Граф Ад'берт

«Что там у них происходит? — ворчал себе под нос озадаченный граф. — Если в королевстве не восстановится порядок, грийды оттяпают себе лучшие земли, а то и вовсе заберут Крайд под свою руку. Куда смотрит король? О чем думают его советники? Чем занимается королевская гвардия?»

Все эти вопросы оставались без ответа, ибо Книга, как обычно, познакомив владельца замка с сухими фактами, не пожелала комментировать их, предоставив Торну самому ломать голову. С неудовольствием граф осознал, что ему не с кем даже поделиться своими тревогами. Кот выказал полное равнодушие к делам людей, Кинилеан, вежливо выслушав друга, не смог понять, чем тот озабочен, а Шелест Ночи попросил не утомлять его рассуждениями о человеческой глупости.

Однако сам Торн не мог избавиться от дурных предчувствий. Он стал плохо спать. Штудии в любимой библиотеке не доставляли ему прежней радости. Не раз и не два у него появлялась безумная мысль, под видом странствующего рыцаря самому проехать по Крайду, чтобы посмотреть на то, что происходит за пределами графства.

Пышная свадьба сына короля лесных эльфов ненадолго отвлекла предводителя бертианцев от тягостных размышлений, но торжества отгремели, и тревоги возвратились.

Глава 12. Разведка дуэргаров

Во время одного из очередных приступов бессонницы Торн, бесцельно бродя по своему кабинету, случайно остановил взор на письменных принадлежностях. Внезапно принятое решение заставило его сесть за письменный стол и взять лист тонкого пергамента. Граф собрался писать королю Крайда, чтобы напомнить ему о своей вассальной преданности и предоставить в распоряжение сюзерена рыцарский меч.

Затруднение возникло сразу же, как только Торн взялся за перо. Он понял, что не знает, как обратиться к адресату, ведь ни имени короля (а может, королевы?), ни его официально принятых титулов известно не было. Такие «мелочи» не сообщались Книгой, о них не упоминали купцы гильдии, ведущей торговлю с Бертом. Зато история сохранила множество примеров, когда обращение «Мой Король!» воспринималось как недопустимая фамильярность, а забвение лишь одной из многочисленных монарших регалий влекло за собой обвинение в государственной измене. Форма послания подчас значила не меньше, чем его содержание.

Эпистолярный порыв графа пропал так же внезапно, как появился. Теперь Ад’Берта обременила еще одна забота: требовалось навести справки о правителе королевства и его ближайшем окружении. Да и в политической обстановке следовало разобраться, чтобы включить в послание помимо уверений в преданности Короне, конкретные предложения возможных вариантов служения оной.

Торн знал, что в его распоряжении редкое магическое искусство, позволяющее ему мгновенно перемещаться в пространстве, заглядывать в самые отдаленные точки Междуморья, получать ответы на многие вопросы. Но вот беда! Чтобы настроить магический кристалл или использовать всевидящее зеркало, следовало точно назвать имя того, за кем собираешься подглядывать, или представить себе место, куда направится «магическое око». Увы! Рыцарь слишком давно посещал столицу, которая за прошедшие столетия наверняка изменилась до неузнаваемости, а имен правителей Крайда граф не знал, что лишало его возможности прибегнуть к не самой сложной магии.

«Ерунда какая-то, — пробурчал расстроенный хозяин замка, — что толку от колдовских познаний, если их сводит на нет досадная пустяковина. Следует срочно восполнить пробелы в чародейском искусстве, дабы в будущем не чувствовать себя дураком!»

Граф вроде бы нашел, чем заняться, но продолжал досадовать. Пока он найдет нужные гримуары, пока освоит еще неведомые ему способы волшебства, пройдет немало времени, а ответы требовались здесь и сейчас!

Как всегда неожиданно за спиной Торна возникла фигура Пустырника.

— У меня есть к вам просьба, граф, — тихо сказал дуэргар.

— Слушаю, — оживился хозяин замка, радуясь возможности хоть на время отвлечься от своих тревог.

