Довис (ЛП)

Довис был довольно красив. Когда морда пропала, казалось, его кости слегка разошлись, чтобы сделать лицо более округлым, появились четко очерченные скулы.

У Мари от его вида перехватило дыхание.

— Все еще устрашающе выгляжу?

Голос Довиса не был таким глубоким, но оставался таким же мужественным и хрипловатым. Мари кивнула.

— Ты все еще большой и мускулистый. И все еще выглядишь так, как будто можешь навредить кому-либо.

Он улыбнулся. В этот раз все было понятно и хорошо видно, учитывая человеческое лицо Довиса. Мари заметила длинные и густые ресницы. Квадратный мужской подбородок. И стало настоящим соблазном желание подойти и прикоснуться к коже Довиса, чтобы понять была ли она такой же мягкой, как выглядела. Но Мари не осмелилась.

— Я видела многих представителей других рас. Ты достаточно привлекателен. Могу я спросить, почему ты прячешь эту свою сторону от остальной команды? Я имею в виду, если ты так поступаешь. Я предположила это.

Улыбка Довиса пропала, и он сделал еще один шаг, а затем остановился.

— Касиан видел меня таким. Видимо, и Рафф тоже. Это позорная форма для амараи. Встречается крайне редко и считается врожденным дефектом.

— Я не понимаю.

— Легенды Амараи, моей планеты, говорят, что подобные мне — мутанты. Я был рожден покрытым кожей и не мог покрыться мехом или как-то измениться пока не достиг, как ты бы сказала, пубертатного периода. Родители выкинули меня из деревни сразу после рождения, оставив умирать. Это позор — родиться подобным мне. Пожилая женщина нашла меня и взяла к себе домой. Именно так я выжил.

— Я не понимаю. Разве не все представители твоей расы могут сменить форму?

Довис покачал головой.

— Не до такой степени. Лишь укоротить мех и морду, чтобы показать подчинение кому-либо более доминантному, но не до абсолютно обнаженной кожи. И я могу большее, чем просто радикально изменить внешность, — Довис колебался. — Я укусил тебя за плечо, Мари. Есть нечто такое в моей слюне, что может излечивать довольно серьезные раны. И это тоже считается позорной мутацией. Моему виду свойственны борьба и страдания. Быть способным исцелять, как это могу я, считается преступным и противоестественным.

— Твои люди похоже полные придурки. Это же такой бесценный дар — быть в силах вылечить кого-то еще, — а затем Мари вздохнула, осознав, что произнесла это в слух и могла обидеть Довиса. — Прости!

Он пожал плечами.

— Тебя влечет ко мне из-за последствий после моего укуса. Существует легенда, которой со мной поделилась та пожилая женщина, о мутантах, способных укусом вызывать сексуальное влечение у женщин. Я на самом деле не понимал и не верил в то, что она говорила… пока ты не начала принюхиваться ко мне и касаться меня. Я прошу за это прощение. Все должно прекратиться, как только моя ДНК полностью исчезнет из твоего организма. Однажды мне пришлось укусить Раффа, но его ко мне не тянуло. Вероятно, у тебя так произошло из-за того, что ты женщина, — Довис прочистил горло. — Как бы то ни было, я считаю, что ты заслуживаешь объяснения на случай, если тебя интересовали причины внезапного влечения ко мне. Ты не сошла с ума. Это всего лишь реакция на укус.

— Я ценю, что ты был со мной искренен.

— Не рассказывай никому о том, что я поведал тебе.

— Даю слово. До смерти и после нее, — Мари подошла к Довису, протянула ему ладонь и склонила голову.

— Что ты делаешь?

Она подняла подбородок.

— Даю клятву. Я уже делала подобное раньше у тэки. Видишь? — Мари показала Довису вторую ладонь, два глубоких, тонких шрама рассекали ее по всей ширине. — Я с охотой приму боль от пореза, когда ты полоснешь ножом мою ладонь, чтобы подтвердить будущее молчание. Я не издам и звука, пока ты режешь меня.

Довис обхватил руку Мари своей. Его кожа оказалась мягкой и горячей.

— Я ненавижу чертовых тэки. Они с тобой это сделал? — он развернул ладонь и посмотрел на шрамы. Низкий рык вырвался из него.

