Страница 8 из 19
Но незваный гость не стал пользоваться моментом и, как только биот прошёл мимо, отодвинулся.
– Ну что же, приступим? – спросил Эрим, схватив ближайший фартук с крючка.
Звучало угрожающе.
– Приступим!
Нинель сорвала другой. Повязала, не глядя и только увидав приподнявшуюся светлую бровь, осмотрелась. Ну надо же – самый нелюбимый фартук! С уточкой. Виола говорит – милейшее создание, а, по мнению Нинель, эта кривая утка ну просто ужас. У неё же клюв набекрень и глаза косые! И надо же было схватить именно его!
Просто невезение какое-то!
Держи хорошую мину при плохой игре. Нинель задрала подбородок, делая вид, будто рисунок её ничем не смущает и даже смогла заставить себя не прикрываться руками.
– Будь любезен, достань следующие продукты: сливки 33 % жирности литр, творог протёртый, килограмм, сахар, ваниль, свежий лимон, синтетический желатин, крахмал и банку ягодного мусса из багажного отделения моей флайки, – приказал Эрим биоту. Тот мигнул зелёной лампочкой, показывая, что приказ понятен и отправился исполнять.
Несколько последующих секунд, пока царила тишина, Нинель изо всех сил боролась со своей любовью к сладкому… и, конечно же, позорно проиграла.
– И что вы будете готовить?
Он картинно изумился:
– Вы решились со мной заговорить? С чего такое счастье?
– Что вы будете готовить? – не давая сбить себя с толку, повторила Нинель. Сам такие требования выдвигает личные, можно сказать, почти интимные, а тут нельзя ему даже вопрос задать!
– Панакоту.
– Желе?
– Именно.
– Не люблю желе, – мстительно сказала Нинель.
Он промолчал, но улыбнулся кровожадно.
Вскоре биот вернулся с продуктами и процесс готовки начался.
На самом деле Нинель практически ничего не пришлось делать. Ну разве что переливать туда-сюда сливки, взбивать их, протирать и взбивать творог, выжимать лимонный сок, нагревать желатин, остужать мусс, в общем, всю грязную работу. По мелочам помогал биот, Эрим же, понятное дело, стоял неподалёку, вальяжно прислонившись к стене, и руководил.
Но если он хотел посмеяться над Нинель, то просчитался.
Пожалуй, впервые на своей памяти она была благодарна Виоле за уроки, которые та преподавала дочерям на кухне.
– Вы должны знать, как и из чего готовятся блюда! – утверждала мама. – Иначе, если ваш повар выйдет из строя, вы даже не поймёте. Будете жевать сухой бифштекс из макарон, пить компот из огурцов и думать, что еда такой и должна быть. Нет, только личный опыт даст вам понять, что правильно приготовлено, что нет!
Теперь благодаря этим урокам Нинель, что называется, знала «с какой стороны подойти к корове».
И вот наконец командир удовлетворён и дело сделано.
Прозрачные розочки с десертом смотрелись очень притягательно. Биот доставил десерт в столовую, где его с восторгом приняли и тут же опробовали.
Нинель чуть не зажмурилась, когда сунула в рот первую ложечку.
Это было бесподобно!
Прекрасно и досадно одновременно. Невозможно не признать – этот городской прощелыга на самом деле кулинарный гений. Как бы не хотелось думать о нём одни только гадости, себе самой не соврёшь – Нинель редко доводилось пробовать такую вкуснятину.
Она вздохнула. Хотелось затолкать панакоту в рот целиком и одновременно растянуть удовольствие на как можно более долгий срок.
– Неужели не понравилось? – Отреагировал вопросом гость. В его глазах мелькнуло что-то, похожее на разочарование. Причём в самом себе.
Как такое чудо может не понравится?
– Это идеальный десерт, – уверенно ответила Нинель.
Он молча улыбнулся. Что-то такое было в выражении его лица, что заставило Нинель снова залиться краской. Хотя аппетит не пропал. Пока в розетке не показалось дно, ни о чём другом и думать было невозможно!
Чего уж там, десерт понравился даже Максимилиану, который сладкого не любил и попробовал только из вежливости.
