Страница 9 из 33
– В смысле?
– Ну, ищи все статьи, касающиеся самоубийств среди копов, какие только попадали в печать. Скажем, за пять прошедших лет. Мне нужны примеры.
– Такие, как смерть твоего… – И она замолчала, не договорив.
– Да, как смерть моего брата.
– Очень жаль.
Лори ничего больше не прибавила. Я позволил неловкой тишине продлиться еще несколько мгновений, а затем поинтересовался, сколько времени может занять компьютерный поиск: мои заказы часто шли не в первую очередь, так как я не принадлежал к хроникерам, делающим срочные материалы.
– Ну что я могу сказать… Поиск предстоит довольно долгий: мы ведь не ищем ничего конкретного. Но я постараюсь не затягивать. У меня будет сегодня немного свободного времени. В общем, Джек, загляни ближе к вечеру.
– Это мне подходит.
Я поглядел на висящие над дверью часы. Половина двенадцатого: как раз пора позвонить своему источнику в полицейском управлении.
– Эй, капитан, ты будешь на месте?
– Когда?
– В обеденный перерыв. Мне тут кое-что понадобилось, и я хотел бы зайти.
– Ну вот, а я только собрался сходить на ланч. Ладно, буду ждать. А ты давно вернулся?
– Сегодня. Надо поговорить.
Я повесил трубку, надел плащ и быстро выскользнул из редакции. До здания Управления полиции Денвера было всего два квартала, и этот путь я проделал пешком. На входе я взмахнул своим пропуском для прессы, однако дежурный коп за ограждением даже не посмотрел в мою сторону, не в силах оторваться от свежего номера «Пост». Тогда я поднялся в спецотдел на четвертый этаж.
– У меня есть один вопрос, – сказал детектив Роберт Скалари, выслушав, что мне от него нужно. – Ты здесь как брат погибшего или как репортер?
– И то и другое.
– Присядь-ка. – Скалари наклонил голову, должно быть, для того, чтобы я полюбовался, с каким искусством и сноровкой он завил и напомадил свои редкие волосы в надежде прикрыть зарождающуюся лысину. – Видишь ли, Джек, все не так-то просто.
– И в чем же загвоздка?
– Если бы ты пришел сюда как брат, который хочет знать, что случилось, то я, наверное, рассказал бы тебе все, что мне известно. Но в данном случае, зная, что все сказанное мною может оказаться в «Роки-Маунтин ньюс», лучше, пожалуй, воздержусь. Я слишком уважал твоего брата и никогда не пойду на то, чтобы… таким образом увеличивать газетные тиражи. Я считаю это недопустимым, даже если ты сам и придерживаешься другого мнения.
Мы были вдвоем в маленьком кабинете, куда каким-то чудом втиснулись четыре рабочих стола. Заявление Скалари не на шутку разозлило меня, но я сдержался. Вместо того чтобы ответить резкостью, я только наклонил голову – наверное, для того, чтобы он получше рассмотрел здоровые и густые волосы у меня на макушке.
– Позвольте спросить, детектив Скалари… Моего брата убили?
– Нет.
– Значит, это суицид?
– Совершенно верно.
– И дело закрыто?
– Снова в точку.
Я откинулся на спинку стула.
– Вот именно это меня и напрягает.
– Что именно?
– Да то, что ты сам себе противоречишь! Ты утверждаешь, что дело закрыто, но мне по-прежнему нельзя его посмотреть. Если оно закрыто, то как брат я имею право на него взглянуть. И если оно действительно закрыто, то как репортер я опять-таки не смогу ничем навредить следствию, если увижу записи.
Несколько мгновений детектив переваривал услышанное.
– Итак, – продолжил я, выждав некоторое время, чтобы до него дошли мои аргументы, – если следовать твоей же логике, то нет никаких причин прятать от меня дело.
Скалари в упор смотрел на меня. Теперь я ясно видел, как его щеки розовеют от гнева.
– Послушай, Джек, в этом деле есть некоторые подробности, которые лучше вообще не знать, не говоря уже о том, чтобы их публиковать.