Мари вдохнула… а затем еще раз, все больше наслаждаясь запахом Довиса. Вкуснее чем любая пища, когда она долгое время без нее обходилась. С телом Мари вновь начали твориться странные вещи. Ее соски превратились в твердые бусины, когда боль зародилась у нее между ног. Лоно начало пульсировать.

Мари забыла о необходимости держаться от Довиса подальше. Она понимала, что ее дыхание участилось.

Глаза Довиса расширились, пока они смотрели друг на друга. Его ноздри дернулись, а хватка на руке Мари усилилась.

— Дерьмо.

— Я забыла.

Взгляд Мари опустился на его губы, и по какой-то причине, ей захотелось дотронуться до них. Мари колебалась лишь секунду, прежде чем протянуть свободную руку и легко провести кончиками пальцев по губам Довиса. Они были твердыми, но приятными на ощупь. На ощупь не совсем такими, как у нее.

Мари отдернула ладонь, осознав, что сделала.

— Твою мать, — голос Довиса стал глубже. — Мне нужно уйти, — он отпустил ее руку. — Сейчас же, — развернувшись, Довис открыл дверь.

Мари не хотела, чтобы он уходил. У нее была свобода и новая жизнь. Она являлась двадцатилетней человеческой женщиной. В последний раз, когда Мари почувствовала запах Довиса, ее тело еще долгое время испытывала боль. Мысль о сексе пробуждала в ней любопытство, Мари видела, как капитан целовал Нару. Это выглядело мило.

— Останься! Пожалуйста?

Довис замер.

— Пожалуйста, останься. Может быть, ты хотя бы поцелуешь меня?

Довис повернулся к Мари лицом и сделал шаг вперед, дверь захлопнулась за его спиной.

— Ты на самом деле не это имеешь в виду.

— Имею, — Мари подошла ближе.

— Тебя влечет ко мне лишь из-за укуса.

— Может быть… но я все еще хочу, чтобы ты поцеловал меня, — Довис также спас ее жизнь. Но Мари являлась достаточно умной, чтобы не упоминать об этом.

Никто и никогда не заботился о ней достаточно, чтобы решиться нарушить правила. Капитан Касиан намекнул, узнай кто-то о том, что Довис сделал, и его могут убить. Возможно, он подверг себя риску, потому что Мари была членом команды… но она посмотрела на его рот, все еще желая почувствовать его против ее. Довис был так красив без этой морды. Менее пугающий.

Он придвинулся ближе к ней.

— Не стоит ненавидеть меня после. Поклянись.

— Даю обещание.

Он обхватил Мари за талию, заставив ее задохнуться от того, насколько быстро он мог двигаться — а затем его рот накрыли ее.

Губы Мари раздвинулись, когда с них сорвался неясный звук, и язык Довиса скользнул внутрь, встречаясь с ее.

Его запах был таким идеальным для нее, но вкус оказался еще лучше.

Мари застонала, сжимая плечи Довиса. Способность мыслить покинула ее, и она была в силах лишь чувствовать.

Довис целовал Мари до потери сознания. На вкус она была так сладка, и его тело охватил огонь. Мысль о возможности вновь перейти в другую форму, когда его покрывал мех, испугала Довиса, но такого желания не возникло.

Он оторвал Мари от пола, и она обвила ногами его бедра. Ему пришлось оторваться от ее рта, чтобы посмотреть, куда он шел. Довис направился к ее кровати и положил девушку на нее, опускаясь следом.

Он лизнул ее шею, а после поцеловал. Маленькие пальцы Мари вцепились в его форму, пытаясь добраться до кожи. Довис освободил одну из руку и потянулся к застежке рубашки, нашел край и потянул за него, расстегивая ее. Ему пришлось приподняться, чтобы стянуть форму с себя и отбросить в сторону.

Глаза Мари были широко открыты. Она тяжело дышала, когда провела руками по обнаженной груди Довиса. Ее прикосновение к его чувствительной коже почти свело мужчину с ума.

Он хотел ее. Его член набух до такой степени, что штаны униформы почти причиняли боль. Довис посмотрел Мари в глаза.

— Скажи мне остановиться.

— Еще, — прошептала Мари. Ее руки безумно ласкали Довиса, скользя от его груди до плеч. Мари впилась своими короткими ногтями в кожу Довиса, пытаясь притянуть его ближе.

— К черту это, Мари. Это лишь реакция на мою слюну.