(Не)реальный

— Ты к Лизе уехал вчера, да? — поинтересовалась Аленка, а Макс вздохнул и кивнул.

— Вообще, моя светлость гостила у бабушки, — произнес он, — но бабушка возьми и заболей. Нужно было её забрать и свозить к врачу — чтобы точно выяснить, что не приболела и Лиза. Так что…

— Все в порядке, — Аленка улыбнулась. — Это ж святое — иначе было нельзя.

Макс благодарно блеснул глазами — и это вот, пожалуй, было самое важное. От этого аж душа вздрогнула. Аленке было даже не жаль, что сейчас при Лизе они с Максом даже за руки не подержались. Вот в таком вот обмене взглядами таилось ничуть не меньшее таинство, и от этого она ощущала себя влюбленной даже сильнее, чем раньше.

Оставшийся ужин прошел довольно мирно, хотя Аленка жевала без особой размеренности — ей не пришлось приглядываться, чтобы увидеть какие осоловевшие у Лизы глаза — хоть она на Аленку и поглядывала по-прежнему колючим, напряженным взглядом. Будто боялась, что она сейчас уснет, а злая незнакомая тетка папу похитит и сожрет.

Макс тоже торопливо прикончил свою тальятту, поэтому можно сказать, что ужин прошел «без проволочек». Правда, пару минут Аленка с Максом попрепирались из-за счета, потому что этот обкуренный «патриархал» — как он сам себя назвал, когда Аленка потянулась было к счету, чтобы пихнуть в него свою долю, набычился так — что стало ясно, у кого Лиза берет мастер-классы.

— Не позорь меня, женщина, — с шутливой мрачностью заявил Макс, — ты что, хочешь сказать, что я конченный нищеброд и не смогу оплатить твой несчастный салат и мороженое?

— У меня еще фондан был, — педантично заметила Аленка, а Макс поморщился, всем видом показывая, что это все тлен и суета.

— Сотней больше, сотней меньше — все равно по миру пойду, — фыркнул он и отодвинул счет на самый дальний край стола, так, чтобы Аленка до него точно не дотянулась. Вот и хочешь быть современной, не хочешь отягощать никого собственной прожорливостью — осталось только понять, кому это еще нужно, кроме собственного самолюбия, которое сейчас раздраженно бурчало, что вообще-то тот же фондан отнюдь не сотню стоил. Но спорить с этим мужчиной, кажется, было совсем бесполезно — да и блин, ну какие споры, тут ребенок отрубался прямо в кресле.

Нет, нищебродом Макс не казался. Простой парень с нормальным достатком. Без особых заморочек, без пристрастия к брендовым рубашкам или дизайнерским галстукам. Хотя, честно говоря, Аленка в этом совершенно не разбиралась. И она бы с двух шагов никак бы не отличила дизайнерских джинс от штанов из какого-нибудь Ооджи. Разве что кто-нибудь ей подписал бы дизайнерский вариант.

— Прыгай назад, — велел Аленке Макс, когда она топталась у подъехавшей к Максу машины такси и не знала, как бы ей ухитриться Макса хоть поцеловать на прощанье. Моральные терзания «не при ребенке» давили, конечно, но блин… Аленка же соскучилась по Максу, ужасно соскучилась.

— Я же в гостиницу, — пискнула Аленка непонимающе, а Макс поудобнее перехватил дремлющую у него на руках Лизу и едва ли не яростно уставился на девушку.

— Ты едешь ко мне, — сердито и безапелляционно заявил он, — какая к черту, гостиница? Я сегодня не смогу Лизку одну дома оставить. Валю-то я отпустил.

— Ты точно обкурился, — простонала Аленка, но руки уже открывали дверцу машины. Не так уж нужны были те уговоры, Аленке смертельно не хотелось расходиться с Максом.

И в темноте на заднем сиденье такси — когда усевшийся рядом Макс отпустил ноги Лизы и нашарил наощупь Аленкину ладонь, — девушка, истосковавшаяся по нему, по его прикосновениям, замерла, боясь спугнуть момент. Но нет, Макс руку не убирал, так и поглаживал осторожно её пальцы, отрешенно глядя на дорогу. И здесь, сейчас — казалось, что у них все гораздо серьезнее, чем просто легкий роман. Это была смелая гипотеза. И в неё Аленке было верить ужасно страшно. Да и рано. Сейчас размечтаешься, а потом — больнее приземляться носом об землю. Но все же… Все же как же сладко вздрагивало в груди сердце все это время. Как же хотелось потянуться к Максу, уткнуться в его плечо носом, вдохнуть его запах и зажмуриться от вспышки чувств.

