Ненависть

  - Что? Спустил в штаны? Я, разумеется, чувствую ваше тело даже через куртку, потому что у вас, надо сказать, выдающие формы. Но этого все же недостаточно, чтобы до такой степени перевозбудиться, - с трудом, чуть шевеля губами, отвечает Апполинарий.

  - Тогда что? Отпусти меня! – обиженно требует Ольга.

  - Гвоздь! – шепчет Апполинарий, размыкая объятия. – В столбе торчит дурацкий гвоздь. Он впился мне в задницу до кости. Из-за тебя! – добавляет он сквозь зубы.

  Инфракрасный обогреватель ласково гладит по голой спине невидимыми теплыми лапками. В номере тихо, уютно, пахнет коньяком и дезинфекцией. Апполинарий лежит на кровати пузом вниз. Одеяло прикрывает голый зад по диагонали и только на треть. Левая ягодица украшена круглой белой шишкой, состоящей и куска марли и ваты. Обработанная йодом и зеленкой рана густо заклеена отрезками пластыря, отчего издалека похожа на бутон раскрывающейся лилии. Роль доктора исполнила Ольга, поскольку именно она виновница происшествия. Да и не оказалось в гостинице охотхозяйства фельдшера. Вообще никого не оказалось, так как не сезон и персонал отправили в отпуск. Остался только администратор, он же вечно подвыпивший сторож. Стукнула дверь, по комнате веет прохладой.

  - Как ты себя чувствуешь? – спрашивает с порога девушка.

  - Трудно сказать, - бубнит Апполинарий, уткнув нос в подушку.

  - То есть? – встревожилась Ольга.

  - Лежать на спине нельзя, сидеть тоже, ходить больно - да вообще ничего нельзя! Как можно чувствовать себя в такой ситуации? – удивленно произносит Апполинарий. Он оглядывается, при этом сильно изгибает шею, стараясь не шевелить больным местом. Ольга хихикает в кулачок.

  - Ты похож на ящера с острова Комодо!

  - Очень смешно! Я поранился, спасая ее от падения в грязь, а она веселится тут. Накинь на меня одеяло, мне надоело лежать голым!

  - Ну, во-первых, ты не совсем голый. Во-вторых, у тебя красивая спина, вся в буграх мускулов. И руки такие жилистые, - задумчиво говорит девушка.

  - Во дает! – возмущается Апполинарий. – Проткнула меня чуть ли не насквозь, теперь любуется открытой раной! Ты что, садистка?

  Ему, наконец, удается повернуться. Упираясь локтями в подушку, он с трудом оборачивается. Ольга стоит в двух шагах от него, короткий халат расстегнут, хорошо видны узенькие черные трусики. Лифчика нет вообще, грудь видна почти вся. У Апполинария округляются глаза.

  - Точно садистка! – шепчет он. – Я даже на карачки встать не могу, а она …

  Халат падает на пол, теплый запах духов и чего-то еще очень приятного и возбуждающего накрывает Колышева с головой.

  - Прости, дорогой, я совсем не хотела тебя ранить. Тем более туда! Но я буду стараться изо всех сил, чтобы вернуть тебя к жизни, - горячо шепчет девушка в ухо и упругая грудь касается спины. Апполинарий тотчас забывает обо всех болячках, живо поворачивается на спину.

  - Вот изо всех сил все-таки не надо! – на всякий случай предупреждает он.

  Апполинарий лежит на спине. Никакой боли в «пятой» точке нет и в помине, словно дыра от гвоздя чудесным образом затянулась и даже шрама не осталось. Да-с, волшебная сила женского искусства! В полумраке видно, как девушка протягивает руку к халату. Вспыхивает огонек зажигалки, по комнате расползается табачная вонь.

  - Ты разрешишь немного подымить? – запоздало интересуется Ольга.

  - Волшебному доктору можно, - пожимает плечами Апполинарий.

  - !?

  - Ты не заметила, что я не жалуюсь на боль и лежу на спине?

  - А-а … взаимно. Я сейчас спокойна и уравновешена, как самка питона. Знаешь, если не заниматься этим хотя бы раз в неделю, голова отказывается работать.

  Через равные промежутки времени кончик сигареты наливается огнем, чуть гаснет и комнату наполняет новая порция дыма. Запах тлеющего табака просто невыносим. Апполинарий неохотно выбирается из-под теплого одеяла, холодный пол противно холодит ступни, по шкуре бегут мурашки. Из наполовину открытого окна тянет таким пронизывающим холодом, что Колышев бегом бежит на кровать.

  - Как там эти моржи долбанные в проруби купаются? – бормочет он, до подбородка натягивая одеяло.

  - У тебя неплохая фигура для кабинетного жука, - задумчиво произносит Ольга. – Есть на что посмотреть.

  - Только при плохом освещении, - отшутился Апполинарий. – Лучше скажи, как дела у шефа. Мне ему звонить неудобно.

  Докуренная сигарета падает в чашку с недопитым чаем, раздается короткое злобное шипение и вонючий «бычок» наконец-то умирает.

  - У шефа все в порядке. Он деловит, энергичен, выступает с речами, обещания навести порядок сыплются, как из рога изобилия. Кстати, после тех событий – ну, в «ауле» и на дороге – мэр слег с сердечным приступом и шеф заступил на пост. Сразу почистил администрацию от нацменов.

  - Прости, перебью … интересно, как? – спросил Апполинарий. – Так вот просто от работы не отстранишь.

  - Видишь ли, дорогой, - снисходительно улыбается Ольга, - у каждого бюрократа есть свой скелет в шкафу. Часто не один, а несколько. Надо только ключик к замку подобрать. Топор по таким делам мастер, готовился заранее. Как только уселся в кресло мэра, так скелетики и начали выпадать из шкафчиков в газеты и на блоги. Даже если и нет ничего серьезного, сам факт злоупотребления должностными правами накануне выборов переживается очень болезненно. На сегодняшний день аппарат мэрии полностью «русифицирован», на очереди полиция и разные жилконторы. А как ты себя чувствуешь?

  - Да нормально, скучновато тут. И лук этот дурацкий никак не полюблю, - понизив голос, сообщил он с улыбкой.