– Полагаю, мне об этом судить. Шон как-никак был моим братом. Причем не просто братом, а близнецом. Я не сделаю ничего такого, что могло бы ему повредить, просто я пытаюсь выяснить кое-что для себя. А если впоследствии и напишу об этом, то только для того, чтобы похоронить таким образом свои последние сомнения. Ну?
Довольно продолжительное время мы сидели, молча уставившись друг на друга. Отвечать должен был Скалари, и в конце концов я все же вынудил его первым нарушить молчание.
– Ничем не могу помочь, – выдавил из себя детектив. – Даже если бы хотел. Дело закрыто, документы отправлены на микрофильмирование. Если очень хочешь увидеть их – ступай поговори с ребятами из лаборатории.
Я поднялся:
– Спасибо, что сэкономили мне время и сообщили об этом в самом начале нашей содержательной беседы.
И, не проронив больше ни слова, я вышел из кабинета. Неудача не обескуражила меня; с самого начала я знал, что Скалари попробует меня отфутболить, и пошел к нему лишь затем, чтобы, во-первых, все же испробовать официальный путь, а во-вторых, попытаться разузнать, в чьих руках находится дело.
Спустившись по лестнице, которой обычно пользовались только полицейские, я прошел в приемную заместителя начальника управления по административной части. Часы показывали уже четверть первого, поэтому столик секретаря был пуст. Миновав его, я постучал в дверь кабинета и услышал изнутри голос, приглашавший меня войти.
Капитан Форрест Гролон сидел за своим столом. Он обладал таким могучим телосложением, что по сравнению с ним казенная мебель стандартного размера производила впечатление игрушечной. Капитан был чернокожим – кожа у него была действительно черной, а не какой-нибудь там шоколадной – и имел привычку брить голову наголо. Приветствуя меня, он поднялся из-за стола, протягивая для рукопожатия свою широченную ладонь, и я сразу вспомнил, что рост его превышает шесть с половиной футов. Что касается массы этого огромного тела, то я вполне мог представить, как диск напольных весов зашкаливает за три сотни фунтов, если, конечно, они вообще выдержат его.
Пожав протянутую руку, я улыбнулся. Форрест Гролон стал моим источником информации еще в те времена, когда я вел в газете полицейскую хронику, а он служил патрульным. С тех пор мы оба сумели подняться по служебной лестнице довольно высоко.
– Как дела, Джек? Говоришь, недавно вернулся?
– Да, небольшой отпуск. Сейчас уже все в порядке.
Гролон ни словом не упомянул про моего брата, но он был одним из немногих, кто пришел на похороны, а это само по себе говорило о многом. Выпустив мою руку, он сел в кресло, а я оседлал один из стульев, стоявших перед его столом.
Обязанности заместителя начальника управления по административной работе не имели почти ничего общего с тем, чем занимались полицейские. На широких плечах Гролона лежали теперь проблемы рутинного свойства, например формирование годового бюджета, наем на службу, профессиональная, в том числе стрелковая, подготовка. Несмотря на то что подобная деятельность не была непосредственно связана с оперативной работой, Форрест Гролон надеялся когда-нибудь стать начальником полиции Денвера; пока же он занимался тем, что накапливал самый разнообразный опыт, дабы в нужный момент выглядеть наиболее подходящим кандидатом на освободившуюся вакансию. Этот же план предусматривал и тесные контакты с городскими средствами массовой информации. Гролон рассчитывал на меня и не сомневался, что, когда пробьет его час, «Роки-Маунтин ньюс» осветит его персону с самой выгодной стороны. Так оно и будет, я уж точно не подведу Форреста. Впрочем, и на него самого тоже всегда можно положиться.
– Итак, ради чего я пропускаю свой обед? – проворчал он, поглядывая на часы.
Все это было частью представления, которое мы оба по традиции разыгрывали. Я прекрасно знал, что Гролон предпочитает встречаться со мной именно во время перерыва, в отсутствие помощника, благодаря чему посторонние видели нас вместе исключительно редко.
– Не переживай, голодным ты не останешься. Просто сегодня отправишься на ланч чуть позже обычного. Я хотел бы увидеть дело своего брата. Скалари сказал, что уже отправил документы на микрофильмирование, и я подумал, что ты мог бы взять их на время и дать мне. Я только взгляну, очень-очень быстро.