Казалось бы — сейчас Макс был так близко, но почему он сейчас казался еще более нереальным, чем все то время — через интернет. Почему от него так кружилась голова? Почему каждая секунда казалась чертовым сном, в котором хотелось провести чертову вечность? Предложи Макс — и Аленка без малейших сомнений осталась бы тут, хоть даже променяв место программиста на место кассира в Макдональдсе. Если бы по вечерам снова встречаться с ним, хотя бы для того, чтоб гулять с Лизой, — и вот так вот держаться с Ольховским за руки — оно того стоило.

И даже тишина, в которой они ехали, шли до дома, поднимались в лифте — лишь бы не побеспокоить спящую Лизу, не портила. Даже напротив. Эта тишина Аленке нравилась. В ней было что-то доверительное, почти что семейное. Так, стоп, это была опасная мысль, Яковлева. Не зарывайся. Не начинай претендовать на место члена этой семьи. У тебя на это нет ни прав, ни повода. Ты здесь «хороший друг» — и в этом все.

Но все-таки осторожно стащив с ножек Лизы туфельки, разувшись — и тихонько замерев в прихожей, дожидаясь, пока Макс уложит девочку в её постель, Аленка как-то глупо улыбалась. Все-таки парочка «дочка и отец» из Ольховских была очаровательная. Они действительно смотрелись настоящей семьей. И Макс — явно был хорошим папой. Дочка его любила — раз уж пыталась оборонять его от всяких непонятных теток. И было неожиданно приятно оказаться рядом с этой семьей хотя бы на правах друга. Было тепло.

Макс вернулся — и без лишних слов сгреб Аленку в клещи своих объятий, прижал к себе — уткнулся губами в волосы над ухом.

— Спасибо, что выдержала вредность Лизаветы, — шепнул он, — и прости, что я на тебя это все вывалил вот так. Надо было как-то… По-другому.

— Сам сказал — судьба такая, — фыркнула Аленка, всей душой замирая. В объятиях Макса она могла провести ужасно много времени. Пару вечностей — если бы они у неё завалялись.

— Ох, Сан, — Макс это практически мурлыкнул, лишний раз подчеркивая собственное сходство с котом — хищным, опасным, но таким мягким, вкрадчивым, что его чарам было невозможно сопротивляться. И в его плену было так тепло, душа в предвкушении обмирала и наслаждалась всяким мгновением со своим пленителем, всяким его словом, всяким действием. А Макс чуть отстранился, вглядываясь в лицо Аленки, скользя пальцами по уложенным локонам.

— Во всей этой беготне я даже не успел тебе сказать, как охренительно ты выглядишь, — задумчиво пробормотал он, — ты ведь меня простишь за мою невнимательность, а, Сан?

— Ох, и дурак же ты, Ольховский, — тихо выдохнула Аленка и потянулась к его губам. Потому что ждать еще — уже мочи не было. Еще пара минут без его губ — и она точно могла бы умереть от тоски. И… Судя по ладоням, крепко прижавшимся к её спине, — это у них с Максом было взаимно.

Глава 18

Макс чуть сам с себя не угорал. Вот, казалось бы, чего ждать — Лизка спит, девушка так и ластится к рукам — давай, мачо, показывай девушке, где в твоей квартире располагается кровать, и начинай зажигать на её небе звезды, да поглубже, тьфу ты, поярче.

Не-е-е-ет, это — слишком просто, слишком быстро, в конце концов, в целях был не только секс. В целях было приручить эту женщину, заставить её выбраться из панциря. Потому что сейчас — да, все было неплохо. Пока был секс, и не было обязательств. Но подними сейчас Макс разговор об отношениях — и скорей всего Аленка бы взбрыкнула. Да и с чего ей об этом думать? Она приехала в Москву развлечься и отдохнуть. А получила — уже знакомство с Лизой, причем довольно беспощадное знакомство, и Макс себя чувствовал слегка виноватым за это — но просто этот секрет хранить было нельзя ни в коем случае. Так как он хотел отношений — эту невыгодную карту в собственном веере козырей следовало выложить на стол самой первой. Потому что, ну какие нахрен отношения, если Макс не договорит о таком? Ага, год Лизку прятать по углам и у бабушки — а потом на свадьбе позвать нести кольца. Сюрприз, дорогая, знакомься, это вот мое приданное, ты не волнуйся, она не кусается. Ага, Лиза была бы в высшей степени «восторга».