкам-знахаркам, гадали на святки, но при этом не верили в призраков, разговоры с умершими предками, демонов, и в специально отведенный котел с маслом в аду.
У всего есть разумное объяснение. Даже у перемещения сквозь миры.
Я вернулась к двери, через которую выбежала на улицу. Аккуратно приоткрыв, чтобы та не сдала меня скрипом, заглянула внутрь. Люди, что стояли вокруг постамента никуда не исчезли. А злобный амбал не бросил свой пост в попытке догнать меня, а продолжал нести службу.