После ужина Нинель подобрела. Она смотрела, как Эрим болтает с сёстрами и ему рада даже Яу. Наверное, не такой уж он и ужасный. Если подумать, чем вообще он провинился? Тем, что у Виолы возникли на него какие-то нелепые матримониальные планы? Ну тогда почти каждый встречный мужчина виноват. Да, совершенно очевидно, что господин Бослонцев такая же несчастная жертва интриг, как и сестра, которой он предназначался.
Ранний вечер незаметно перетёк в поздний. Гость спохватился, когда стемнело, и поблагодарил за удивительный ужин и прекрасно проведённое время.
– Ну что вы, – Виола не смогла сдержаться. – Мы живём уединённо и часто скучаем, так что это вы сделали наш вечер чудесным. А уж если считать десерт, то этот праздник мы будем вспоминать ещё долго.
– Был рад услужить.
Эрим поклонился и перевёл взгляд на Нинель.
– Не проводите ли меня до транспорта?
И снова усмехнулся.
Всё расположение к городскому пижону как рукой сняло! Жертва? Как бы не так!
Он собирался воспользоваться своим шантажом, как пить дать! Заманивал в темноту, чтобы по дороге поцеловать.
Но отказаться – значит, дать понять, что передумала. И что тебя это задевает. А ведь договор вроде уже есть и нехорошо отнекиваться. Нехорошо? Отказать тому, кто шантажирует? Но ведь ей и самой это выгодно.
Так, запутавшись в размышлениях, Нинель дождалась, пока гость попрощается с Тенявцевыми, причём так тепло и душевно, будто они родственники, и повела его к летательной площадке.
Несмотря на голубые круглые лампочки, установленные вдоль дорожки, на улице было совсем темно. Трещали сверчки, птицы к ночи замолкли, но всё равно то и дело, словно опомнившись, вопросительно чирикали. Впереди дорожку лениво перебежал суслик – в окружающих полях их было полно, туристы обожали, когда суслики выходили к ним за угощением.
У Нинель в голове вихрем вились мысли. Что сказать? Поблагодарить за десерт, который ей очень понравился? Она была готова есть такое великолепие каждый день. Или совсем не хвалить, а взять да отругать за шантаж, сказать, пусть катится к чёрту со своими нежеланными поцелуями, лучше уж она признается родителям во всех своих грехах?
Хотя… На лице сама собой расцвела мстительная улыбочка. А ведь теперь и он повязан – сразу не признался, что считал Нинель Яу, как теперь он признается? Тогда придётся объяснить, почему молчал раньше, почему не удивился, что именно Нинель проводила экскурсию по ферме.
Нинель уже мысленно потирала ручки. Ха! Пусть только попробует протянуть к ней свои наглые губы – вот тут-то она всё и выскажет. Притворится, что согласна, а потом, в самый последний момент, ка-ак выскажет всё, что думает! И в выражениях стесняться не будет. Да, однозначно, так и сделает!
При приближении к лётной площадке вокруг флаек включалось освещение – стандартная функция. Оставалось всего несколько метров – и они окажутся в центре иллюминации, где будет не до поцелуев.
Не дойдя буквально несколько шагов до границы, Эрим остановился. Сердце Нинель бросилось в бешеный галоп. Сейчас, он сделает это сейчас.
Эрим повернулся. Сделал крошечный шаг. Немного наклонил голову, всем телом став чуть-чуть ближе. Молча посмотрел ей в глаза, а потом – на губы, совсем непонятным взглядом, которым обычно смотрят на вкусную еду.
В ушах забился пульс, верно, из-за пьянящего аромата разнотравья, остывающего от дневного солнца.
Мелькнула мимолётная мысль, что, может быть, не стоит прямо вот так брать и отказываться? Невежливо всё-таки. Может, пусть…
– Вам пришло сообщение от Максимилиана Тенявцева, пометка «приоритет». – Сей же момент раздался скрипучий голос Липучки Эрима.
Тот вздрогнул и отшатнулся. Растеряно качнул головой, как-то рассеяно и неуклюже переступая ногами, пошёл вперёд. Несколько шагов – и вспыхнуло освещение.
– Благодарю, Нинель, всего доброго, – сонным голосом, не оборачиваясь, пробормотал господин Бослонцев и полез в свою флайку. Та мгновенно включилась, замигали лампочки по периметру, аппарат завёлся, взлетел и завис над землёй, проверяя маршрут. Гость уже не смотрел вокруг, он читал полученное сообщение.