Ненависть

  - Адольфа Алоисиевича? Я не ослышался? – изумился Колышев.

  - Да. Это второе издание 1992 года в переводе Карла Радека. Ограниченный тираж для учебных заведений, в продаже встречается чрезвычайно редко. Последний раз издавалась, кажется, в 2003 году. Потом Общественная Палата выступила с предложением запретить печатать все материалы, автором которых был фюрер.

  - Идиоты! Чем же они лучше его! – вырвалось восклицание у Колышева.

  - Вы правы, - вежливо кивает Павел. – Тот приказал сжигать книги неугодных авторов, эти просто запрещают. Тупицы не понимают, что каждый желающий может скачать с интернета и распечатать, а запреты делают идею только привлекательнее. Усиленно навязываемый обществу антифашизм приводит к обратным результатам при столкновении с российской реальностью. В Европе положение не лучше.

  Парнишке не больше двадцати, но говорит он, словно пожилой, много повидавший на своем веку мужчина. Голос звучит монотонно, фразы выстроены ровно, словно говорящий ведет урок.

  - Чем занимаетесь, Павел?

  - Я студент второго курса педагогического университета. Учусь на историка. Кстати, эта книга издавалась для студентов и ученых, предназначена для изучения, а не для чтения широкой публикой. На ней даже стоит гриф « для служебного пользования». Дать вам прочесть не могу, это будет распространением экстремистских материалов. Уголовная ответственность очень серьезная. Но вы можете легко найти в интернете, скачать и распечатать.

  - Благодарю. Обязательно прочту.

  - Вы хотели обсудить со мной какую-то проблему? Какую именно? – вежливо спрашивает Павел.

  - Вы слышали о последних событиях возле мечети?

  - Разумеется. Многие мои друзья принимали участие в уборке улиц.

  - Не понял … что вы имеете в виду?

  - Да рога ломали ублюдкам! – с улыбкой пояснил Точилин.

  - А, теперь понятно. Видите ли, Павел, чеченцы не оставят это дело так, обязательно захотят отомстить.

  - Опасаетесь повторений событий в Угличе в 2002 году? – перебивает Павел.

  - Простите, я не в курсе, - развел руки Колышев.

  - Один из чеченцев убил русского. Милиция, как всегда, ничего не предприняла. Местные жители учинили самосуд, на помощь чеченам приехали земляки из соседних областей – примерно сорок машин катались по городу с зажженными фарами, пассажиры выкрикивали националистические лозунги и стреляли в воздух. Показывали, кто в городе хозяин. Подобных примеров много по России.

  - Вот как. Да, возможно, и у нас будет такое. Приезд чеченов ожидается завтра. Нужны люди, способные оказать сопротивление, Павел.

  - А менты? Они, как всегда, будут на стороне чичей.

  - Они … опоздают, - с улыбкой ответил Апполинарий.

  - Вы уверены?

  - Абсолютно, - кивнул Колышев.

  - Хорошо. Тогда давайте продумаем план. Я предлагаю …

  Уверенные в полной безнаказанности «мстители» появились в половине восьмого вечера. Колонну машин – сплошь дорогие иномарки! – заметили посетители придорожного кафе «Золотой Петушок», расположенного сразу за мостом через речку. Дальше дорога идет по насыпи, слева железнодорожные пути, справа, за дорожным ограждением, бетонированный склон. Автомобили движутся посередине шоссе, с зажженными фарами, самодельными мигалками и звуковыми сигналами. Встречные машины безропотно уступали дорогу – никому не хотелось связываться со стаей бешеных зверей, вооруженных ножами, арматурой и огнестрельным оружием, вполне легально приобретенным через республиканский союз охотников. Один из посетителей достает телефон, бросает несколько слов. Со стоянки возле кафе одна за другой выезжают два автомобиля. Задрипанные «Москвичи» с трудом выбираются на проезжую часть. Изношенные моторы ревут и кашляют пробитыми глушителями, из выхлопных труб вырываются клубы вонючего дыма, раздается скрежет и стук. Автомобили, когда-то бывшие гордостью советского автопрома, нынче похожи на умирающих от старости трансформеров. Одна из машин замирает поперек шоссе, вторая описывает полукруг и врезается в сморщенную морду первой. Слышен стук и треск, будто кувалдой ударили по грецкому ореху размером с ведро, раздается душераздирающий скрежет и капоты обеих машин угрожающе топорщатся, словно индюшачьи хвосты. Из пробитых радиаторов поднимается легкий парок, весело искрят провода, масляная капель расползается по асфальту забавной лужицей. Жизнь покинула стальные тела советских драндулетов и «Москвичи» почили в бозе точно посередине проезжей части. Шоссе оказалось наглухо перекрыто. Из кабин лениво выбираются водители, слышна вялая перебранка:

  - Колян, ты мудак! – провозглашает один.

  - Нет, Ваня, это ты мудак, - не соглашается второй.

  - Звони гаишникам, Колян! – велит первый водитель.

  - Нет, Ваня, поскольку мудак ты, то тебе и звонить, - резонно возражает второй.

  - Не-а, не буду. Ментам за вызов платить надо.

  - Ну и хрен с тобой, не звони. Покурим?

  - Давай!

  Вспыхивает пламя зажигалки, на несколько секунд освещая лица водителей, загораются багровые огоньки сигарет, ночной воздух пахнет табачным дымом. Колонна дорогих иномарок постепенно удалятся, слабеет свет фар и мигалок, стихают звуки клаксонов. В бледном свете редких фонарей видны блестящие кузова. Кажется, будто по шоссе ползет стадо гигантских жуков. За придорожным кафе со сказочным названием «Золотой Петушок», в кромешной темноте загораются кроваво-красные глаза габаритных огней, раздается натужный рев мощного дизеля. Хрустит дробящийся в пыль гравий на обочине дороги, воздух наполняется сладковатым запахом сгорающей солярки, рев усиливается. В рассеянном свете придорожного фонаря видно, как на шоссе медленно выползает огромный грейдер. Желто-черное чудовище по имени « Caterpillar» движется следом за ушедшей далеко вперед колонной. Нереально толстые и больше колеса вминают асфальт с такой силой, что кажется, будто по краям дороги сухую землю выдавливает наружу, как сливочное масло. Косой бульдозерный нож, словно челюсть инопланетного чудовища, приподнят над дорожным покрытием и прижат к железному брюху. Морда машины сильно вытянута вперед, сужена, как у аллигатора и заканчивается еще одним ножом с клыками. Круглые фары горят желтым огнем, словно вытаращенные в ярости глаза чудовища. Высоко поднятая над землей кабина на мгновение освещается изнутри, видна фигура водителя, склонившегося над пультом управления. Свет гаснет, грейдер набирает скорость. Края выпуклых бульдозерных ножей выступают с боков, словно перевернутые железные паруса. Через несколько секунд машина удаляется настолько, что в поле зрения остаются только пылающие красным светом габаритные огни, уменьшающиеся с каждым мгновением.