— У темных эльфов есть один обычай, — неторопливо начал Пустырник, — когда наши дети достигают зрелости, вожди направляют их в поиск к врагам, чтобы молодое поколение доказало на деле свое право считаться настоящим дуэргаром. Суть поиска заключалась не только в том, чтобы вернуться невредимыми, но и доставить какой-нибудь значимый трофей. В незапамятные времена таким трофеем считалась отрезанная голова мужчины-воина. Позже, когда первый граф Берт запечатал границы графства, темные эльфы решили отказаться от неоправданных убийств. Наши дети стали приносить из поиска похищенные личные амулеты гоблинов, перстни гномов, кольчуги лесных эльфов… Сам я в свое время добыл головной обруч вождя саламандров. Отец вернул его предводителю огненных духов с подобающими извинениями, но меня похвалил, хотя это и не принято у темных эльфов. Ваше появление в Берте, граф, поставило под угрозу сохранение древнего обычая.

— Почему? — насторожился Торн.

— Вы установили прочный мир среди племен Берта. Согласитесь, нелепо отправляться в поиск к друзьям, чтобы красть у них то, что им дорого.

— Можно объяснить необходимость инициации вождям бертианцев…

— Можно, — согласился дуэргар, — но тогда поиск из опасного предприятия превратится в игру, может быть, захватывающую, азартную, но не дающую права назвать свершенное достойным темного эльфа деянием.

Граф почувствовал, как по его спине пробежал тревожный холодок. Он уже догадывался, о чем хочет попросить его Пустырник.

— Какова же твоя просьба? — настороженно поинтересовался Торн.

— Откройте для наших детей границы графства, чтобы они смогли провести поиск на землях людей…

— И принесли назад головы рыцарей Крайда? — ужаснулся Ад’Берт.

— Я уже слишком хорошо узнал вас, — покачал головой темный эльф, — чтобы надеяться на такое разрешение. К тому же, я слишком дорожу вашим расположением и не желаю огорчать вас. Но сейчас самое подходящее время для такого поиска. Вам нужны достоверные сведения из королевства, а нам следует проверить наших детей. Пусть проведут разведку. Ценность поиска лишь повысится, если молодым дуэргарам запретят проливать чью-то кровь. На мой взгляд отрезанная у рыцаря прядь волос говорит о ловкости темного эльфа даже больше, чем отсеченная голова, а послание заговорщика, похищенное у гонца, нельзя назвать воровством. Готов принести вам любую клятву, что поиск не принесет зла на земли людей.

— Зачем мне твоя клятва, Пустырник? Достаточно простого обещания. Но ведь в поиск отправишься не ты, а жаждущие проявить себя пылкие дуэргары. Хватит ли у них силы сдержаться?

— Пылкие? — усмехнулся темный эльф. — Пылкость — порок для моего племени. Холодный расчет, трезвая голова, отточенность каждого движения, умение оставаться незаметным в любое время дня и ночи — вот что должен проявить дуэргар во время поиска. А главное — он обязан строго соблюсти все условия, которые обозначат вожди, отправляя его на проверку.

— Мне действительно очень нужны достоверные сведения из Крайда, — вздохнул Торн. — Твое предложение выглядит очень заманчивым…

— Тогда ни о чем не тревожьтесь, граф! Я отправлю во главе отряда своего сына — Мандрагору. Ему вы можете довериться, как и мне самому.

— Решено! Я открою границы Берта для его отряда.

— Отлично. Теперь я попрошу вас подробно изложить, какие именно сведения вы желали бы получить?

Торн обстоятельно рассказал, что именно хотел бы узнать, а когда Пустырник вышел из кабинета, вдруг почувствовал, как к нему возвращается привычное спокойствие. Он лег в постель, уснул и спал долго и безмятежно.

Прошло несколько дней. Граф вернулся к привычным занятиям. Теперь он чувствовал себя намного спокойнее, зная, что вскоре получит известия, необходимые ему для принятия важных решений. Когда же в его кабинете оказался Мандрагора, Торн учтиво поприветствовал темного эльфа и, не проявляя нетерпения, вначале поинтересовался, насколько успешно прошел поиск.